— Динозавр какой-то! Купи себе поновее что-нибудь, с автоматикой.
— Не могу.
— Почему?
— Мне деньги на обучение сына нужны. Экономлю…
— А…
Вера любит своего сына. И мне тоже достается немного крох с этого барского стола. Но я скотина не благодарная. Благо, и Вера, стойкий и не обидчивый солдат. Всё спускает мне с рук.
В клинике пахнет хорошим освежителем воздуха. Везде цветы… Но на окнах решётки. И два здоровенные санитара всегда готовы к работе.
Я стою возле маминой палаты с колотящимся сердцем. Дверь приоткрыта.
Вера говорит с мамой. Я слушаю их голоса.
— Вера… а когда приедет Сёмочка? Почему мне не позволяют увидеть его?
— Катя… Сёма вырос.
— Я знаю. Ему уже наверное одиннадцать.
Мамино время остановилось в год смерти моей маленькой сестры. А я к несчастью начал взрослеть. И…
— Сема приехал. И очень хочет увидеться с тобой. Но ему уже семнадцать…
Сначала было двенадцать, потом тринадцать и так далее. Эту речь я слышал сотни раз. Но мама ее словно не понимает.
— Он зайдет, ты его скорее всего не узнаешь.
— Ну что ты, Вера! Как я могу не узнать сына?!
— Семён…
Я захожу в палату.
— Мам… привет, — с тоской смотрю в ее светлые глаза.
Она начинает с тревогой заламывать руки.
— Мам, это я, Семён.
— Зачем вы мне врёте? Кто этот парень?! Зачем он пришёл? — начинает плакать она. — Где мой Сёмочка?! Зачем вы надо мной издеваетесь?
Ставлю молча ей на тумбочку статуэтку щенка.
В общем-то, все как всегда. Я уже не пытаюсь биться в эти ворота. Маленький сильно переживал…
Сейчас просто молча выхожу и жду, пока Вера успокоит ее истерику. И мы поедем домой.
Как-то так…
Ася
Не притронувшись к завтраку, выхожу на балкон. Внизу мама с Павлом.
— Ася! Поторопись! — заметив меня.
Не терпится меня сплавить?…
На софе у окна несколько костюмов на вешалках в прозрачных пакетах. Идеально отглажены. Как я их должна утрамбовать в чемодан?! Все помнется…
Разглядываю.
Все в одинаковом стиле — белый, синий, клетка.
Первый — брючная тройка. Второй — юбка плиссе и лаконичная блузка. Третий — юбка-карандаш, блузка с корсетом, галстук с брошью. Последний, судя по всему, парадный. Это всё форма.
И как мне ее поддерживать самостоятельно в таком идеальном виде, я понятия не имею. Надеюсь, там будет утюг.
Засовываю в чемодан пакет со спортивной формой, купальником и костюмом для тенниса.
А я не умею плавать. В теннис я не умею играть тоже. И неуверенна, что хочу научиться.
Мне настолько тревожно, что всю ночь я не спала, а с утра проснулась с тошнотой и сосущим ощущением под ложечкой.
Я домашний ребенок, и никогда нигде не была сама по себе.
Возможно, там не так уж и плохо. Этот Семён наверняка просто запугивает. Из вредности.
Вот, что за человек?… — закатываю я глаза.
Четыре пары обуви… чулки…
Никогда такое не носила.
Короткий стук в дверь.
— Да… — с досадой мямлю я.
Это точно не мама. Мама никогда не стучит. Это Вера.
— Доброе утро, Ася. Я пришла помочь.
— Доброе…
— Ты не поела, — смотрит на нетронутый омлет.
— Если я съем меня вырвет, — жалобно смотрю на нее.
Достаёт из кармана фартука мятные таблетки. Вкладывает мне в руку.
— Все будет хорошо.
Осматривает меня.
— Брючный костюм. Туфли с тупым носком. Коса.
Поднимает мою кисть, разглядывая мой пёстрый маникюр.
— Это все нужно снять. По дресс-коду разрешен только скво или овал. Не более пяти миллиметров. Цвет — крем, миндаль, бесцветный или классический френч.
— Оу… как строго.
— На территории есть салон. Запишись к мастеру сразу, как приедешь.
— Это дорого?
— Это входит в стоимость проживания.
— Аа…
Вера рассказывает еще кое-какие требования по внешнему виду, стирая мои ногти. Помогает заплести потуже косу.
