Читать «Тайны Иллирии. Паук в янтаре»

Что-то было не так.

Энергетическая нить в сложном магическом плетении, обычно послушно льнущая к пальцам, вдруг потеряла прежнюю гибкость. Она сопротивлялась как живая, норовя ускользнуть, и я дернула сильнее, резче, вкладывая чуть больше силы, чем требовалось. На каплю – но этого оказалось достаточно. Кристалл в руке раскалился, обжигая ладонь, нити рассыпались, нарушая совершенный узор.

Прикусив губу изнутри, чтобы ничем не выдать досаду, я осторожно отложила испорченный кристалл в сторону и подняла голову от работы. На первый взгляд все было как обычно. Солнечный свет, непривычно яркий для начала весны, пробивался сквозь небольшое окошко, расположенное под самым потолком. Мерно тикали настенные часы. На столе, широком и удобном, если приноровиться к его громоздкой конструкции и множеству ненужных ящичков, лежало несколько заготовок для кристаллических линз и пустые оправы очков. Законченные артефакты тускло поблескивали с полок массивного шкафа, запертого на ключ. Выжженное на дверце клеймо отдела магического контроля предупреждало, что готовые изделия являются собственностью исследовательского центра и я, как и любые другие заключенные, не имею права к ним прикасаться.

Бьерри, мой надзиратель и охранник, дремал на стуле в углу комнаты. Он работал со мной без малого три года – долгий срок, за который мы успели привыкнуть и притереться друг к другу. Прошло время, прежде чем Бьерри перестал нервно озираться и вздрагивать от каждого моего движения, и теперь старый законник позволял себе ненадолго вздремнуть, добирая часы сна, которых ему стало решительно не хватать с рождением внучки.

Я слабо улыбнулась. Маленькая Ливви, которую я знала по рассказам гордого дедушки, мне нравилась, и я честно желала ей самой лучшей судьбы без ментальной магии и тюремных решеток. Жизни с правом на ошибку.

У меня этого права не было. Странная тревожность, пришедшая вместе с неожиданной неподатливостью магии, никак не хотела уходить. Замерев, я прислушалась к тишине за дверью комнаты.

Скрипнула, а потом хлопнула дверь. Негромко – значит, звук донесся из дальнего конца коридора, ведущего в рабочую зону. Караульный, совершавший ежечасный обход исследовательского центра крепости Бьянкини, прошел совсем недавно и вернуться еще не мог. По всему выходило, что кто-то из городских законников решил заглянуть, чтобы сделать новый заказ.

Вот только эти визиты были мне привычны и никогда не вызывали такой нервозности. Что-то было не так. Я сплела пальцы в замок, сдерживая дрожь.

Перестук каблуков и негромкие голоса подсказали, что вошедших было двое. Я узнала семенящую походку коменданта крепости, отчего-то показавшуюся более суетливой, чем обычно. Второй человек шагал размеренно и ровно, и его твердые шаги отдавались в коридоре гулким эхом.

Смутное чувство неправильности усиливалось по мере того, как комендант и его спутник подходили ближе. Шаги замерли напротив моей рабочей комнаты. Провернулся с тихим скрежетом ключ в замке.

Бьерри вскинулся, вытягиваясь по струнке:

– Господин комендант!

Я поспешно опустила глаза – комендант крепости был суеверен, и моя спина еще помнила жгучие последствия глубоко засевшего предубеждения, что менталист может проклясть даже взглядом.

– Вольно, – небрежно кивнул комендант, и я услышала, как Бьерри тихо выдохнул с облегчением: оплошность в присутствии проверяющего, пусть и столь малая, могла бы стоить ему должности.

