Читать «Помещик. Том 3. Ратник»

1553 год, 2 декабря, Тула

– Да ты спятил! – воскликнул Панкрат и хлопнул по столу.

– Я?! – удивился Андрей, смотря прямо в глаза новгородскому купцу, прибывшему с родственником Агафона. – Так мне уйти?

– Нет! – хором воскликнули все присутствующие.

– Тогда какого лешего вы мне голову морочите?! – рявкнул Андрей, заводясь на показ.

– Хорошо, – примирительно подняв руки, произнес Агафон. – Давайте все успокоимся.

– Эта грамота, – указал Андрей на бумагу, лежащую на столе, дает МНЕ право платить мыт[1] лично царю. Треть от всего, что я получу торгом. Мне, не вам. А значит никто не посмеет требовать с меня сверх этого.

– Вот именно! Тебе! – воскликнул Панкрат. – Нам-то что с того?

– А вы хотите платить мыт как обычно?

– Мы все равно будем его платить.

– В том-то и дело, что нет. Смотрите. Официально – торг веду я. Вы выступаете как нанятые мною купцы, ибо лично торг вести мне невместно. С вами я заключаю ряд, определяющий вашу долю в прибыли.

– И ты с нами будешь по всей Руси бродить? А как же твоя служба?

– Зачем бродить?

– Как зачем? – удивился Панкрат. – Как мы в Новгороде станем доказывать твое право на мыт лично царю?

– Мы продавать будем тут. В Туле. Церковь же готова покупать краску. И ей все равно – тут или в Новгороде. Так ведь? – спросил он у отца Афанасия.

– Истинная правда, – степенно кивнул священник.

– А значит никуда ее везти нет необходимости. Я товар привожу в Тулу. Вы его продаете в Туле. Получаете деньги. Царю откладываем его долю. Церкви – ее. Остальное – мое и ваше.

– А если тебя в городе не будет во время торга?

– Мы составим ряд на бумаге в трех списках. Один будет у вас, один у меня, один у церкви. В ряде том укажем, что действуем на основании царской грамоты. И, если меня не будет рядом, то отец Афанасий или иной представитель церкви все подтвердит.

– Без всякого сомнения, – вновь кивнул отец Афанасий.

Он действовал без санкций митрополита. Однако понимал – тот возражать не станет. Так как совсем недавно нарочным передал приказ – оставить Андрея в покое. Но ведь в данном случае речь шла о выступлении в роли арбитра. За плату. Да еще и по инициативе самого Андрея. Что, безусловно, будет поддержано церковным руководством.

– А светильное масло? А иные товары? Их тоже церковь будет выкупать?

– Если пожелает, но не обязательно.

– Тогда как мы их станем продавать? Ведь мыт за торг с нас в Новгороде или иных местах спросят. А грамоты твоей под рукой не будет, да и на ряд наш никто в иных местах может и не посмотреть. Это тут тебя знают. А там?

– Беды в том великой нет…

– Как нет?! – перебил его Панкрат, но Андрей вскинул руку в останавливающем жесте.

– Погоди. Беды в том великой нет. Вы возьмете те товары малым числом для показа. И если покупателя они будут устраивать, то заключите с ним ряд, от моего имени. Возьмете деньги и привезете сюда, в Тулу. Заберете товар. И увезете ему. Торг пройдет тут. А там – передача, без всякого торга. А значит и мыт брать не с чего.

– А за провоз товара?

– Так вы ведь не на торг везете.

– Когда это кого-то волновало? – фыркнул Панкрат, но уже не так раздраженно.

– Тогда мы будем писать грамотку о том, что товар сей куплен в Туле и мыт за то уже уплачен лично царю. Сразу. Весь. Вряд ли после таких слов власти на местах станут сильно голову морочить. Чай не прохожий случайный, а человек, ведущий дела лично с Государем и обижать его не след.

– А не лихо берешь? – после долгой паузы, спросил Панкрат. – Не боишься, что с тебя Государь спросит за такое самоуправство?

– Чтобы он не спросил, нужно нам не только о прибытках своих думать, но и о делах державных. Мы торгуем тут, в Туле, прикрываясь грамотой Государя? Торгуем. А значит нам нужно заняться всяческой поддержкой местного полка городового.

– Поддержкой?

– Создадим общество соблагоденствия воинства тульского. И станем в складчину туда давать часть доходов. А из тех денег помогать безвозмездно тем бедным воинам, что служат честно, но поиздержались от войны или разорения.

– А не выходит ли, что мыта больше, чем обычным делом? – поинтересовался Агафон.

– А сколько выходит?

– Ну… Царю ведь треть надо отдать.

– Так треть прибытков, а не треть вырученных денег. И церкви нашей тоже с прибытков десятую долю давать. Я беру половину десятой доли. Остальные пятьдесят две сотых доли от прибытка – ваши… – здесь Андрей, конечно, лукавил. Потому что «стоимость товара» он забирал во многом себе. Из-за чего получал не только свой процент с прибыли, но и стоимость товара. И если со светильным маслом, то было и так ясно, то с краской – нет, но болтать о том он не спешил. – И плюньте мне в лицо, если на постоянных торговых путях от Новгорода до Тулы без хитростей вы платите в мыт меньше семидесяти сотых от прибытка. Так что, даже если мы станем долей по пять с сотни откладывать в казну этого общества, не обнищаем. И в пользе будем заметной.

– Восьмидесяти, – поправил Андрея Панкрат. – Если все честно делать, то мыта за торг и проезд мы теряем восемь-девять десятых от всех прибытков. Правда не от Тулы, а от Москвы. Но…

– Вот! – поучительно поднял палец Андрей. – Очень важно, чтобы Государь наш увидел – мы не только мошны ради своей стараемся, а стремимся укрепить пограничье державы его. Притом добровольно о ней печемся. Правда, в таких делах нужно держать нос по ветру, чтобы не потерять голову…

– Снова обыск? Сейчас я понятого позову.

– Не надо понятого. Мы просто посидеть пришли. В засаде.