Эйда перекатывала на ладони синие бусины, любовалась.
— Глаз дракона бывает разного цвета, — объяснила она, — даже светло-зелёного и жёлтого. Синий — самый редкий и дорогой!
Он не стал сообщать ей, насколько сомневается в этих камешках. Пусть уж. Какой вред от поддельной побрякушки? Вот в соседней лавочке продаются ножи — там бы он задержался, постоял подольше.
— Говорят, если носить ожерелье из глаза дракона, ни один дракон не причинит вреда, — сказала Эйда, и глаза её влажно заблестели.
Тоже вспомнила, что случилось год назад?
Дурацкое поверье. Ведь от драконов особенно и не было вреда. Ну, пролетит какой-нибудь высоко-высоко в небе, и всё. Неудивительно, они же на самой окраине живут. Заповедный лес рядом, а за ним — и Драконьи горы. Но он не стал говорить об этом Эйде. Ее сестру отдали дракону. Или драконам. Интересно, что сталось с той сотней девушек?
Он слышал сказки про то, что драконы девушек съедали. Но почти в каждой сказке находился герой, который побеждал дракона и освобождал несчастную жертву, а она оказывалась императорской дочкой, или, на худой конец, первейшей красавицей, и всё заканчивалось свадьбой. И ещё всякий, победивший дракона, может потребовать что угодно. Главное — не просто убить из-за угла, а бросить вызов и победить. Против этого колдуны не возражали. Это не просто обычай, это закон, это записано в Своде Законов Империи — отец рассказывал. Свод Законов — толстая книга, которая лежит в ратуше каждого города, у самых дверей, и всякий может подойти и прочитать. Были случаи, когда драконов побеждали. И не все победители женились на императорских дочках, но они обязательно получали, что хотели — ни в чем им не отказывал ни Император, ни ближайший сосед. А над людьми, которые неумеренны в своих желаниях, посмеиваются, говоря им: "Ты дракона, что ли, убил?"
— Тебе и так не причинит вреда ни один дракон, — сказал он Эйде.
— Ты, что ли, не позволишь? — она рассмеялась, коротко и немного ядовито.
— Конечно я.
Интересно, почему он был так в этом уверен?
Эйда взглянула на него и сразу посерьезнела, опустила голову.
Никто в Приграничье так уж не боялся драконов, просто осторожничали, не смотрели лишний раз в сторону гор — это да, было. Это обычай. А когда дракон парил высоко в небе, можно и взглянуть, что таког? Драконы никогда не опускались на их землю. И Айну, сестру Эйды, не дракон унес, её увезли стражники.
— Все просто, — сказал он. — На замужних женщин колдуны почему-то не зарятся! Мы поженимся, и все дела.
— А я-то думала, ты пойдешь из-за меня сражаться! — девушка расхохоталась.
Она уже надела бусы, но продолжала сжимать нить в ладони.
— Конечно, пойду сражаться, — пообещал он серьёзно. — Но лучше мы не будем доводить до этого. Ты ведь выйдешь за меня замуж, Эйда?
Он сам себе удивлялся — ведь четверть часа назад и не помышлял её замуж звать! Нет, он этого хотел, ещё как хотел, просто мысли не допускал, что будет иначе. Но чтобы — раз! — и брякнуть это здесь и сейчас, посреди рыночной площади?
— Конечно, выйду, если не передумаю! Не завтра же, — Эйда блеснула глазами.
Конечно, придется подождать. Сейчас отец не разрешит свадьбу.
— Ого, — такая знакомая, тяжелая ладонь хлопнула Ардая по плечу.
Отец подошёл незаметно. Эйда выпрямилась и отпустила, наконец, свои бусы, у неё явственно порозовели щеки.
— Ты уж не передумай, красавица, такие парни, как мой сын, на дороге не валяются! — пошутил имень Эстерел. — Ладно, будем считать, что договорились, давайте-ка теперь делом займемся. Самое время, — подмигнув девушке, он выудил из необъятной сумки два кулька калёных орехов и вручил им по одному.
Ардай чувствовал себя глупее некуда. А отцу смешно! Да, надо заняться делом. Действительно. Ему ведь нужен рух!
— Тут только у одного купца есть яйца рухов, — сказал Ардай. — А птенцов я вообще не видел.
— Мы ведь и собирались купить яйцо? — отец приподнял бровь.
Яйца рухов дороги, но готовые птенцы, особенно подрощенные — ещё дороже. Хотя, дело даже не в цене. Это традиция такая, чтобы первый рух вылупился на глазах наездника и тот сам освободил его от скорлупы. Считается, что от этого связь между ними будет полнее, такой рух никогда не выйдет из повиновения, не подведет. Отец в это верил. Он, Ардай — что-то не очень. Он-то мог приручить и оседлать любого, и не случалось ещё, чтобы птица его не слушалась, особенно в воздухе. Рухи — они вообще послушные и понятливые. Так что сам Ардай предпочел бы птенца, желательно такого, у которого уже появились маховые перья. А с пуховичком, особенно на первых порах, столько возни. Но сейчас решает отец. И традиция.
Вопли купца они услышали издалека.
— Ах, ты, собачий сын! Мы сюда, по-твоему, печеными яйцами приехали торговать? А может, и подавно, яичницей?!
— Это Руйбикор, — отец улыбнулся в усы. — Хорошо. Он свое дело знает. Я у него покупал своего Бака.
Вблизи всё было ещё смешнее. Толстый коротышка, крутя над головой палкой, гонялся вокруг палатки за помощником, маленьким и худеньким. Прыткий помощник близко к себе хозяина не подпускал и сильно от палатки не удалялся, и всё вместе это напоминало представление двух бродячих клоунов. Прохожие оглядывались и улыбались, некоторые останавливались — посмотреть.
Они с Эйдой переглянулись и засмеялись.
Отец громко крикнул:
— Так у тебя сегодня печеные яйца, Руйбикор? Тогда мы уходим!
Купец резко остановился, подпрыгнул и повернулся к ним, расплывшись в улыбке от уха до уха.
— О, имень Гай Эстерел! У меня товар — первый сорт! А меня всегда первосортный товар! Я всегда сам за всем смотрю, всегда сам, так что ни одно порождение бродячей собаки у меня ничего не испортит! Что вы хотели?
Яйца, как им и полагалось, лежали на переносной печке, переложенные одеялами, так, что круглый серовато-белый бок каждого оставался выставленным на обозрение покупателей. Ардай тут же выделил взглядом одно, крупнее прочих, быстро взглянул на отца — тот смотрел туда же. Купец сразу всё понял, подбежал и бережно вынул из вороха одеял то самое яйцо, покачал его в ладонях, прищелкнул языком.
— Лучше и быть не может! Точно говорю! А производители какие! Мать — Густа с фермы Виргута, та самая, что победила на Большой гонке в Аше в прошлом году. Это ее вторая кладка! А от кого — знаете? — он поймал отца за рукав и что-то зашептал ему на ухо.
Тот недоверчиво усмехнулся.
— Быть не может.
— Документы, всё честь по чести! Когда у меня был плохой товар? Я давно торгую, меня все знают, меня все