– Ты же знаешь, Гораций, госпожа Джузефина слишком стара, чтобы убирать за своими питомцами. И она небогата, чтобы оплачивать профессионального чистильщика клеток. Вот я и помогла.
– Угу. Удивительный факт, но тебе попадаются именно такие люди: многодетная мать, которой нужна бесплатная нянька ее детям, старый, немощный сапожник, который не в состоянии натирать обувь гуталином, хозяйка енотов. И у всех есть одно "замечательное" качество – они не могут заплатить за твою помощь им!
Фиби стала нервно почесываться, как делала всегда, не зная, что ответить. Гораций сердито покачал головой.
Он помнил ее еще ребенком, маленькой веснушчатой девочкой с пытливым умом и смеющимися глазами. С тех самых пор как после гибели ее родителей она переехала жить в дом бабушки Теклы, Гораций с первого взгляда полюбил этого вечно улыбающегося любопытного ребенка.
В детстве она чистила ему уши с таким упорством, словно хотела отыскать там клад, и собственноручно давила бородавки на его шкуре. А еще они любили ловить бабочек (правда, всегда выпускали их на волю – Фиби была слишком добросердечна, чтобы мучить животных), качаться в старом кресле, а вечерами, укутавшись одним большим одеялом, слушать волшебные истории бабушки Теклы.
Фиби смотрела на мир своими огромными желтовато-зелеными глазищами, словно хотела охватить его целиком. Для нее не существовало неинтересных тем, все – абсолютно все – было в этой жизни важным.
С тех пор она мало изменилась, правда, веснушки покинули ее лицо, а ярко-рыжие волосы стали на тон светлее, но пытливый ум никуда не исчез, доброе сердце не очерствело, несмотря на злоключения что случились с ней. А желтые почти прозрачные, кошачьи глаза светились интеллектом и живым любопытством. Вот только все это не шло во благо, печально хмыкнул бассет.
Желтые глаза – главный признак колдовского дара рода Морган. Особая метка, подтверждающая наличие в семье мага. Удивительный факт, если учесть, что оба родителя Фиби были кареглазыми. Едва взглянув в эти бездонные глазищи ребенка, мирно лежавшего в колыбели, достопочтимая Текла Морган, у которой тоже глаза были желтоватого оттенка, заявила:
– Эта девочка – будущая ведьма!
И она не ошиблась – магический дар у Фиби стал проявляться с первых лет жизни. А под бдительным руководством бабушки был обтесан и усовершенствован. Фиби была лучшей в субботней школе для юных ведьмаков, подавала большие надежды, но, увы, не оправдала их.
После смерти бабушки некому было следить за этой рыжей бестией, у которой вместо позвоночника стоит пружина, а в пятой точке находится шило, не дающее ей спокойно сидеть на месте. Девочке тогда едва исполнилось семнадцать. Трудный возраст, если учесть ее неуемный нрав. А бассет, хотя и отличался безграничным умом и наставническими замашками, не смог удержать в узде отправившуюся навстречу приключениям Фиби.
И теперь они с Горацием перебиваются на хлебе и воде, в коморке под чердаком в старом доме, кишащем клопами, на улице Мяты Перечной в бедном районе Лилий города Гленбахат, столице королевства Рутвен.
– Если так дело пойдет, – ехидно подметил пес, – нам придется сварить мышь, повесившуюся в нашем холодильнике.
– Мышь мы уже съели на завтрак.
Фиби, уставшая от нудных нравоучений Горация, как делала всегда, решила пошутить:
– Поэтому единственная живность, что осталась в нашем доме, – это ты, Гораций. И если так хочешь мясца, можем сварить, к примеру, твой хвост. А что? Тебе он совсем не нужен.
Бассет, крайне оскорбленный тем фактом, что его обозвали «живностью», но все же немного напуганный заявлением своей хозяйки-подопечной, решил ретироваться и, спрыгнув со старого деревянного кресла-качалки, шмыгнул под кровать.
– Фи-и-и-би-и-и! – высокий, слегка писклявый голос домоправительницы старой пятиэтажки, госпожи Ля’Жук, прогремел словно гром среди ясного неба.
Перепуганная донельзя Фиби, забыв про все на свете, юркнула под стол, закрывшись пледом с головой.
– Фиби! Дорогая! Ты дома-а-а?!
Старенькая деревянная дверь с табличкой на внешней стороне «Т. Морган» заходила ходуном от сотрясающих ее ударов. Небось ногами пинает, подумала Фиби, глядя одним глазком из-под закатанного пледа.
– Деточка моя, открой! Это же я, хозяйка Донна.
Будто она не знала. Голос распорядительницы дома номер сорок три по улице Мяты Перечной скоро девушке во сне будет приходить. И хотя сейчас он сочился добротой, Фиби знала – госпожа Ля’Жук пришла за ее душой.
Хозяйка Донна была домоправительницей старой пятиэтажки, в которой проживала Фиби. Это с ее подачи в дом подавалось электричество, вода и отопление, она решала вопросы с вызовом водопроводчика, если у вас случайно потек кран, лифтера – если вы застряли между этажами, и трубочиста – если дымоход засорился. И в ее обязанности входило брать плату с жильцов за коммунальные услуги и прочие расходы.
А к этой своей функции Донна Ля’Жук относилась с особым трепетом. Страшными неплательщиками, по мнению домоправительницы, считались те, кто просрочил оплату за месяц. Списки «злостных должников» с угрозами вывешивались на стенде первого этажа, записки с напоминаниями ежедневно подсовывались под дверь или втыкались в замочную скважину, а сама госпожа Донна регулярно звонила провинившимся жильцам или подкарауливала возле квартиры, взывая к уплате долга.
Фиби задолжала уже за полгода. Стоит ли говорить, что эта энергичная женщина, госпожа Донна, кругленькая как шарик с пухленькими щечками и цыплячьими глазками, превратила жизнь девушки в сущий ад. Бедняжка лишний раз боялась выйти на улицу, чтобы ненароком не наткнуться на хозяйку.
Так как ее телефон был отключен за неуплату, а до некоторого времени Фиби выбиралась из дома через окно, сидя на метле, госпожа Ля’Жук стала атаковать ее дверь, буквально выбивая ее своими крохотными кулачками.
В квартире все еще стояла пыль столбом из-за опрокинутых стопок с книгами, поэтому ведьмочке сильно хотелось чихать, но она плотно зажала свой нос, чтобы не издать ни звука.
– Фиби, я знаю, что ты дома! Открой дверь!
Домоправительница еще минут пять старательно выбивала дверь, но потом послышались ее удаляющие шаги. Фиби глубоко выдохнула и выползла из-под стола. Также на четвереньках, скрытая под пледом, она добралась до комнаты и уже собиралась сесть за стол, как вдруг сверху послышался скрежет и шум. Девушка подняла голову и обреченно ахнула.
Маленькая закопченная квадратная дверца в потолке, ведущая на чердак, отворилась, и на пол посыпался чердачный мусор. А затем в комнату просунулась голова госпожи Ля’Жук с торчащими непокорными кудряшками. Хотя смотреть на мир вверх тормашками было крайне неудобно, ушлая хозяйка Донна быстро приметила своими цыплячьим глазенками