Эбигейл Дин. Девушка А
First published by Harper Collins Publishers 2021
Copyright © Abigail Dean 2021
Abigail Dean asserts the moral right to be identified as the author of this work
All rights reserved
В оформлении издания использованы материалы по лицензии © shutterstock.com
Jacket design by Claire Ward
© Harper Collins Publishers Ltd 2021
© ООО «Издательство АСТ», 2021
* * *Маме, папе и Ричу
1. Лекс (Девочка А)
Вы не знаете меня, но мое лицо наверняка вам знакомо. В самом начале на фотографиях нам не просто размывали лица — нас забивали пикселями по пояс, потому что выдать нас могли даже волосы. Но время шло, история сдувалась, наши защитники — тоже, и в темных уголках интернета стало легко отыскать неотредактированные снимки. Самый популярный — тот, где мы сентябрьским вечером стоим на фоне дома на Мур Вудс-роуд. Выйдя из дома, мы вшестером встали по росту, а Итан держал на руках Ноя; Отец тем временем выстраивал общую композицию. На заднем плане — дом в лучах заходящего солнца; дверь и окна отбрасывают тени. Мы стояли не двигаясь и смотрели в объектив. Фото должно было получиться идеальным. Но прямо перед тем, как Отец нажал кнопку, Эви сжала мою ладонь, повернула голову и поглядела на меня снизу вверх. Так мы и остались на той фотографии: она вот-вот скажет мне что-то, мои губы изгибаются в улыбке. Не помню, что она тогда произнесла, но точно знаю: потом мы за это поплатились.
В тюрьму я приехала немного за полдень. Доро́гой слушала «Доброго дня!» — плейлист, который составил еще Джей Пи; когда я заглушила мотор, в салоне резко повисла тишина. Открыла дверцу — мчавшиеся по трассе машины шумели, как океан.
Администрация тюрьмы сделала краткое заявление, подтверждавшее смерть Матери. Я прочла несколько онлайн-статей накануне вечером, все они были формальными и, с разными вариациями, заканчивались оптимистично. Считалось, что у детей Грейси, часть из которых уже перестала скрываться, все хорошо. Я сидела в одном полотенце на кровати в гостиничном номере, разложив вокруг себя ужин, и смеялась.
На завтраке возле кофемашины я увидела газетную стойку. Фотография Матери была на первой полосе, ниже — статья о поножовщине в «Вимпи Бургере». Тихий денек…
В стоимость моего номера входил шведский стол, и я сидела в ресторане и ела без конца, пока не подошла официантка и не сказала, что в кухне начинают готовиться к обеду.
— Неужели кто-то приходит на обед? — спросила я.
— Вы и не представляете, сколько народу, — ответила она. И тут же добавила, как бы извиняясь: — Но обед не включен в стоимость вашего номера, к сожалению.
— Да-да, конечно, — сказала я. — Спасибо. Все было на уровне.
Когда я только начинала работать, Джулия Девлин, моя наставница, говорила: наступит время — и я стану равнодушна к бесплатным еде и алкоголю. Огромные блюда с изысканными канапе перестанут меня будоражить, и я уже не буду вскакивать по будильнику, лишь бы не пропустить начало завтрака.
Что ж, Джулия часто оказывалась права, но не в этом случае.
Тюрьму я никогда не посещала, но она была почти такой, какой я себе ее и представляла. Сразу за парковкой — белые стены, увенчанные колючей проволокой. Дразняще неприступные, как в сказке. За ними — четыре башни, возвышающиеся над бетонным рвом, и серая крепость в центре. Ничтожная жизнь Матери.
Я припарковалась слишком далеко, и мне пришлось пересечь море пустого пространства; я шла по широким белым линиям разметки там, где это было возможно. На стоянке обнаружилась всего одна машина кроме моей: какая-то старушка сидела в салоне, крепко вцепившись в руль. Увидев меня, она помахала, как будто мы были знакомы, и я махнула ей в ответ.
Асфальт под ногами плавился от жары, подошвы слегка к нему прилипали. Я вся вспотела, пока добралась до входа: грудь под бюстгальтером, волосы, шея сзади — все было влажным. Моя летняя одежда осталась в Нью-Йорке. Я помнила, что лето в Великобритании обычно робкое, и теперь беззастенчиво-синее небо всякий раз, как выходила на улицу, ошеломляло меня. Утром я битый час проторчала перед зеркалом полуголая — выбирала, чего бы такого надеть. Случай-то все-таки особый. В итоге — белая рубашка, свободные джинсы, новенькие кроссовки, дерзкие темные очки. «Не слишком бодренько?» — набрала я текст поверх селфи и отправила сообщение Оливии, но она была на свадьбе в Италии, на стенах Вольтерры[1], и не ответила мне.
Меня встретила девушка-администратор, как в каком-нибудь офисе.
— Вам назначено? — спросила она.
— Да, меня ждет начальница тюрьмы.
— Директор?
— Точно, директор.
— Вы — Александра?
— Да.
Начальница встретила меня в холле.
— По субботам после обеда у нас работает неполный штат, — сказала она. — И никаких посетителей после трех часов. Так что никто нам не помешает.
— Как раз то что надо, — ответила я. — Спасибо.
— Я, конечно, не должна этого говорить, но это идеальное время для какого-нибудь грандиозного побега.
Начальница шла по коридору, заполняя собой все пространство. Я читала о ней в интернете.
Первая женщина-директор учреждения строгого режима, после назначения она дала несколько интервью и рассказала, что собиралась стать полицейским, но тогда предъявляли строгие требования к росту и ей не хватило пяти сантиметров. Позже выяснилось: по росту она проходит в тюремные надзиратели — логики никакой, но она согласилась.
На ней был синий костюм оттенка электрик — в нем же начальница красовалась на снимках, размещенных рядом с интервью, — и неуместно изящные туфельки, как будто кто-то сказал ей, что они делают образ мягче. Она верила — абсолютно и безоговорочно — в раскаяние и перевоспитание.
Сейчас она выглядела гораздо более уставшей — чего не скажешь о ней, когда смотришь на те самые ее фотографии.
— Александра, — она взяла меня за руку, — я скорблю о вашей потере.
— А я — нет. Так что не переживайте.
Она махнула рукой в ту сторону, откуда пришла:
— Я прямо из зоны для посетителей. Прошу вас.
Коридор тепло-желтого цвета, потертые плинтусы, на стенах сморщенные постеры с информацией о беременности и медитациях. В самом конце — рамка металлоискателя, конвейерная лента и интроскоп для проверки личных вещей. Стальные ячейки камер хранения от пола до потолка.
— Формальности, — пояснила начальница. — По крайней мере, здесь всегда пусто.
— Прямо как в аэропорту, — сказала я, вспомнив, как вылетала из Нью-Йорка два дня назад. Серый лоток, в нем ноутбук, наушники и изящная прозрачная косметичка, которую я пристроила рядышком. Для тех, кто летает часто, есть отдельный проход, и мне никогда не приходилось стоять в очереди.
— Да, это точно.
Начальница выгрузила содержимое карманов и прошла через рамку. На конвейере оказались ее рабочий пропуск, розовый веер и детский солнцезащитный крем.
— Мы все в семье рыжие, — пояснила она. — Совсем не приспособлены к таким солнечным дням.
С фотографии на пропуске смотрела молоденькая девушка, которой,