Предисловие
Гонконг тянулся к дымному небосводу, подпирая облака крышами небоскребов. Воздух на узких, переполненных людьми улицах был тяжелым, нередко пах жареным тофу. Высотки стояли настолько близко друг к другу. Казалось, жильцы соседних домов могли бы обсуждать последние новости через окна.
Утром верхние этажи терялись в густом тумане, накрывающим город дымной шапкой. Ночью же Гонконг преображался и зажигал мириады разноцветных огней. С наступлением темноты оживленные центральные улицы превращались в бесконечную веселую круговерть. В бухте Виктория собиралась толпа зевак в ожидании сказочного шоу. Каждый день на пятнадцать минут низкое небо над черной тихой водой превращалось в холст, на каком вспыхивали фигуры драконов, распускались невиданные цветы.
В шумной толпе на Аллее Звезд вместе с друзьями Элис дожидалась начала волшебного зрелища. Компания подобралась разношерстная, сплошь иностранцы-студенты из Гонконгского Университета. Они старались перекричать вопящую из огромных колонок симфоническую музыку, но все равно едва—едва разбирали реплики друг друга. Когда с крыш небоскребов в небо ударили первые лазерные лучи, пронзившие низкие тучи, то толпа затаила дыхание.
– Эли, смотри! – Однокурсник с восторгом указал на вспыхнувшее здание на другом берегу.
«Алиса, где ты?» – прошептал едва слышный голос над самым ухом Элис.
Ведомая почти забытой привычкой она резко оглянулась и в замешательстве оглядела толпу. Но за спиной за шоу следили незнакомые люди азиатской внешности, ни одного европейца.
– Эли, ты все пропустишь! – настаивал однокурсник, запрокидывая голову к небу, где уже распускались и осыпались в воду лепестки невиданных бутонов. Разлетались искры одуванчиковых шапок.
«Вернись, Алиса…» – снова прошептали за плечом.
Она снова оглянулась, случайно вылила на белое платье сок. На тонкой ткани растянулась некрасивая желтоватая клякса.
– Damn!1
Элис принялась оттирать наряд бумажной салфеткой, но резко замерла. Голос шептал на русском… Но она не понимала русской речи! Семь лет назад ее лишили законного права говорить на родном языке. А еще отняли семью, друзей и родину, насильно превратив в человека-космополита без определенной страны жительства.
По глазам ударил ослепительный свет прожектора. Элис сощурилась, прикрылась рукой. Мгновением позже спину обожгло ошеломительной болью, словно кто-то со смаком разрезал оккультный знак, выжженный на лопатке.
– Эли, у тебя кровь! – вдруг выкрикнул приятель.
В голову пришла несвоевременная мысль, что он влюблен в нее, хотя не знает о том, кто она на самом деле. Долгие семь лет девушка скрывала, что клеймо на спине вовсе не экстравагантность, как думали многие, а позорный знак, которым отмечали ссыльных преступников. Никто не догадывался, что любимица факультета – ссыльная колдунья-полукровка, осужденная на жизнь в человеческом мире за чужое преступление.
Боль стала совершенно невыносимой. Перед глазами поплыло. Элис выронила стакан с соком, вцепилась в руку приятеля, застывшего в ужасе от вида кровавых клякс, расползавшихся на белом платье.
В следующее мгновение она осела на асфальт, под ноги завороженной лазерным шоу толпы.Глава 1
Алиса в стране детских кошмаров
Глядя на мрачный дом с потемневшими от дождей стенами, Элис испытывала смешанные чувства. Она точно бы попала в сон, сотканный из полузабытых воспоминаний, и никак не могла проснуться. Семь лет назад в такой же паршивый день, когда деревья скидывали последние клоки осенних одежд, она попрощалась с этим домом навсегда, но даже не догадывалась, что ее «навсегда» в итоге подойдет к концу.
