И тут же получил по плечу свернутым в жгут полотенцем.
— Молчать! Малы еще матери возражать! Ты, — она ткнула пальцем в Ласа, — марш на улицу, помогать отцу. А ты, — уже мне, — сейчас же пойдешь со мной за покупками. Времени нет — письмо запоздало, караван отправляется завтра.
— Я не хочу… А если откажусь?
— Откажешься? — Ее глаза сверкнули угрозой. — Отлично! Тебе уже семнадцать, давно пора выдать замуж за хорошего человека. Будешь сидеть в замке и воспитывать детей, раз не хочешь учиться. Мечником на поле боя я тебя не пущу!
Я задохнулась. Еще одна навязчивая идея матери. Я даже знала, за кого она хотела меня отдать, за длинноносого прыщавого Дейна из клана «рыбаков». Клан довольно известный, мать хотела, чтобы Аттер женился на девушке оттуда, но он взял в жены стихийницу из своей же команды. Частая история. А после того как Дейн, которому надоело, что я не отвечаю на его глупые задирания и масленые взгляды, заявился с отцом сватать меня, мать загорелась этой идеей. Согласилась повременить только до тех пор, пока я не закончу учебу.
Думала недолго. Об академии я мечтала, но рассчитывала, что буду учиться на боевика. Но еще меньше, чем «рыбаком», хотела бы стать женой прыщавого Дейна.
Учиться долго, четыре года. За это время много воды утечет, может, и унесет с собой ненавистный брак. И в академии мама не достанет меня со своими придирками и запретами на тренировки. И там будут Лас с Вейсом. Мы еще покажем магическим ромашкам, что такое клан Сантерн!
— Так и быть, учиться поеду, но у меня есть условие.
— Мала еще условия выставлять! — мгновенно вскинулась мать. Но потом добавила: — Ну?
— Свои вещи собираю сама.
Она некоторое время буравила меня подозрительным взглядом, потом кивнула.
— Так и быть. Но если попробуешь забыть хоть что-нибудь важное, приедешь обратно, так и знай. И отсюда уже отправишься только замуж.
* * *Мы больше трех часов мотались по рынку, покупая форму, учебники, справочники, ингредиенты для зелий и заготовки для простейших артефактов. Заготовки, как и тренировочное магическое оружие, оставили напоследок, а когда пришла пора платить за них, вдруг обнаружилось, что у нас нет кошелька.
— Как же так, — мама в тысячный раз перебирала вещи, — ведь был же… Заплатив за походный столовый набор, я сунула его в сумку, потом еще раз проверила…
— Пойдем уже.
Отпихнув в сторону кучу, которой не суждено было стать нашей, со злорадством посмотрела на аккуратно уложенный в центре круглый магический шар на цепи. Алый, с похожей на желток сердцевиной, которая слегка сияла, отзываясь на прикосновение. Чисто внешне он был неплох. Мама и правда выбрала лучшее в этой лавке. Лучшее из возможного.
Вот только любому, даже самому красивому и потенциально сильному магическому шару я бы предпочла простой грубо сработанный железный меч — оружие боевиков. Руки сами сжались, словно в них легла рукоять любимого Сорванца, пахнущая железом и кожей, моим собственным потом, впитавшимся за годы тренировок.
— Потом вернемся. — Дернула мать за рукав, на самом деле лелея надежду, что возвращаться не придется: вдруг родители передумают… Хотя нет, раньше небо расколется, чем они передумают.
— Потом может и не быть, — проворчал низкорослый бородатый торговец.
Мама ему плешь проела, требуя самое лучшее, но при этом недорогое, а теперь, когда выяснилось, что все его страдания напрасны, доброжелательность слезла с него, как лак со старой миски.
— Оставьте для нас, мы придем и заплатим, — распорядилась мать.
— Вот еще, оставлять! — Торговец принялся сгребать вещи куда-то под прилавок. — Нет уж, платите сейчас или уходите и не возвращайтесь! Развелось тут мошенников.
— Да как вы смеете! — Мать вспыхнула, как хорошо просушенный хворост. — Я Алтея Сантерн! За оскорбление ответите!
Началось… Мать, в венах которой как раз и не текло ни капли крови Сантернов, обожала козырять нашей фамилией тут и там. Вот и сейчас, только ей показалось, что честь клана задета, как готова сцепиться, не понимая, что этим опускается на один уровень с рыночным торговцем. Но не успела я и слова вставить, как сзади раздался приятный мужской голос.
— Сколько все это стоит? Я заплачу за прекрасных ар-теранн.
Мы с мамой обернулись одновременно.
Судя по белоснежным волосам, это был вендаец. Высокий, худой, как моя смерть, зато с яркими синими глазищами, сверкавшими из-под белых прядей. Правда, у вендайцев обычно брови и ресницы тоже белы как снег, а у этого были смоляно-черными. Непривычно. Довольно симпатичный, так что, почувствовав на себе заинтересованный взгляд, я немного смутилась.
— О, великодушный ар-теран, — мать тут же сделала стойку, — не стоит, право слово, мы сейчас договоримся с этим добрым человеком, и все будет улажено.
Я метнула быстрый взгляд назад. Упрямое выражение на лице торговца свидетельствовало, что договариваться он не собирается. А если мы будем упорствовать, позовет охрану — заметила, как он косится на магический колокольчик рядом с его правой рукой.
— Теран, — тем временем поправил мать вендаец. — Я пока не нашел себе клан, еще учусь.
Мать бросила взгляд на меня, причем с явным намеком.
— А где, случайно не в Академии Трех Сил? Наша Сатьяна в этом году поступила на факультет магии стихий.
Твари Хагоса! «Сатьяна поступила»! Не поступила, а ее запихнули. Насильно и не спрашивая. Еще и ультиматум выдвинули: учеба или свадьба.
— О, неужели!
Парень снова посмотрел на меня. Вроде бы дружелюбно и заинтересованно, но легкий проблеск насмешки в ярко-синих глазах и какое-то превосходство, что ли, выводили из себя. Считает, наверное, что я такая же, как мама, любительница поскандалить, прикрываясь кланом.
Разозлившись, отвернулась. А вендаец, не обращая внимания на дальнейшие мамины «что вы, не стоит», споро заплатил за нас и так же быстро откланялся, хотя родительница пыталась остановить его и выяснить, куда прислать деньги.
— Нигос, Сатьяна, какой замечательный молодой человек! — Мама пялилась ему вслед, пока торговец укладывал покупки. — Жаль, не сказал, где учится, но я уверена, ты еще встретишь его в академии. Может, он даже учится на факультете магии стихий!
— Скорее на боевом, — вставила я из врожденного упрямства.
Хотя не только — парень на вид был довольно крепким, хоть и худым. Жилистый, на руках мозоли — я заметила, когда он платил. Явно умеет обращаться с оружием, и это вовсе не магический шар.
— Уймись ты уже!
Мать направилась к выходу, получив от торговца мешок и всучив его мне. Вот когда нужно таскать за ней покупки, речь о том, что девочке не подобает носить тяжести, почему-то не шла.
Скорчив ей в спину негодующую рожу, побрела следом. И, едва выйдя из лавки, увидела на крыльце лежавший как ни в чем не бывало мамин кошелек.
— Нигос! — Она сноровисто подняла его и раскрыла. — Слава Великому, и деньги на месте! Ну