ОТМЕЧЕННЫЕ КРАСНЫМ
Ник Кайм
Пересказ: Летающий Свин
Вёрстка и оформление: Urbasian
Жиллиман лжет.
Он убедил себя, отрицая неприятную правду. Он говорит, что Ультрамар более не горит. Говорит, что мы победили в войне и отразили Теневой крестовый поход. Говорит, что мы должны выковать вторую империю.
Жиллиман заблуждается. Все это неправда.
Сидя на Макрагге, он верит, что повсюду царит порядок. Это тоже неправда, отрицание еще одной неприятной истины. Ибо на окраинах, в самых далеких от света закутках, есть только две правды.
Повсюду царит анархия.
И война за Ультрамар не окончена.
Взрыв озаряет мглу, контрастно высвечивая опаленную броню бойцов Тиеля. Синеву каждого комплекта доспехов исчерчивает серость. Кислота выжгла их до голого керамита. Над постом прослушивания Протуса клубятся облака огненного дыма, превращая дождь в сернистую дымку. Смрад не просто едкий. Он обжигает.
Дульные сполохи пропаливают черный, как сажа, полог, поднятый взрывом. Снаряды детонируют, и воздух наполняется грохотом, когда два ближайших бункера разлетаются на куски. Болтерный огонь иссекает бронированные покатые бока башни. Она возвышается над Тиелем, пронзая сумерки. По стенам безостановочно колотят снаряды.
Они крепко застряли в этой ловушке.
Им нужно двигаться. Чтобы выжить, им нужно двигаться.
Плотное скопление серых башен, бункеров и обнесенных заборами складских зданий напоминает Эониду Тиелю о Калте. Трущобы формируют настоящую лабиринтообразную зону морталис. Теснины и бутылочные горлышка… до чего жестоко.
Но не ради ли этого все и затевалось? Не за этим ли он отбыл с Калта, пытался найти цель? Тиель поднимает силовой меч, и тот вспыхивает, словно маяк.
— Вперед! — кричит он. — За мной! Рассредоточиться. Бейтесь, черт вас…
Снайперская пуля с треском попадает в наплечник, но он лишь вздрагивает. Затем меч опускается снова, и он ведет за собой авангард.
Легионеры под командованием Тиеля начинают продвигаться, крадясь за обшитыми стальными листами ящиками с боеприпасами, и озаряя тьму ревущим болтерным огнем.
На ретинальном канале загорается иконка наведения, прямо над башней. Увенчанная колючей проволокой и укрепленная абляционным наружным бронированием, она неуязвима для шквального огня его бойцов.
— Инвиглион, нужна тяжелая поддержка!
— Понял тебя, — отвечает тот.
Тиель переключает вокс-канал.
— Фаддей?
Инвиглион качает головой. По площадке хранения боеприпасов туда-сюда проносятся болтерные снаряды, так близко, что они кожей чувствуют жар их пролета. Ультрадесантники продолжают маневрировать, прижимаясь к стенам и укрываясь везде, где только можно.
Откуда–то издалека сквозь шум боя доносится крик. Две опознавательные отметки на тактическом канале из зеленых становятся красными. Хальд и Конос. Вместе с остальными, это уже шестеро. На кратчайший миг Тиель замечает отблеск прицела вверху, прежде чем тот снова темнеет.
— Получи ответ! В той башне разведчики. Пусть Фаддей уберет их, иначе нам конец.
В стену ближайшего бункера бьют пули и массореактивные снаряды, пока Инвиглион пытается снова.
— Фаддей, ты с нами?
На канале опять скрежещет мертвый эфир, прежде чем они, наконец, не слышат то и дело прерывающийся треском ответ.
— … прощения… прижаты… Это Петроний. Фаддей мертв… выдвигаемся… поддержку…
Челюсть Тиеля сжимается. Он чувствует, как на их шеях затягивается петля.
— Сколько еще?
— … три минуты…
— А мы столько продержимся? — спрашивает Инвиглион. — Может, лучше отступить и найти другой вход?
Тиель качает головой.
— Если отступим, снайперы перебьют нас. Единственный наш шанс — это идти дальше.
Дым впереди расступается, являя несколько наступающих слаженным строем фигур в силовых доспехах. Болтеры прижаты к их плечам наизготовку.