— Давай переложим всё в другой чемодан, побольше, — тактично предлагает Вера, с недовольством посмотрев на мой. — Минуту…
Уходит, оставив дверь приоткрытой.
— Эй! Это мамин! — слышу в коридоре возмущённый голос Семена. — Верни на место.
Мне становится очень неловко. Не надо мне никаких чемоданов! Поеду со своим.
— Нет, это не Катерины, — успокаивающий голос Веры.
— Это ее чемодан. Я его помню!
— Сёма, я покупала два одинаковых. Этот — не Катин. Успокойся. Ты позавтракал?
— Позавтракал… — недовольно.
— Спускайся. Ася сейчас подойдёт.
— Да мне побоку, когда она подойдёт.
Гад…
Смотрю на себя в зеркало. Автоматически распрямляю спину. В таких дорогих вещах сутулиться не получается.
— Почему Семён такой злой?
— Ему непросто… — уходит от ответа Вера. — Спускайся в машину. Вещи принесут.
— Вера, а Вы поедете с нами?
— Нет, — качает она головой. — В школе вас встретит куратор. Не переживай.
У машины родители и Семён. Я понуро присоединяюсь к этой неприятной компании.
Семен одет "с иголочки". Но, видимо, в качестве протеста против формы рубашка его небрежно выправлена из брюк и рукава подтянутый ближе к локтям, открывая крепкие загорелые предплечья и дорогие спортивные часы, браслет и тату… На указательном пальце увесистое стильное кольцо. "Некоторые ровнее", да.
— Милая, не волнуйся! — провожает меня мама. — Ты у меня умница, ты все нагонишь.
— Ага… — закидывает Семен в рот жвачку. — Особенно восточные языки, политэкономику и право.
— Чего?! — в ужасе оборачиваюсь я.
Спускает на нос темные очки.
— Окурэмас!… - бросает молодому водителю.
— Что, простите?
— Опаздываем, говорю, неуч.
Садится на заднее сиденье.
— Мама!!! — опускаются мои руки. — Какие восточные языки? Я английский выучить не могу!
Водитель открывает мне дверь
— У тебя все получится, — широко и натянуто улыбается мама.
Шокированно сажусь внутрь.
Семён демонстративно надевает наушники, погружаясь в свой телефон.
Я тоже достаю свой. Слепо смотрю в экран. Мне хочется разрыдаться. Я буду белой отстающей вороной.
По экрану телефона трещина, и он немного глючит. Открываю сайт школы. Пытаюсь что-то прочитать про нее, но только слепо таращусь в экран, тупо перечитываю какие-то официальные фразы и данные.
Через час начинаю чувствовать на себе взгляд. Поднимаю глаза, встречаясь с ледяными глазами Семёна.
Вытаскивает наушники. Кривясь выдергивает телефон из моих рук.
— Ты что делаешь? — открываю я рот.
— Эй, Костя… — хлопает по плечу водителю. — Айфон дай свой.
Водитель протягивает ему свой телефон.
Распотрошив мой, Семён переставляет наши симки.
Начинает менять "биометрию", практически силой прикладывая мой палец к сенсору айфона.
— Зачем? — возмущаюсь я. — Я не просила тебя!
— У тебя и помимо этой разбитой хламины будет тысяча способов, чтобы меня опозорить.
— Иди к черту!
Водитель заезжает на территорию школы.
Семён отдаёт ему мой старенький телефон. Бросает небрежно мне на колени чужой айфон, в котором теперь моя симка.
— Всё. Дальше каждый сам по себе. Я тебя не знаю. Ты меня — тем более.
Выходит, забирая свой чемодан и скрывается в толпе.
Растерянно выхожу из машины, оглядывая корпуса. Водитель достаёт мой чемодан, ставит его на колёсики. Вытаскивает ручку.
— Извините за телефон.
Неловкость — теперь моё кредо, судя по всему.
— Давайте все поменяем обратно.
— Не стоит, — вежливо улыбается он. — Это рабочий, не личный.
— Аа…
— Всего хорошего, Агния.
— И Вам. Спасибо.
Растерянно смотрю, как уезжает. Остаюсь абсолютно одна.
Господи… куда мне?…
Все стоят на газонах, а мне страшно сойти с тропинки, потому что они такого насыщенного изумрудного цвета, словно их всю ночь старательно красили к нашему приезду. Бордюры — фигурные и идеально белые. Деревья на территории школы как будто только что вымыты.
Впереди уличная