Наш автомобиль летел по трассе, будто не касаясь колесами дороги. В салоне негромко звучала веселая музыка. Лиза дергала плечами в такт и смотрела за окно, хотя картина там была уже полчаса как одна: желтеющая осенняя степь, голая и безжизненная. Напротив меня сидел парень, который как-то сконфуженно зажался, глядя в пол. По виду бедняга страдал синдромом Дауна.

– Ты тоже на работу? – спросил я.

Парень засуетился, заволновался, отрицательно мотая головой. За него ответил человек, который нас сопровождал, развернувшись к нам и свесив локоть:

– Нет, это мой младший брат. За ним сегодня некому смотреть, поэтому он со мной.

При этих словах странный парень украдкой глянул на меня и еще больше зажался, низко опустив голову.

Дорога была долгой и даже утомительной. Я не ожидал, что место работы находится на таком расстоянии. Как по ходу поездки узнал, это около трехсот километров от города.

Лиза дремала, прижав голову к моему плечу, а я смотрел в окно. Уже долгое время пейзаж не менялся: степь бесконечная и тоскливая. Под монотонный гул я и сам стал отключаться, но тут машина сбавила ход и свернула на проселок. Еще какое-то время мы тряслись по бездорожью и, наконец, вдалеке появились низкие сооружения.

Когда мы подъехали, мой сосед напротив занервничал, начал стряхивать с колен невидимый мусор и отрицательно качать головой. Сойдя на землю, я стал разминать затекшие ноги и оглядывать окрестность. Пока водитель вытаскивал какие-то тюки и бидоны из багажника, к нам навстречу вышли несколько человек и взялись переносить все это в одноэтажное здание. Я вынул рюкзак Лизы, и мы направились за ними. Сопровождавший нас ткнул в спину поникшего брата, указывая ему последовать со всеми, но тот почему-то отрицательно махал головой и продолжал стряхивать с себя невидимое. В конце концов, все потянулись к открытому входу здания, и мы попали внутрь.

Через проходную нас повели вглубь по коридору и оставили в кабинете. Нам пришлось ждать, потому что все были заняты прибывшими с нашей машиной бидонами и тюками. Через открытую дверь кабинета я видел, как люди сновали по коридору, перетаскивая вещи, и вообще в помещении стоял шум. Нам эти действия были непонятны, мы просто ждали, когда кто-то нужный обратит на нас внимание.

Склонив голову на рюкзак, Лиза копалась в своем телефоне.

– Плохо ловит, – заметила она.

Я пожал плечом:

– Мы далеко от дома, наверное, связь разрывается.

Наконец, в кабинет вошел сопровождавший нас мужчина и махнул рукой. Мы снова куда-то пошли, плутая по коридорам. Оставив нас в другом кабинете, мужчина сказал ждать и удалился.

Я посмотрел на Лизу и спросил:

– Устала?

– Угу, – отозвалась она. – Скорее бы нам показали наши комнаты, может, поесть что дадут.

В этот момент в кабинет вошел человек, мужчина лет шестидесяти, худой и бледный. Он сел напротив нас за стол и улыбнулся:

– Здравствуйте. Наконец-то до вас добрались, пока товар разобрали. Вы устали с дороги?

Лиза кивнула:

– Покушать хочется.

– О, конечно! – спохватился мужчина. – Сейчас все оформим и сразу решим вопрос с едой. Мне нужны ваши паспорта и документы, которые с вами, я сделаю копии для договоров, чтобы сразу все оформить. – Мужчина вынул носовой платок и промокнул им лоб. – И займемся вашим расположением.

Мы отдали документы и снова стали ждать. Сейчас вспоминаю это и думаю, почему тогда мое сердце ни разу не екнуло? Можно было свалить по-тихому, пусть нас ожидала бесконечная степь, это так микроскопически неважно по сравнению с тем, что нам предстояло в этих стенах. А я, дурак, сидел и пытался заплести длинные волосы Лизы.

Прошло время, и дверь в кабинет распахнулась. Мы вздрогнули, увидев человека, который забрал наши паспорта, а с ним двоих здоровых качков.

– Сейчас вы встаете и идете, куда вас поведут, – спокойно сказал бледный мужчина. – Без лишних вопросов.

Мы с Лизой переглянулись. Трое ждали, пришлось подняться и последовать за ними.

Мы шли молча. Какое-то нагнетающее чувство тревоги я тогда испытал первый раз. Поймав тонкую руку Лизы, я крепко сжал ее, заметив, что моя сестра идет, нахмурившись и втянув голову в плечи. Она всегда так делала в детском доме, когда ее наказывали.

Нас вели и вели, и мне казалось, эта дорога была вечностью. Как же я ошибался тогда… Вечность наступила чуть позже.

Мы много спускались по лестницам, и я понял, что нас ведут в помещения под землей, потому что на поверхности было от силы три совсем неприметных одноэтажных здания.

Когда мы добрались до места, к нам вышел человек в белом халате, он бегло осмотрел нас, взял кровь и направил в отсек за стеной. Там располагался душ, нам приказали помыться и надеть чистую одежду, которую выдали.

Душевая была сплошной комнатой, без дверей, без перегородок, ржавая и грязная. Лиза, увидев это, долго смотрела на меня, и я бы многое отдал, чтоб такой взгляд больше не видеть никогда.

На нас прикрикнули, и мы начали раздеваться. Вода была холодная, пол скользкий, а запах мерзкий. Лиза мылась и плакала. Наверное, от холода и страха. Я не смотрел на нее,