Я поправила свой свитер. Он прикрывал попу и был похож на короткое платье. Некоторые девушки ходят в таких, а я себя чувствовала голой.
Немного подумав, сбежать или остаться, я решила продолжить. Деньги нужны. Мне теперь кормить своих родственниц.
Я вернулась в детскую. На полу лежала разорванная в клочья моя клетчатая юбка. Я обошла её стороной и подняла очки. Оправа уцелела. Обтирая стёкла краем свитера, подошла к столу. Не получится позаниматься математикой и русским. Сегодня будет вводный урок и знакомство, учебники решила взять с собой, чтобы подготовиться к уроку. Ещё вечером перечитаю учебник по педагогике и возможно труды психологов.
Парни с недовольными минами рухнули за свои парты, потупили взгляды.
— Опытный охотник-волчатник должен уметь имитировать звуки издаваемые волками, то есть вабить. Для того чтобы научиться вабить, нужно много практиковаться. — Я заглянула в текст и продолжила, — Когда вы призываете волков, делайте это с возвышения, это не только увеличивает обзор, но и рассеивает ваш запах, волку будет сложнее вас учуять…
— Ты больная что ли? — зарычал Егор.
— На «вы»! — повысила я голос. — Меня зовут Наталья Викторовна.
— Наталья Викторовна, зачем ты нам это рассказываешь? Мы знаем, — возмутился Гера.
— Вы знаете? — удивилась я. — А про то, как снять шкуру с волка?
Всё понятно. Мало того, что у них родители умерли, их ещё на охоту брали, тем самым переломали всю психику.
— Не говори Девять, мы больше не будем, — это сказал Георгий, с ним можно контактировать. Егор, судя по всему, извиняться не умел.
Я не знала, кто такой Девять. Возможно, это и был Кристофор. Сделала вид, что подумаю.
— Поговорим о ваших увлечениях. Вы любите оружие?
В ответ тишина.
— Чем булава отличается от палицы?
— А зачем такое знать? — удивился Егор.
— Как зачем? В следующем году у вас начнётся история. Что вы знаете о холодном оружии?
На лицах отобразилось довольство и полное благодушие, они развалились на своих креслах. Было видно, что тема любимая.
— У меня есть Парабеллум, мне его дед подарил, — сказал Егор и, сорвавшись с места, побежал к своему шкафу у кроватей.
Он принёс меня настоящий пистолет. Я лелеяла мысль, что оружие бутафорское, но когда Егор сунул мне его в руку, и я ощутила тяжесть, то поняла, что это настоящий Парабеллум.
Пока я пребывала в лёгком шоке, что у детей в шкафу хранится настоящее огнестрельное оружие, Георгий принёс свой подарок.
— Кольт 1911, — гордо сообщил он, сунув мне в другую руку свой пистолет.
Теперь я с двумя пистолетами в руках стояла у своего учительского стола и с печалью смотрела на растерзанную юбку, что продолжала валяться на полу. У меня не было слов. Стало обидно до слёз.
— Это не холодное оружие, оно огнестрельное, — я вернула детям оружие, взяла свой портфель и стала собирать обрывки ткани. Парни растерянно постояли ещё мгновение. Каждый из них, вполне профессионально, засунул оружие за пояс и прикрыл рубахой. Кинулись мне помогать.
— Мы зашьём, — вдруг сказал Георгий.
Я посмотрела на старые нитки, на разъехавшуюся ткань. Юбка не подлежала восстановлению. Она была очень старой и погибла в сражение на педагогических полях.
— Не стоит, — тихо ответила я, но ребята силой отобрали у меня остатки ткани. Я уступила.
На душе стало как-то уныло, поэтому я пошла из комнаты. С детьми, которые носят за поясом настоящее оружие, мне не справиться. Нет, мне не было обидно. Просто, что эти мальчики видели в своей жизни? Их гладили? Целовали, обнимали? Возможно, была мама и, потеряв её, они стали такими необузданными.
— Всего хорошего, — попрощалась я.
— Куда пошла?! — возмутился Егор. — Гоша держи её!
Они опять накинулись на меня, рывком вернули в комнату, пригвоздив к стене.
— Герыч, надо договориться, — тихо сказал Георгий. — Хана нам, если узнают.
— Она точно ничего не скажет. Я знаю таких, их обзывают… интеллигентами.
Они посмеялись надо мной. А потом замерли, отступив на шаг назад.
В приоткрытую дверь стал доноситься грозный мужской голос, от которого у меня мурашки по коже бежали, и видимо не только у меня. Мальчики напротив втянули головы в плечи и ещё отступили.
— … я предупредил тебя, бл*дь! Если не закроешь свою контору, я весь город вырежу! И никто мне слова не скажет! Так что не вы*бывайся, с*ка! Сутки тебе срок! А лучше вообще свали с этого места со своей семьёй.
Дверь в комнату распахнулась, и я, вжавшись в стену, прижала к себе портфель. Испуганно покосилась на вошедшего, не сразу его узнала.
В джинсах и футболке, что обтягивала его атлетическую фигуру, Кристофор был великолепен. Мне всегда казалось, что такие мужчины бывают только на фото в интернете, а в жизни их не существует. Сильный, высокий и очень красивый. Наверно мне, со светло-русыми волосами, белой кожей и серо-зелёными глазами другой тип мужчины и не мог понравиться. Крис был таким диковинным, таким жарким и притягательным, хотелось заныть от удовольствия. Потянуться, прикоснуться. Отдаться, в конце концов. Но я не решилась. Что-то было здесь не так. Ведь я слышала, как он грубо говорил матом, ни разу не запнувшись. Он заика только со мной. Выдумал? Обманывает?
— В кабинет, — сухо скомандовал Крис, и мальчишки сорвались с места, выбежали из комнаты.
— Не надо с ними строго, — попросила я, поправив очки. — Они…
Они меня чуть не убили. Они издевались надо мной и оставили голой. Но я их прощаю, у мальчиков психологическая травма. А жаловаться не в моих принципах.
— Я д-думал, что ты п-придёшь п-позже, — тихо ответил Крис, как всегда, в моём присутствии хмурил болезненно брови, глядя себе под ноги.
— Мне ответили на звонок, я приехала, — тихо сказала я, чувствуя, что надо уходить. — Мне пора.
Я по стеночке хотела мышкой юркнуть к двери. Но наткнулась на его руку, которую он выставил, перегородив мне путь. Я смотрела на его запястье, окольцованное чёрным узором, на выделяющиеся вены под смуглой кожей.
— П-поговори, — произнёс Крис, не глядя мне в глаза. — Т-тебе п-плохо.
— Нет, всё в порядке, — соврала я, краснея. — Мальчики слишком боевые, но я постараюсь справиться…
На самом деле, я хотела сказать, что больше не приду, но ляпнула, пообещала.
— Я, — он тяжело вздохнул и посмотрел на меня.
Не могла понять, нравится ли мне что он смотрит в пол, ведь прямой взгляд его мрачных больших глаз меня пугал до дрожи в коленях. Тяжесть, что я ощущала не сглаживало даже печальное выражение его лица.
— Всё в порядке, мне пора.
— Нет. Я… я з-заикаюсь т-только при тебе, — выдохнул он. — В-волнуюсь.
— О, я такая волнительная?! — натянуто улыбнулась я.
А что если это правда? Две недели пустых отношений вполне оправданы. Мне нужно найти выход.
— Пиши, — вдруг осенило меня. — Давай, писать друг другу письма. Хотя бы познакомимся.
— Да, — он кивнул