Входная дверь отворилась. В темном проеме появился высокий сухопарый мужчина в лекторских очках. Ошеломленные встречей гостья и хозяин дома долго разглядывали друг друга. В первое мгновение Элис не узнала крестного, так сильно его истрепали годы. В волосах засеребрилась седина, худоба выглядела болезненной, заострились черты хмурого лица. Он что-то сказал, но смысл слов ускользнул от гостьи. Как и всегда, когда кто-то говорил на русском языке.
– Алекс, прости, но я пока не могу понять.
– Я сказал, заходи быстрее, а то совсем промокнешь, – на недурственном английском повторил он и пошире открыл дверь.
Дом встретил Элис таинственной тишиной и знакомым с самого детства запахом нафталина, впитавшимся в стены. В кабинете на громоздком столе стояло знакомое пресс-папье с отбитым краем.
Обстановка комнат осталась прежней, разве что на полках прибавилось книг в разноцветных суперобложках. И они задорно пестрели между изношенными корешками древних гриумаров. Знающий человек прекрасно понимал, что эти худенькие книжечки, по виду напоминавшие романы со стойки в супермаркете, представляли огромную ценность.
Теневой мир находился в состоянии глубокой стагнации. Колдовские таланты мельчали, и на свет практически не появлялось волшебников, способных создавать новые заклинания. Детей учили древней, совершенно бесполезной в современном мире магии. Подлинники новейших гримуаров, написанных рукой создателей, хранились в библиотеках городских правителей, и даже их типографские копии являлись большой редкостью. Крестный собирал свою коллекцию по крупинкам уже много лет подряд.
– У тебя стало больше книг. – Элис провела пальцем по гладким корешкам.
– Последняя обошлась в целое состояние, но она стоила того, – с самодовольным видом поделился коллекционер и указал на томик, внешне ничем не отличавшийся от остальных. – Автору этих заклинаний всего двадцать семь лет, но он благословение для теневого мира. Если бы не этот юноша, мы бы застряли в средневековье.
– Умоляю тебя, не говори, что он научился звонить на потерянный пульт от телевизора. Не разбивай мне сердце! – оглянувшись через плечо, Элис сверкнула улыбкой. – Клянусь, я умру от зависти.
Она с рождения не умела колдовать. Как правило, полукровки страдали синдромом магического дефицита, исправляемым особыми амулетами и заговорами, но маленькой Алисе повезло чуть меньше. Человеческая кровь матери, умершей во время родов, оказалась сильнее колдовской, и ни один талисман не мог исправить то, что в устах девочки даже простейшее заклинание превращалось в бесполезный набор звуков.
Теневой мир без колебаний отказывался от детей, неспособных колдовать, их изгоняли и стирали память. Чтобы дочь не стала сиротой при живом отце, родственники сфабриковали документы о несуществующей болезни дара, и Алиса росла под родительским крылом.
– Почему ты так странно на меня смотришь? – Она вопросительно изогнула брови.
– Ты стала красивой женщиной.
– А ты льстецом.
– Годы не щадят меня, да? – Он усмехнулся. – Пообедаешь?
– Я ела в самолете.
– Не бойся, я не готовил сам, а к твоему приезду заказал еду в ресторане…
– Если честно, Алекс, у меня очень мало времени. Я хочу поставить метку и поскорее уехать, у меня билет на вечерний рейс. Перекушу в аэропорту.
– Ты возвращаешься сегодня? Даже домой не заглянешь? – Крестный удивленно изогнул брови.
– По правилам я не имею права находиться в этом городе больше двенадцати часов.
– Отец расстроится.
– Он расстроится еще сильнее, если узнает, что у меня растаяла печать.
– Ты же не собираешься от него скрывать, что дар вернулся?
– Пока не решила. – Элис отвела взгляд, заметив укор в глазах крестного.
Десять дней назад посреди толпы к полукровке вернулся магический дар, и она невольно превратилась в беззащитную перед проклятьями новорожденную колдунью. Едва спина зажила, Элис