Я со скучающим видом сидела, стараясь как можно внимательнее следить за докладами. Но у меня не получалось. Мысли летали далеко отсюда, и совсем не хотелось думать о важном. Поэтому когда, наконец, объявили перерыв, я облегченно вздохнула, направившись к друзьям из соседних очагов, чтобы не попадаться лишний раз на глаза Хортепу.
Наша веселая беседа отвлекла от грустных мыслей, и я даже немного расслабилась. Но вдруг голос, прозвучавший совсем рядом, поверг меня в шок, заставив напрячься каждый нерв.
— Добрый вечер, Иленния. Ищешь единомышленников, которые будут сеять сомнения в народе?
Я резко оглянулась, не в силах поверить, что мне это не послышалось. Но нет, сомнений не осталось, рядом действительно стоял он — человек, который ненавидел меня также сильно, как я его — всем сердцем, без надежды на примирение. Это был давний враг, который не упускал случая, чтобы задеть меня или высмеять. Это был тот, которого я поистине боялась и рядом с которым кровь застывала в жилах. Это был Анто́рис — единственный сын Хортепа.
Пока я стояла, онемев, не понимая, как он мог здесь очутиться, следующие слова оказались подобно пощечине.
— Что случилось? Во мне что-то не так, раз ты не сводишь глаз? Или ты соскучилась?
Мне стоило колоссальных усилий взять себя в руки и ответить как можно спокойнее:
— Просто не ожидала тебя увидеть. До последнего надеялась, что ты порадуешь меня своим отсутствием.
Я с тихой радостью заметила, что Анториса передернуло от моего ответа.
— Жаль, что лишил тебя удовольствия — сухо сказал он, а в его черных глазах мелькнула злость — Но тебе придется смириться с моим появлением, как и мне с твоим обществом на конференции.
Пренебрежительно поклонившись, он быстро отошел в сторону.
Сердце глухо стучало в груди, когда я смотрела на его высокую удаляющуюся фигуру. Нет, надо поскорее уходить, иначе он непременно найдет повод, чтобы вывести меня из равновесия, а я просто не смогу промолчать. Этот человек действовал на меня угнетающе, всячески стараясь задеть за живое. Я знала его очень давно, и раньше он казался довольно милым. Анторис был старше меня на пять лет, и мы весело играли детьми, когда мой покойный отец был дружен с Хортепом. Но потом всё резко изменилось. Дружба закончилась. Анториса отправили учиться на другую планету, и мы с братом перестали с ним общаться. Когда же он вернулся, то во многом стал похож на своего отца. В нем появилось высокомерие, гордость, тщеславие. Уже трудно вспомнить, отчего наши отношения перешли в постоянную вражду. Но нельзя было найти двух других людей на планете, которые так ненавидели друг друга.
Анторис не показывался на Мелсе целый год. Говорили, он занят экспедициями, посещая другие планеты. Я же была чрезвычайно рада, что наши пути не пересекались. А сегодня его появление на конференции стало полной неожиданностью, и теперь я в панике думала, как исчезнуть.
Выбрав удобный момент, я подошла к матери, надеясь, что именно она поможет.
— Мама, разреши отправиться домой — тихо сказала я, чтобы никто нас не услышал.
Она вопросительно посмотрела на меня, и в ее зеленых глазах мелькнуло непонимание.
— Что случилось? До конца конференции осталось недолго. Подожди, и уйдем вместе.
— Нет, я прошу разрешения уйти именно сейчас. Будет лучше, если я отправлюсь немедленно.
Но она уже не слушала меня. Ее внимание полностью переключилось на двух мужчин, которые уверенно приближались к нам. Их высокие, статные фигуры заметно выделялись на фоне остальных. Я почувствовала неимоверное желание раствориться, убежать или исчезнуть. Но было поздно. К нам шли Хортеп и его сын.
— Добрый вечер, Тория — вежливо произнес Анторис, не сводя с моей матери глаз.
Он был сама любезность с ней и, конечно, она никогда не верила, что ее дочь он готов уничтожить — Как Ваше самочувствие?
— Спасибо, всё хорошо. Не думала, что ты уже вернулся. Как экспедиция?
— Благодарю. Вот вернулся два часа назад и сразу решил посетить Планетарную конференцию. Вы же знаете, я всегда хочу быть в курсе последних событий.
В глазах матери промелькнуло восхищение. Ей всегда нравился этот молодой человек. Она часто говорила, что именно таким должен быть настоящий сын, отчего Мар, конечно же, бесился.
— Жаль, что мой сын предпочитает быть только в курсе своих событий — с грустью произнесла она — А мне так хотелось, чтобы политика его интересовала больше, чем нанобиология.
— Зато Ваша дочь политикой интересуется за обоих.
Эта фраза прозвучала вполне ожидаемо. Только сейчас, с самого начала разговора, Анторис удостоил меня надменным взглядом. Он пристально смотрел, предвкушая мое негодование. Но я не дала ему возможности получить удовольствие, и ровным тоном ответила:
— Вы преувеличиваете мой интерес к политике. Уверяю, она интересует меня ровно столько же, как и Мара. Просто я более открыто высказываю свои мысли на этот счет.
Конечно же, Анторис не собирался оставлять меня в покое, и следующие слова достигли цели, заставив меня покраснеть.
— Вам не следует забывать о правилах и приличиях воспитания — высокомерно заявил он, явно забавляясь — Молодой девушке стоит держать свои мысли при себе, и не так явно их выражать. Тем более, что они могут нанести урон налаженному общественному мнению.
Да, я покраснела, но больше от гнева, чем от смущения. Мне хотелось сказать совсем другие слова этому наглецу, но я сдержалась.
— Думаю не совсем уместно обвинять меня в недостаточном воспитании в присутствии моей матери — не сводя с него холодного взгляда серых глаз, гордо произнесла я — К тому же, если слова всего лишь одной молодой девушки могут нанести урон общественному мнению, значит, оно не настолько налажено.
Мой ответ согнал высокомерную улыбку с его лица, и он с нескрываемой злостью впился в меня взглядом. Но я его не боялась в эту минуту. Между нами словно возникла электрическая дуга, способная взорваться от одного неосторожного слова или жеста. Казалось, в этом зале не осталось никого, кроме нас. И трудно представить, чем могло закончиться наше противостояние на этот раз, если бы не Тория.
— Иленния, ты ведешь себя недопустимым образом — с укором сказала она, разрушив возникшее напряжение — Я полностью согласна с Анторисом. Наверное, это действительно мое упущение в твоем воспитании.
Эти слова намного больнее отозвались в сердце, чем всё, что было сказано моим врагом. Я опустила глаза, чувствуя, что сил сохранять самообладание почти не осталось.
— Прошу прощения. Я вас покину.
И прежде, чем хоть кто-то возразил, я быстро пошла прочь, не замечая