– Ну что встала? – буркнул недовольный незапланированной задержкой дед, – там, небось, Глашка уже голос сорвала!
Глашка, да. Телята…
Голова закружилась, но я лишь еще крепче стиснула руку дочери и заставила себя шагнуть на тропинку.
Шли мы минут десять. Дочь пришлось отпустить – на тропинке вдвоем мы не помещались. Так что впереди шагал Пихто, за ним – Ника, в конце плелась я.
Запретив себе думать о реальности происходящего, я тщетно пыталась понять, чем могла помочь непонятным Буренке и Глашке. Скромная учительница истории в средних классах общеобразовательной школы, от медицины и травничества я была так же далека, как Земля – от Солнца. Но вот иду же, якобы в деревню, с сумкой, а в сумке настойки. А ну как не ту настойку дам? И кому отвечать за возможные последствия? Правильно, мне…
Я тихонько вздохнула. Лес ответил шумом листьев.
Раз шажок, два шажок, три… – так в детстве я учила ходить Нику, теперь же, словно деревянная, переставляла ноги сама. Густые деревья постепенно поредели, впереди показался небольшой зеленый луг с травой по колено. За ним вроде бы деревня. По крайней мере, крыши видны были издалека.
Место появилось, и я решительно схватила за руку шедшую впереди дочь. Она только мученически вздохнула, но вырываться не стала, понимала: бесполезно, тем более в моем нынешнем состоянии.
Дошли мы до деревни довольно быстро, я успела придумать всего два сценария дальнейших событий: негативный и сильно негативный. До очень сильно негативного пока не дошла.
Деревня гостеприимно встретила нас крытыми соломой крышами, лаем собак и воем.
– Глашка воет, – сходу определил наш провожатый.
Дородная бабища минимум в три моих обхвата сидела на пыльной земле возле хлева и ревела с подвываниями. Рядом с растерянной мордой стояла корова. Телят я не заметила.
– У-у-у! – выла баба
– Му-у-у-у! – вторила ей корова.
– Простите, – почувствовав толчок в спину от Пихто, робко обратилась я к сельскому дуэту, – вам плохо?
– Телок… – еще активней зарыдала баба.
– Что телок? – не поняла я. – Помер?
– Типун тебе на язык! – мгновенно замолчала и сразу же взвилась баба. – Шесть ног у него! Шесть! И где эту Ягу носит?! Обещала же помочь, когда моя Бурёнка… Когда срок подойдет… – вновь залилась горькими слезами собеседница.
Из просторного деревянного хлева за спиной бабы послышалась непонятная возня, потом оттуда выглянула довольная мордашка вымазанной в грязи Ники.
– Мама! Тут теленок! На шести ногах!
Я снова вздохнула. А ведь и джинсы, и майка у ребенка еще час назад были чистыми. Вот отвлекись на секунду, и эта егоза на край света умчаться успеет…
Сумка с лекарствами оттягивала плечо. Я нерешительно посмотрела на продолжавшую прочувствованно выть бабу, перевела взгляд на темное «нутро» хлева, почувствовала очередной толчок от Пихто и, сняв с плеча это сборище склянок, принялась там копаться в надежде отыскать что-нибудь подходящее.
К моему удивлению, и склянки, и колбочки, и пузырьки оказались подписанными.
«От гнева», «для доброты», «после ссоры», «грусть и сон», «множество улыбок», «веселый смех», «легкий шаг»… Оригинальное у Юли чувство юмора.
На глаза попался небольшой фигурный флакончик, весело переливавшийся в лучах полуденного солнца.
– «Успокой-настой», – прочитала я, пару секунд посомневалась, боясь представить себе возможные последствия ошибки, потом все же повернулась к сопровождавшему меня деду. – Во что налить…
– Так отдай, – небрежно отмахнулся Пихто.
Ладно, как скажете. Открутив завинчивавшуюся крышку, я аккуратно подала флакончик ревевшей бабе.
