Читать «Черная смерть. История самой разрушительной чумы Средневековья»

Выключить свет

Джон Келли
Черная смерть. История самой разрушительной чумы Средне-вековья

Посвящается Сюзанне, Джонатану и Софии – во имя будущего без чумы

John Kelly

THE GREAT MORTALITY: AN INTIMATE HISTORY OF THE BLACK DEATH

Published by arrangement with HarperCollins Publishers

Введение

Я начал писать эту книгу с посылом в будущее, а закончил – углубившись в прошлое.

Пять лет назад, когда я впервые задумался о написании книги о чуме, я подразумевал тогда чуму в общем смысле этого слова и понимал под ней крупную вспышку эпидемической болезни. Тогда мои мысли были устремлены вперед, в двадцать первый век, а никак не назад, в четырнадцатый. В предыдущей моей книге по экспериментальной медицине «Трое на краю пропасти: История обычных семей, ищущих волшебное лекарство»[1] я лишь вскользь затронул вопрос о том, какой силой обладает неконтролируемая пандемическая болезнь. Один из героев моей книги был болен СПИДом. Я наблюдал за его жизнью в течение двух лет. Это было в начале 1990-х годов, когда эффективное лечение ВИЧ было еще большой редкостью. За эти два года мужчина расстался со своей возлюбленной, потерял трех друзей и одного коллегу по работе. Отличительной чертой пандемии является ее способность разрушать целые миры, а не только жизни отдельно взятых людей. Однако одно дело – просто знать это, а совсем другое – видеть своими глазами.

В 1995 году, когда я как раз закончил работу над той книгой, Джонатан Манн, профессор Гарвардской Школы общественного здравоохранения, выступил с заявлением, что СПИД является символом начала новой пугающей эры. «История нашего времени будет отмечена периодическими вспышками новых болезней», – предсказывал он тогда. Два года спустя, в 1997 году, когда был обнаружен новый вирулентный штамм бубонной чумы, New England Journal of Medicine опубликовал аналогичное предупреждение. «Обнаружение штамма чумы с устойчивостью ко множеству лекарств усиливает беспокойство, поэтому не следует воспринимать легкомысленно угрозу возникновения новых инфекционных заболеваний», – заявил тогда журнал. Спустя почти двадцать лет после ликвидации оспы в 1979 году – достижение, которое в средствах массовой информации было преподнесено как окончательный триумф человечества над инфекционными болезнями, – мы, как оказалось, вернулись назад, в мир наших предков, туда, где то и дело случались внезапные, быстрые и неконтролируемые вспышки эпидемических болезней. Книга, которую я планировал написать, должна была исследовать природу этой угрозы, в частности, опасность, которую представляют новые болезни, такие как лихорадка Эбола, вирус Марбурга, хантавирусный легочный синдром, атипичная пневмония и птичий грипп.

Книга, которую я в итоге написал, получилась совсем другой, хотя косвенно она затрагивает многие из этих тем. Ее предмет – вспышка конкретного инфекционного заболевания в конкретный период времени и в конкретном месте. Спустя семьсот лет событие, которое мы называем Черной смертью, средневековые европейцы – Великим мором, а средневековые мусульмане – Годом гонений, остается величайшим стихийным бедствием в истории человечества.

Катастрофическая по своему масштабу, Черная смерть затронула все части Евразии: от шумных портов в Южно-Китайском море до сонных рыбацких деревушек в прибрежной Португалии. Она принесла столько страданий и смертей, что даже в сравнении с потерями человечества после двух мировых войн и двадцати семью миллионами смертей от СПИДа по всему миру потери все равно остаются поразительными. В Европе, по которой в распоряжении ученых есть наиболее полные данные, во многих местах чума унесла жизни трети населения, в некоторых из них – половины, а в нескольких регионах умерло почти 60 процентов жителей. Жертвами болезни были не только люди. В течение короткого промежутка времени в середине четырнадцатого века ситуация усугубилась настолько, что казалось, будто сбылось пророчество из 7-й главы Бытия: «И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле». Очевидцы свидетельствуют о собаках, кошках, птицах, верблюдах и даже львах, покрытых «нарывами» – так называемыми бубонами, которые были одним из симптомов бубонной формы чумы. К моменту окончания эпидемии на обширных участках обитаемого мира воцарилась мертвая тишина, так что один только ветер шумел над пустыми заросшими полями.

Что привело меня от моей изначальной задумки к книге, которую я в итоге написал? Дело в том, что я прочитал огромное количество литературы о Черной смерти. Прежде чем погрузиться в написание книги о будущем эпидемических болезней, я захотел познакомиться с их прошлым, а средневековая чума, как самый известный пример этого явления, оказалась наиболее подходящей темой для начала повествования. Так, с осени 2000 года я стал постоянным посетителем главного читального зала Нью-Йоркской публичной библиотеки и Библиотеки имени Батлера в Колумбийском университете. Я прочитал несколько великолепных научных трудов, но именно первоисточники о Великом море – летописи, письма и воспоминания, написанные современниками, – заставили меня обратить мой взгляд не в будущее, а в прошлое. Я подошел к работе с материалом с некоторым волнением. Ведь как однажды заметил один английский писатель, если представить, что прошлое – это чужая страна, то никакая часть прошлого не покажется более чужой, более «другой» для современного восприятия, чем Средневековье.

Но я напрасно волновался. С 1340-х годов, с того самого десятилетия, когда Черная смерть пришла в Европу, изменилось многое, но только не человеческая натура. Современники чумы писали о тех событиях откровенно и эмоционально, и спустя семьсот лет, благодаря их воспоминаниям, мы можем погрузиться в прошлое, поразиться тем событиям и заставить себя вернуться туда вновь. Один очевидец, внештатный сборщик налогов из Сиены, увидев однажды следы диких собак на недавно вырытых могилах, в которые скидывали погибших от чумы, написал: «Это конец света». Его современники, рассказывая о событиях 1348–1349 годов, оставили яркие описания того, как именно выглядел этот конец света. Это трупы в общественных чумных могилах, сваленные друг на друга бесконечными слоями, это тележки, петляющие по утренним улицам и подбирающие умерших накануне, это мужья, бросающие умирающих жен; родители, бросающие умирающих детей из-за боязни заразиться, и множество людей, сидящих над сточными коллекторами и очистными сооружениями и вдыхающих ядовитые испарения в надежде получить так «прививку» от чумы. Это пыльные дороги, наводненные бегущими в панике беженцами, галеры-призраки, груженные трупами, и бездомный ребенок, несущийся, охваченный дикой паникой, по пустынной горной деревне. В этот самый момент в середине четырнадцатого века миллионы людей по всей Евразии увидели, как именно может выглядеть конец цивилизации, а вместе с ней и конец человечества.

Средневековая чума была одним из знаковых событий прошлого тысячелетия. Она оказала сильное влияние на последующие века и по сей день остается частью коллективной памяти Запада. В дискуссиях о СПИДе и других новых инфекционных заболеваниях Черная смерть постоянно вспоминается как предупреждение