за что не хочешь извиниться?

— Да вроде бы нет, — хмурю лоб, реально не понимая, что он от меня хочет. — Если вы про то, что я украла торт, не заплатив за него, то я сегодня собиралась это сделать. Ну и штраф, если полагается.

— Ясно. Значит все с извинениями?

— Да.

— Хорошо. Но у нас с тобой все же есть, как минимум, еще одно нерешенное дело. Понимаешь о чем я говорю?

— Нет, — после длительной паузы наконец произношу я. — Ну хоть намекните, я не блондинка, пойму.

— Да. Ты не блондинка, но почему-то упорно мне на нее смахиваешь. Намек, значит? Вроде уже намекал в ординаторской.

— Ну намекните еще раз, будем считать, что я — тугодум.

— Хорошо, что сразу призналась, — берет ручку и что-то пишет в ежедневнике. — Под пунктом номером один теперь значится тугодум.

— Пункты?!

— Да, всем студентам, с которыми я работаю, я составляю характеристику, чтобы потом подбирать индивидуальный стиль работы.

— Очень интересно. Однако вычеркните тугодума. Я не такая.

— Время покажет. Пока просто поставлю знак вопроса напротив тугодума. Намек значит хочешь.

— Я бы сказала, что хочу домой или к Церберу… Цеберу. Но давайте хотя бы намек.

Вместо намека, Богдан, отчество которого вылетело из моей головы, снова что-то пишет в ежедневнике.

— Сейчас был пункт номер два?

— Да.

— А что написали?

— Тебе лучше не знать. Итак, намек, Анна, — я ожидала намек в виде слов, но уж точно не то, что этот мужик вновь начнет тереть друг о друга свои указательные пальцы. Чертов извращенец! Ну это ж надо так попасть! Это он мне вот такое незавершенное дело предлагает?

— Вот этого у нас с вами точно не будет. А еще один такой намек, я запишу это на камеру и пожалуюсь в деканат. Если вы думаете, что вы заведующий и вам все можно, то нет, не на ту напали. Вот это, — аналогично тру указательные пальцы друг о друга. — Я с вами делать не буду ни за какие блага и прощения, — уверенно произношу я, наблюдая за тем, как Лукьянов улыбается. Сейчас понимаю, что фамилия эта ему подходит идеально. Какой-то он, какой-то… Лукьянов.

— Так уже было, — вполне серьезно произносит он. — Без благ и прощений.

— Да неужели? Я бы это безусловно запомнила.

— Но судя по камерам, ты и не запомнила. Вероятнее всего, в состоянии шока. Такое бывает, когда убегаешь с места преступления. Пусть в твоем случае и не такого тяжкого.

Мне хватило нескольких секунд, чтобы сопоставить его слова.

— Машина, которую я повредила — ваша? — наконец произнесла я, шумно сглотнув.

— Моя.

Мне кажется или над ухом я слышу похоронный марш?


Глава 3

— Я бы простил повреждение моей любимицы и уж тем более не смотрел бы камеры, но проблема в том, что я немного облажался и срок моей страховки истек примерно два месяца назад. Так что, Анна, сама все понимаешь, ремонт на тебе, — мда… надо ли ему говорить, что срок моей страховки истек полгода назад? Это ж надо так попасть! Ладно, папа с мамой приедут и деньги я достану. Правда, как оправдаться перед ними куда я дела деньги, данные мне на страховку полгода назад. А, кстати, куда я их реально дела? — Я не пойму, у тебя в самом деле проблемы со стулом? Такое ощущение, что ты сейчас тужишься. Не надо это делать здесь, Анна, да и сильно тужиться вообще травматично. Давай все же дам тебе слабительные капли. Действуют мягко, привыкания не вызывают, — резко перевожу взгляд на его насмешливое лицо. Ну, сволочь.

— Проблем со стулом у меня нет, я на диване сижу, если вы не заметили. Проблемы с ним могут быть как раз у вас, вы на нем сидите. А если вы про другой стул, то с ним у меня тем более нет проблем, я молодая и правильно питаюсь, — подумаешь, со вторым набрехала. — Да и судя по тому, что у вас есть сии капли, вам они нужнее, у вас все-таки возраст. Ну не могу я еще и их вас лишить, и без того ненароком сделала вам не самые приятные вещи, — ох зря. Зря! Но Остапа понесло.

— Молодец, очень интересный ответ, но несколько опрометчивый в твоем весьма уязвимом положении.

— Это угроза?

— Всего лишь констатация, — вновь что-то записывает в ежедневнике. — Мне не нравится ездить на таком авто, поэтому прямо сегодня воссоздадим подобную ситуацию и вызовем твою страховую. Я хочу получить свою машину в том состоянии, в каком она была, как можно быстрее.

— Не волнуйтесь. Будет быстрее, чем через страховую, потому что страховки у меня тоже нет. Мы с вами, оказывается, похожи, я свою на полгода просрочила. Я не знаю как это делается, вам, наверное, надо съездить в автомастерскую, они оценят масштабы, ну а я незамедлительно переведу деньги, сколько потребуется.

— Хорошо. Сегодня после работы поедем в выбранное мной место.

— А можно через три дня?

— Можно. Но не нужно, — идиотский! Просто идиотский ответ!

— У меня сейчас нет денег, — честно отвечаю я.

— Зарплату ждешь? — приподнимает вверх брови.

— Почти. Родителей с отдыха. Можете записать еще один пункт — дармоедка. И отдать меня Цеберу. Очевидно, что я вам в качестве помощницы не подхожу.

— Ну это я безусловно решу сам. Кстати, Цебер — великолепный врач, но одна из самых стервозных стерв на планете Земля. Не просто так это ее тринадцатая больница за четыре года. Если со мной у тебя есть шанс выжить и благополучно получить по практике зачет с удовлетворительной оценкой, то с ней — абсолютно точно нет.

— Ну и зачем вы тогда послали к ней Егора?! — сама не заметила, как вскрикнула, на что Лукьянов как-то странно на меня посмотрел.

— Чтобы набрался опыта. Ему можно, он — парень. Женщина с мужчиной лучше контактирует, так заложено природой. А стерва со стервой — контакт не найдет, — это я-то стерва?! — Итак,