– Вот, выпейте, вам станет легче.
Честно говоря, я очень сильно сомневалась, что сидевшая на земле профессиональная истеричка меня послушает. Но уж слишком сильно хотелось домой, пусть и в неказистый домик Юльки. Нужно было отдохнуть и всё обдумать.
К моему удивлению, баба выть перестала, взяла двумя толстыми пальцами небольшой флакончик и покорно опрокинула его в себя. Затем она резко мотнула головой, встала и как робот зашагала к высокому деревянному дому возле хлева.
– Ника, – позвала я дочь, внимательно наблюдая за бабой. Не нравилась мне ее походка, что-то неестественное в ней было, – заканчивай играть. Мы уходим.
– Ну мам, – выглянула из хлева радостная чумазая дочь, посмотрела на мое решительное лицо, тяжело вздохнула и покорно поплелась назад рядом со мной.
Добрались мы без приключений, по той же вьющейся между деревьями тропинке, по которой шли в деревню, правда, уже без Пихто. Он, выполнив свою миссию, просто исчез, растворился в воздухе, заставив дочь восхищенно присвистнуть. Одергивать Нику я не стала – сама находилась в подобном состоянии.
– Мам, а где наша машина? – дочь оглянулась вокруг, едва зайдя в огороженный высоким частоколом двор.
– Понятия не имею, Ник, давай сначала пообедаем, потом будем думать, что делать дальше, – устало потерла я лоб ладонью.
Девятилетний ребенок радостно подхватился и ураганчиком умчался в дом. Я, оставшись наедине с собственными скакавшими галопом мыслями и густым лесом, на несколько секунд прикрыла глаза. Увижу Юльку – придушу собственными руками. Или понос нашлю. Ведьма я, или кто? Это ж надо было так подругу подставить. Баба Яга недоделанная. Чтоб ей икалось пару суток без перерыва.
Из дома донеслись шум, крики, затем – звуки, напоминавшие битье посуды. Я встряхнулась, повернулась и решительно направилась к ступенькам. Не знаю, кто и что там бьет, но придушу любого.
Зашла. Оценила раздрай. Отыскала виновников. И кот, и дочь, секунду назад весело носившиеся по всему помещению, замерли столбиками.
– Ника, останешься без ужина. Ты, как тебя, запру в комнате и мышей давать не стану. Вон оба!
Как я не сорвалась на крик, сама не понимаю. Два бессовестных разрушителя тихонько, почти неслышно, прошмыгнули во двор. Я тяжело вздохнула: порванный острыми кошачьими когтями и каим-то чудом скинутый на пол тяжелый матрас, деревянный остов кровати, весь исцарапанный, побитая глиняная и фаянсовая посуда, черепками валявшаяся у окна, опрокинутые стулья и пустой, уже негостеприимный стол, разодранные в клочья занавески, сиротливо лежавшие на полу… В груди поднялась буря возмущения. Что подруга, что дочь – напакостили, и в кусты! А мне тут корячиться, убирать! Да я!..
С пальцев мгновенно сорвались яркие искры, закружили по комнате в странном танце, всё вокруг на миг замерло, время словно остановилось. А потом… Потом начала сама собой собираться разбитая посуда, затем исчезли царапины на кровати, вернулся на место матрас, повисли там, где и должны быть, занавески…
Когда я пришла в себя, в доме была идеальная чистота. Я испуганно ойкнула, снова села. Снова на пол. Что за чертовщина. Магии не бывает совсем. Всё это чушь собачья…
– Мам, – дверь осторожно открылась, в комнате появилась темненькая головка Ники. – Мамочка, а что…
– Ведьма, – восхищенный голос кота пролился бальзамом на мою израненную душу.
Ну да, действительно, кто б еще меня похвалил. Только кот. Говорящий. Дашенька, девочка, психушка по тебе плачет…
– Так, – я попыталась подняться, но увидела перед глазами звездочки, а тело почему-то ощущалось, как ватное, – Ника, доставай