Елизавета

Не помню, как уснула. Меня словно отключило от слабости. Накатила такая усталость, что стало все равно. Мне было плевать, как выглядят этот огромный дом и комната, в которую меня определили.

Просыпаюсь от того, что кто-то меня зовет. Мужской незнакомый голос, но приятный, мягкий, словно извиняющийся за беспокойство.

Открываю глаза и вижу сидящего рядом с кроватью мужчину лет пятидесяти, может, больше. Все плывет, голова кружится, в горле словно сухой песок, не могу сглотнуть. Больно. Дышать трудно, и холодно, несмотря на то, что я под одеялом.

— Здравствуйте, Елизавета. Меня зовут Алексей Никитич. Я доктор. Позвольте вас побеспокоить, — приятный мужчина. Внушает доверие. Чем-то похож на моего папу. Киваю, потому что сказать ничего не могу. Он приставляет к моей руке электронный градусник и хмурится, когда тот выдает результат. — Высокая, — констатирует он. — Откройте рот, — сует палочку, и я закашливаюсь. — Все, простите. Послушаю вас, — отодвигает одеяло, и я понимаю, что лежу под одеялом в одном белье. Не помню, как раздевалась. Холодный стетоскоп прикасается к груди, и меня трясет еще больше. — Глубокий вдох, задержите дыхание.

Следую указаниям доктора, прикрывая глаза. Внутри меня, определённо, много тревоги, кажется, она настолько сконцентрирована, что вылилась в болезнь.

— Который час? — спрашиваю я, когда доктор закачивает меня слушать.

— Полдень, — раздается женский голос где-то слева. Поворачиваюсь и вижу жену Романа. Женщина в темно-синем платье, похожем на кимоно, и платке такого же цвета. Улыбается мне, жалость в глазах. Киваю и отворачиваюсь.

— Придется взять у вас кровь на анализ, — сообщает мне доктор. Пусть делают, что хотят. Какой сервис, доктор на дом, анализы в кровати.

У меня берут кровь, делают какой-то укол, обрабатывают чем-то жгучим горло и оставляют в покое. Закрываю глаза, но уснуть не получается. Все кружится даже с закрытыми глазами.

— Что скажете, Алексей Никитич? — тихо интересуется Марина.

— Острый тонзиллит. Ничего страшного. Организм молодой, справится. Препараты я вам сейчас напишу. Постельный режим, обильное питье. Морсы, компоты, чай с медом и лимоном, отвары ромашки и шалфея. После укола температура спадет, девушка уснет. Будут ухудшения – звоните, я навещу вас послезавтра.

Тонзиллит, а попросту ангина, мне знакома, я с детства ей болею каждый год – любое переохлаждение или нервы дают о себе знать.

— Спасибо, — благодарит Марина, и они удаляются.

Я опять засыпаю. Мне даже нравится мое состояние, оно заглушило тревогу и все мысли в голове. Сон спасает. Я совершенно точно уйду из этого дома, когда хватит сил встать с кровати. Никто не имеет права меня здесь держать…

— Лиза, Лиза! — меня вновь кто-то будит, поглаживая по плечу. А я не хочу просыпаться.

Оставьте меня в покое!

Мне и так хорошо.

— Елизавета! — уже громче, и я понимаю, что это Марина.

Открываю глаза, она сидит рядом со мной и снова мягко улыбается.

— Я понимаю, что ты сейчас меня ненавидишь, но нужно выпить лекарства и чай.

— Я не хочу, — отворачиваюсь от нее и вновь закрываю глаза.

— Лиза, ну что ты как ребенок? Кому ты делаешь хуже? Только себе, — сама задает вопрос, сама же на него отвечает. — Хочешь проваляться в кровати с осложнениями или в больницу загреметь? Поверь мне, здоровье самое ценное, что есть у человека.

Она права, чем дольше я болею, тем больше буду находиться в этом доме. Разворачиваюсь назад, пытаюсь сесть, натягивая одеяло на грудь.

— Кто меня раздевал? — голос хрипит, больно глотать.

— Очевидно, Роман или Тамара.

— Тамара?

— Это наша прислуга.

— Ясно.

Жена Романа вновь приставляет ко мне градусник, измеряя температуру.

— Ну вот, уже тридцать семь, — сообщает она. — Давай переоденемся и поменяем белье, ты пропотела, — разговаривает со мной, как с ребёнком. — Я тебе принесла пижаму. Не бойся, она новая, — указывает на край кровати, где лежит белая пижама, расшитая серебряными цветами. Тут даже домашняя одежда – произведение искусства. Киваю. Я, и правда, не ребенок, а Марина не моя мама. Встаю.

— Где ванная? — оглядываюсь, только сейчас замечая обстановку. Комната большая, светлая, в персиковых тонах. Огромная кровать с высокой и мягкой спинкой, банкетка возле кровати, кресла, туалетный столик и пара совершенно одинаковых дверей. На одну из них указывает Марина. Беру пижаму, носки и иду в ванную.

— Только не принимай пока душ! — кричит мне вслед Марина. Складывается впечатление, что ей было скучно, и Калинин решил завести вторую жену. Плохо так думать, женщина мне помогает, но я уже никому не доверяю. Валерия тоже рассказывала мне, какая