КРОВАВАЯ ЖЕРТВА
Питер Маклин
Перевод: Brenner
Оформление и вёрстка: Urbasian
После Бафомета его перевели. В Астра Милитарум не бывало передышек, не было конца убийству. Никогда.
Смерть, смерть, смерть — неофициальная мантра Имперской Гвардии.
Капрал Кулли обвел взглядом бесконечную серость внешних жилых массивов и вздохнул. Позади него величественно уходила в облака главная игла улья Лемегетон, но мир-улей Волтоф все равно оставался одним из самых депрессивных мест, какие ему доводилось видеть в жизни.
Ниже того куска разбитого феррокрита, на котором он стоял, Первая Секция рыла ямы под отхожие места. Он заметил, что Стальной Глаз смотрит на него. Луковицеобразный аугметический глаз мастера-снайпера блеснул металлом в сумрачном смоге, а затем она отвернулась. Над ними на огромном гололитическом дисплее мерцали дневные нормативы продукции, часовые квоты и порядок ротации смен.
— Труд во имя Императора есть добродетель! — возвестила система массового оповещения. — Шестнадцать кубических тонн продукции требуется произвести за девятнадцать сотен часов. Труд во имя Императора есть добродетель!
Кулли бросил взгляд на свой хронометр. Было семнадцать — сорок пять по местному времени. На стене мануфакторума располагался мурал, изображавший красивых имперских мужчин с квадратными подбородками и женщин, гордо маршировавших на войну в накрахмаленной униформе, закинув на плечо только что отштампованные лазганы. Подпись гласила: «Их жизни в ТВОИХ руках».
Миры-ульи типа Волтофа поддерживали военную машину на ходу. Кулли знал об этом. Ботинки, форма, бронежилеты, пайки. Все это должно было откуда–то поступать. Миры-кузницы выпускали танки и транспортные корабли, но их на себя не наденешь и в пищу не употребишь. Ульи сохраняли Империуму жизнь.
Они пробыли здесь уже три месяца, окапываясь. Кулли просто тошнило от этого места. Хуже всего было ожидание. Дайте ему что–нибудь, что можно убить, и он сделает все наилучшим возможным образом, но ожидание трепало нервы Кулли, превращая их в лохмотья.
Вдалеке внизу послышалось три продолжительных гудка сирены, означавших новую смену на еще одном мануфакторуме. Очередь ожидавших входа рабочих растянулась во всю длину улицы. Все они сутулились и выглядели голодными в своих тонких серых спецовках.
Громадные двери с грохотом распахнулись, и рабочие поплелись внутрь двумя колоннами. Через другой проход мануфакторум изверг предыдущую смену. Кулли услышал, как внутри непрерывно стучат ткацкие станки.
— Уведомление о повышении нормы выработки, — взревела система массового оповещения. — Смотрителям пройти на свои посты. Труд во имя Императора есть добродетель!
Калли содрогнулся. Именно такой жизни он надеялся избежать в Астра Милитарум.
Он знал, что Стальной Глаз взбирается к нему по феррокриту, закинув шанцевый инструмент на плечо, где в любом здравомыслящем мире находился бы ее длинноствольный лазган.
Оказавшись наверху, она остановилась высморкать сопли из неровной дыры на том месте, где был ее нос, пока орк не откусил ей лицо два года назад, на Вардане IV. Закончив с этим, она повернулась и оглядела промышленную пустошь, полную дымящих мануфакторумов и обваливающихся убогих жилищ, из которых состояли внешние жилмассивы.
— Задница, — резюмировала она. — Почти что скучаю по Вардану IV. Джунгли хотя бы были зелеными.
— Это лучше, чем Бафомет, — тихо проговорил Кулли.
Стальной Глаз пожала плечами.
— Не бывала там, — отозвалась она.
— Повезло тебе.