Звяканье выстрелов заставляет Тиеля укрыться.
— Ответный огонь!
Воздух раскаляется от неистовой перестрелки. Горит даже пыль.
— Разобьем их! Выходим из зоны поражения! Пошли, пошли! — кричит он легионерам. — Сначала гранаты, потом на прорыв!
Они бьют отсечками по три снаряда из–за стремительно разваливающейся баррикады. Финий дожидается затишья в хаосе, прежде чем метнуть гранату.
Та взрывается глубоко во вражеском строю. Эронтия задевает, когда он вскакивает на ноги, однако затем шальной болтерный снаряд разрывает его горло в фонтане крови, горжет раскалывается и отгибается, словно сломанная дверная петля. Воин падает, стискивая в руке снаряженную гранату.
Тиель орет, пытаясь перекричать звон боя.
— Ложись…
Взрыв стирает предупреждение вместе с двумя ближайшими к Эронтию легионерами. После этого опускается тишина.
Белый свет. Белая боль. Перегрузка ретинальных линз.
Мысли становятся инстинктами и впечатлениями, и следующие несколько секунд мир Тиеля — это магниево-яркая вспышка обжигающей агонии.
Затем в дело вступают болеутоляющие, собирая его обратно. Аудиоканал отключился, но ретинальный дисплей по-прежнему работает, показывая ему тела. На их доспехах кровь. В нос ударяет вонь кордита и горячей влажной меди.
Звуки возвращаются, но они далекие и глухие. Они пустым звоном отдаются у него в черепе.
Инвиглион что–то кричит. Он находился достаточно далеко от взрыва, чтоб избежать наихудшего. Поначалу его слова кажутся такими отдаленными.
— Вставай, брат-сержант! Они идут!
Из тумана и тьмы вырываются бегущие воины. Тиель насчитывает двадцать человек. Он ранен и едва держится на ногах, перед глазами все плывет, но он видит их достаточно хорошо. Кобальтово-синие с золотом доспехи, на наплечниках недавно выведенный символ Ультима.
Ультрадесантники. Ему хочется расхохотаться от безумия происходящего, но тут раздается новый взрыв, и его сбивает на землю. Он падает. Он горит. И вот, уже собираясь умереть, Тиель вспоминает, что сказал ему на Оране капитан Ликан.
В Ультрамаре войны нет.
— Запрос отклонен, — ровным голосом произносит Ликан, прежде чем перевести взгляд на стопку инфопланшетов на столе, которые он только что просматривал. В кабинете темно, однако тени не в состоянии скрыть то, как напряжена челюсть капитана.
Пару мгновений спустя он продолжает.
— Хочешь что–то добавить, брат-сержант? Ты недавно вернулся с Калта. У тебя какие–то сложности с тем, чтобы работать в свете и по приказу?
Тиель смотрит прямо перед собой. Его руки сложены за спиной, а голова из уважения не скрыта под шлемом.
— Я бы хотел кое–что узнать, сэр.
В отличие от многих офицеров на Оране, Ликан — ветеран войны. Его боевые шрамы свидетельствуют об опыте, как и бионика, из которой состоит большая часть челюсти. Он не скрывает своего раздражения.
— Да?
— Наша цель, сэр.
Ликан не поднимает глаз. Впрочем, он также и не вчитывается в декларации о грузах, доклады с постов и вахтенные журналы.
— На Оране? Мы — гарнизон. Наша цель — охранять и быть готовыми. Тебе не сказали по прибытии сюда?
— Быть готовыми к чему, сэр?
— Ко всему, что сочтет нужным примарх. Вот что значит быть Тринадцатым легионом, и Ультрадесантником. Долг. Честь. Уважение. Ты здесь до тех пор, пока корабль не доставит тебя и твои видавшие виды доспехи на Макрагг. А до тех пор ты — мой.
— Я понимаю, сэр, — отвечает Тиель. — Но каждую угрозу, неважно, сколь отдаленную, стоит изучить.
Ликан откладывает стилус и строго глядит на Тиеля из–под кустистых черных бровей. У него глаза цвета железа, и такие же твердые.
— В Ультрамаре войны нет, — рычит