— Да мне плевать! Я и пальцем не пошевелю, просто дождусь, пока колдун не утопит весь город… — я запнулась, пытаясь разобраться в своих ощущениях.
— В крови? — насмешливо подсказал красавчик. — Как банально…
— Нет. В огне. Я не знаю, сколько должно произойти пожаров и смертей, чтобы вы начали дознание, но, Единый видит, пальцем не пошевелю, чтобы помочь. Просто дождусь, пока огонь не доберется до старого здания лечебницы… А потом я выгодно продам землю. Прощайте.
— Только посмейте устроить поджог! — инквизитор перехватил мое запястье, останавливая на полпути. Несмотря на утренний холод, его рука была горячей и обжигала мою кожу даже сквозь перчатку.
— Отпустите меня, господин инквизитор. А то ваш новый знакомый подумает дурное… — я кивнула на идущего к нам профессора Камилли и воспользовалась секундным замешательством красавчика, чтобы освободиться. Кысей тут же утонул в бесконечном обмене вежливыми пустыми фразами, а я наконец добралась до экипажа.
Портной Изхази уже ждал меня внутри. В его глазах плескалась тревога, а пальцы нервно теребили ручку саквояжа.
— Слава Единому! А я уже подумал, что господин инквизитор…
Я с удовольствием стянула перчатки, велела трогать и кивнула портному.
— Я же говорила, что волноваться не о чем. Выкладывайте.
Запинаясь и поминутно вздрагивая, как будто ожидая, что сюда прямо на ходу заскочит инквизитор, господин Изхази рассказал про свои успехи в столице. Ему удалось купить разные модели корсетов, правда, дороже, чем ожидалось, поскольку покупать пришлось у контрабандистов. Но это все равно лучше, чем плыть в западное вояжество. Морские пути через Окорчемский пролив стали совсем опасными из-за опалы Мирстены, войны в Асаде и невиданного разгула пиратства.
— Вот, держите, госпожа Хризштайн. Специально для вас, как и просили.
Портной извлек из саквояжа укутанный шелком темно-синий корсет на китовом усе, вышитый тонкой золотой нитью и украшенный россыпью крохотных жемчужин. Искусная вещица, что и говорить. Я довольно улыбнулась и погладила жесткую ткань корсета. Но тут же моя улыбка превратилась в оскал, потому что напротив возникла мара старика Солмира. Магистр осуждающе взглянул на меня и покачал головой, скрестив руки на груди. Я отвела глаза и уставилась в окно. Настроение мгновенно упало, и даже выгодная сделка уже не радовала. А при мысли о том, что в городе скоро начнутся пожары, возможно, смерти, сделалось тоскливо.
— Господин Изхази, приступайте к изготовлению лекал сразу же. Госпожа Розмари дала щедрый задаток, так что надо оправдать ее ожидания. Кроме того, скоро помолвка сына помчика Овьедо… Мы должны успеть и появиться там со своими новинками…
— Конечно, госпожа. Но… Вы правда думаете, что помолвка состоится? Весь город судачит о том, что молодой помчик влюблен в другую…
— Мало ли в кого он влюблен, — раздраженно протянула я. — Кстати, господин Изхази…
— Да?
Я замялась. Ну что ему сказать? Как предупредить?
— Позаботьтесь о том, чтобы в вашем доме всегда был запас воды и песка. Чтобы вы смогли быстро затушить огонь. Или чтобы из дому можно было легко выбраться. И чтобы Евочка никогда не оставалась одна.
— Помилуй Единый! Госпожа, вы меня пугаете!
— Просто сделайте, как велела.
— С Евочкой теперь всегда сидит Матильда, дай боже ей здоровья. В ее годах так по дому нам с женой помогает, что нарадоваться не могу и…
— Я рада за вас и за нее, — оборвала я его словоизлияния. — Эскиз для свадебного платья Пионы я постараюсь отправить вам с Тенью уже завтра.
Дома меня уже поджидал посетитель. Неужели новый клиент, а я действительно становлюсь местной знаменитостью? Впрочем, деньги мне сейчас не помешают. Я кивнула обрюзгшему мужчине средних лет, что при моем появлении вскочил и поклонился. Его крупные черты лица почему-то упорно не хотели складываться в единый образ, так и норовя разбежаться в стороны.
— Здравствуйте, госпожа Хризштайн. Я могу с вами поговорить? — он заискивающе улыбнулся, демонстрируя золотой зуб в верхнем ряду. Я оценивающе окинула взглядом его костюм — дорогой, но вида на нем не имеет, перстень с очень похожим на настоящий сапфиром и… грязь под неровными ногтями. Интересный тип.
— Конечно, пройдемте, господин?..
— Иштван Улицкий, к вашим услугам.
Когда мы поднимались по лестнице в кабинет, навстречу нам выпорхнула Пиона, уже одетая для работы в пекарне. Как я и ожидала, одно ее присутствие в лавке повысило продажи в разы. Когда некоторые матроны морщились, глядя, как их мужья облизываются на ее пышные прелести, я доверительно сообщала, что моя племянница уже помолвлена с Мартеном и спрашивала, прекрасная ли они пара. Дородные матери семейства тут же добрели и умилялись чистому личику Пионы. Вот только сейчас она застыла и уставилась на моего спутника с ужасом.
— Здравствуй, дочка, — улыбнулся он девушке. — Долго же я тебя искал…
В ее глазах уже была настоящая паника, она попятилась и окаменела.
— Чего застыла! Ступай в пекарню, там уже покупатели заждались! — прикрикнула я на Пиону и оттолкнула ее с дороги. — Проходите, господин Улицкий.
— Присаживайтесь, — кивнула на кресло напротив моего стола. — Так что же вас привело ко мне?
Господин деликатно присел на край кресла, манерно вздохнул и начал:
— Как вы уже поняли, я отец Эстер…
— Кого? — искренне удивилась я.
— Ну да, вы ее зовете Пионой. Только это моя падчерица Эстер. Видите ли, я знаю, что вы ее купили, а теперь хотите дать свободу и выдать замуж. Это очень благородно с вашей стороны, но я не могу так вас обременять. Я готов ее сам выкупить…
— Правда? — я задумчиво скрестила руки на груди и откинулась в кресле. — И сколько дадите?
— Ну вы понимаете… Я не смогу полностью покрыть ваши расходы, но тем не менее…
— Сколько?
— Сто золотых. Это довольно неплохо, согласитесь…
— Пятьсот.
— Что? — брови на его лице удивленно поползли вверх, а рот открылся. Хорошие манеры мгновенно слетели. — Сдурела, что ли? За эту девку!
— Тысяча.
— Ненормальная!
— Две тысячи. Продолжим?
Мерзавец тут же осекся и заткнулся, раздумывая. Я прищурилась, оценивая его реакцию. А девочка-то оказалась с сюрпризом…
— Когда надумаете, приходите, господин Улицкий. Обсудим. Или желаете дальше торговаться? — я облизнула губы, заставив его повторить за мной.
Он нервно облизнул пересохшие губы, встал в нерешительности, в его глазах начинал зарождаться гнев. Впрочем, он труслив и смел только с теми, кто слабее. Придется показать ему, кто здесь слаб. Я поманила его пальчиком к себе, и когда он послушно наклонился ко мне, вцепилась в его сальную шевелюру, ткнув носом в стол. Он заорал, но быстро замолчал, когда я склонилась к его уху и зашептала:
— Девчонка ведь намного