— Извини, — сказала Стальной Глаз. — Я в курсе, что ты был единственным выжившим. Сержант…
— Завязывай, Стальной Глаз, — произнес Кулли.
Он поскреб шрам на тыльной стороне левого предплечья — грубо выполненную аквилу, которую он вырезал на своем теле собственным штыком в момент посттравматического помешательства.
Сержант, разумеется. Все невзгоды Кулли можно было бы свести в это слово.
Сержант.
Сержант Рахайн, старейший и единственный настоящий друг Кулли, а также лучший учитель, какой у него когда–либо был. Кулли собственноручно убил его на Бафомете. Он знал, что никогда не сможет простить себе этого.
Сержант.
Сержант Кэллин, новый командир Кулли. Кэллин был закаленным ветераном, но у него был штык в заднице, да еще так глубоко, что он наверняка чувствовал стальной привкус, когда кашлял. Кэллин, у которого лучший снайпер во всем 45-м Реслийском рыл сортиры, поскольку параграф 694, подпункт 11 в уставе, или хрен знает где еще, гласил, что всеобщая ротация нарядов на хозяйственные работы касается всех, вне зависимости от принадлежности к рядовому и сержантскому составу, личных достоинств или наличия охрененно более нужных занятий.
Было бы вполне справедливо утверждать, что Кулли и Кэллин никогда не поладят.
— Почему мы окапываемся так далеко за периметром? — спросила Стальной Глаз. — За тем местом, где мы готовим линию фронта, еще целые мили жилмассивов.
— Слишком много миль, — произнес Кулли, — а нас слишком мало, чтобы их удержать. Важен главный шпиль. Ну ты знаешь, где живут богатые ребята. Нам нужно удерживать только его, и еще надо, чтобы было видно, как мы его удерживаем. Как я слышал, они там наверху уже начинают паниковать.
— Все эти рабочие, — сказала Стальной Глаз, указывая на мануфакторумы. — Знают, что когда появится орочья банда, их дома бросят на милость врагу, и они лишатся всего. И все равно работают день за днем.
Кулли пожал плечами.
— Они хотят есть, — ответил он. — Нет продукции, нет пайков.
Стальной Глаз вытерла разодранное и сочащееся слизью подобие носа уже и без того заскорузлым рукавом.
— Начинаешь ценить жизнь в Гвардии, — заметила она.
Кулли просто кивнул.
— Мы везунчики, — сказал он.
Он действительно так думал, но все равно сглотнул. Опять орки. Они сражались с орками на Вардане IV. Три долгих, мучительных и полных бед года они дрались с зеленокожими в зловонных джунглях, потеряв убитыми и пропавшими без вести больше двух миллионов своих. И теперь предстояло снова им противостоять.
«Мы — Астра Милитарум. Умирать — это то, для чего мы предназначены». Так Кулли говорил на Вардане IV новобранцам, чтобы их припугнуть. Тогда ему это казалось забавным, ровно до тех пор, пока он не осознал, что все так и есть.
Умирать — это то, для чего солдаты предназначены.
Смерть, смерть, смерть.
Кулли присел и запалил палочку лхо, прислонившись спиной к стене позади себя. Там был нарисован мурал с отважным гвардейцем, который поднялся метнуть гранату в невидимого врага. Ниже располагался неизменный лозунг: «Его жизнь в ТВОИХ руках».
Человек не может бесконечно испытывать удачу, подумалось Кулли. Выжить можно только в ограниченном количестве боев. Кулли провел в Гвардии почти двадцать лет и гадал, сколько же везения у него еще осталось.
Он знал, что необходимость убить Рахайна практически его прикончила. Когда старший товарищ был рядом, Кулли ощущал себя непобедимым. Тем, кто выживет. Воплощением имперской военной машины. Без него же он был просто таким же солдатом, как и все прочие, а он знал, сколько они живут.
— Нам следует быть благодарными, — сказала Стальной Глаз, помолчав секунду.