- Ты до трёх лет не признавала одежду, так что не надо меня тут пугать, - снова потянул меня за ногу. – Подъём, говорю.

- Да зачем? – подняла голову и посмотрела на часы. -Ты издеваешься, что ли? Девять утра? В воскресенье? – перевела взгляд с часов на братца. – Я в четыре только спать легла, а ты меня в девять будишь?! И даже не вечера?!

- Ты наказана. Подъём, Симона, - выдал он насмешливо, прекрасно зная, как сильно я ненавижу своё полное имя.

Родители хотели мальчика и ждали его, приготовив ему имя Тарас, но родилась я, а имени для меня, заготовленного заранее, не было, зато по радио в палате, как раз играла та самая песня.

- Давай, королева красоты, - Рома снова потянул меня за ногу, вынуждая ухватиться руками за кованное изголовье кровати. – Там Рус уже проснулся, а мне пора ехать.

- Куда тебе пора ехать? Кто, вообще, куда-то едет в воскресенье в девять утра?

- У меня… - кокетливо повёл бровями. - … свидание.

- С зачуханной библиотекаршей или дворником? Кто тебе даст в девять утра? Ленин? И то, только потому, что до сих пор лежит?

- Кто надо. Подъём, мелочь, - оторвал мои пальцы от металлических завитушек.

- Как ты мне дорог, боже, - сползла с кровати, продолжая ворчать как старая бабка. Всунула ноги в плюшевые тапочки и встала у кровати, следуя за братцем, который уже ждал меня у распахнутой настежь двери. – Пожрать есть чё?

- Есть чё, - передразнил меня, состроив рожицу. – Иди быстрее, седая девочка, - взъерошил мои короткие волосы на макушке.

- Я не седая. И волосы у меня платиновые.

- Альбинос, блин.

- Всё, - отмахнулась от него. – Наша фэшн-дискуссия зашла в тупик. Ты невежественен в этом вопросе. Я жрать хочу. Что ты приготовил?

- Не я, Рус готовил.

- Да? – в удивлении приподняла брови. - А долго у нас ещё этот мастер на все руки будет жить? Я, может,  в трусах по дому хочу пройтись.

- Он только второй день у нас живёт. И не знаю, сколько еще пробудет. Ремонт у человека, понимаешь?

- Ладно, - выпучиваю глаза, тем самым сглаживая острые углы. – А ты когда свалишь в свою квартиру? А то вы мне что-то уже надоели.

- Я тебя сейчас с лестницы скину, - проворчал Ромка и угрожающе вцепился в мою талию, закинув на плечо. – Давно в моих руках не обсиралась?

- Я так и хотела, - злорадствую, повиснув головой вниз.

- Обосраться в руках моих?

- Самой не идти.

- Коза мелкая, - хохотнул Ромка и подпрыгнул со мной на месте, почти вытряхнув таким образом из башки все мозги. – Всё, дальше сама. Мне пора на выход.

***

Поставил меня у подножия лестницы, а сам почесал в сторону гостиной, где подцепил бомбер и всякую мелочь с журнального столика в виде портмоне и ключей от машины.

Оправила низ футболки и чуть оттянула шорты, чтобы они не забивались в межбулье. С самым невозмутимым видом прошла и села за стол, за которым сидел Руслан, не отвлекаясь глядя в свой ноутбук. Дядя занят, дядя работает, дяде лучше не мешать, а я поем, пожалуй. Тем более, пахнет так, что желудок уже упал на колени и молит о том, чтобы в него хоть что-нибудь закинули.

Оладьи! Обалдеть! Да ещё и со сметаной!

Будь на моём месте другая, то уже разложила бы его прямо на этом столе и слизывала бы сметану с груди. Но я не другая, да и сам Руслан не обратил на моё появление никакого внимания, продолжая с видом президента бегать взглядом по монитору ноутбука. Поэтому, будто так и надо, приступила к поеданию оладий, почти невинно, стырив его кофе, к которому он, судя по всему, даже не притронулся.

Да, есть у меня такая паскудная привычка, которая осталась ещё с самого детства, - допивать за теми, кто есть дома, всё, что бывает в их кружках. А бывает в них разное… Папин коньяк до сих пор отзывается слезами из глаз.

Шаги братца вынудили оторваться от поедания оладий и отвлечься на его великолепие. Весь такой на небрежном лоске. Черные волосы зачёсаны пальцами назад, хотя в рабочие будни его прическа напоминает прическу зализанного Кена. Ещё эти костюмы… Тошнотворное зрелище. Но в выходные он отпускает себя в океан распиздяйства и позволяет себе небрежность, становясь плохим мальчиком, разбивающим девичьи сердца. Разве что, щетину никогда не отпускает, предпочитая гладкость лица. Полная противоположность своего друга, который так и продолжал сидеть с кирпичной мордой перед ноутбуком.

- Рус, присмотри за Симкой. А ты, Симка, присмотри за Русом, - коротко отдал приказ Рома, надевая черный бомбер поверх белой футболки.

- За Рус усрус, - шутливо отдала братцу честь и получила от него тяжкий вздох.

Как бальзам на душу, честное слово.

- Постарайтесь, хотя бы, не попереубивать друг друга до моего возвращения, - проворчал Ромка, нанося последние штрихи мужичайшего лоска в виде парфюма.

Три пшика, как учил папа: первый – для себя, второй – для людей и третий – вдруг на блядки. Куда он, собственно, и намыливался сейчас.

- А после твоего прихода можно будет прибить эту бородатую нянечку? – спросила с самым милым личиком, всецело намекая на статую, сидящую за ноутбуком.

- Не зарывайся, малая, - наконец, каменное изваяние подало признаки жизни.

- Короче, - отмахнулся от нас Ромка. – Я ушёл. Если кто-то умрёт - звоните.