Комендант повернулся к спутнику, мелко семеня, обошел его кругом и замялся, переступая с ноги на ногу, словно никак не мог подобрать верные слова, чтобы начать разговор. Я украдкой наблюдала за ними из-под опущенных ресниц, но смогла увидеть лишь застегнутый на все пуговицы форменный китель коменданта, опасно натянувшийся на выдающемся брюшке, брюки его собеседника с безупречно отглаженными стрелками и начищенные до блеска сапоги. Визитер, высокий и худой, особенно в сравнении с низкорослым комендантом, стоял неподвижно, будто темное каменное изваяние.

– Господин главный дознаватель, – елейно заговорил комендант, – позвольте показать вам одну из рабочих комнат нашего уникального исследовательского центра. Как вам, должно быть, известно, мы занимаемся изучением ментальной магии во всех ее мельчайших аспектах, чтобы оценить возможности ее применения для нужд Короны. Это совершенно новая, малоизученная область, которую часто считают исключительно средством для совершения преступлений, но на ее основе мы в исследовательском центре Бьянкини разрабатываем особые артефакты, которые могут быть применены на практике отделами магического контроля по всей Иллирии. – Он с трудом перевел дух и, взмахнув рукой в мою сторону, словно заправский торговец, показывающий свой товар, объявил с почти отеческой гордостью: – Перед вами наше лучшее, ярчайшее достижение – заключенная номер семь, осужденная в юном возрасте как раз за использование ментальной магии. Казалось бы, девушку ждала прямая дорога на костер, но мы здесь придерживаемся иного мнения. Зачем уничтожать тех, кто всей душой желает исправиться и заслужить возможность приносить пользу Короне? И она, наша заключенная номер семь, как раз из таких. На ее перевоспитание, обучение и подготовку были затрачены немалые деньги, но, поверьте, окупились они сполна – это практически живой определитель ментальной магии. Разумеется, мы не используем ее способности напрямую… во избежание, так сказать, но созданные ею артефакты позволяют увидеть даже самый слабый след остаточной магии на преступнике. И это, скажу я вам, потрясающе. Только за последний год благодаря артефактам, созданным в нашем центре, было раскрыто не менее трех громких дел, где преступник владел ментальной магией.

Комендант сделал театральную паузу, но визитер оказался неблагодарным слушателем – ни восхищения, ни восторженных вопросов не последовало.

– В шкафу есть отличнейшие образцы наших изделий, если желаете ознакомиться, – уже не так воодушевленно предложил комендант. – Разумеется, если вас интересует индивидуальная разработка, мы можем обсудить это в моем кабинете. Заключенной ваши распоряжения передадут.

– Не стоит, – коротко ответил тот, кого назвали главным дознавателем. Мне показалось, что говорил он с едва заметным южным акцентом. – Не думаю, что в таких условиях можно изготовить достойнейшие образцы.

– Уверяю вас, господин главный дознаватель, условия, в которых содержится заключенная, позволяют поддерживать ее работоспособность на самом высоком уровне. При максимальной загруженности срочными заказами она может создавать до пяти определителей в сутки, и уходит на это всего пятнадцать – восемнадцать часов.

В воздухе послышалось отчетливое энергетическое потрескивание. Бьерри охнул с тихим присвистом. Почти над самой моей головой пронесся сгусток магии и врезался в центр потолка, осыпав комнату дождем темных искр. На рабочий стол с негромким шлепком приземлился мертвый паук в облаке догорающей паутины.

– А это, надо полагать, элемент декора, – раздался насмешливый голос. – Уникальнейший.

– Господин главный дознаватель… – замешкался комендант. – Бьерри! Почему в рабочей зоне беспорядок?

– Так это, господин комендант, сами говорите – экономия. – Надзиратель развел руками. – Последняя уборщица уволилась два месяца назад. Говорит, даже в сиротском приюте лучше платят.

– Бьерри, – прошипел комендант, – нет нужды беспокоить господина главного дознавателя такими мелочами, как условия работы нашего младшего персонала.

– Действительно, – отозвался визитер. – Господин комендант, прямо сейчас меня гораздо больше интересуют бумаги, описывающие испытания ваших изделий на практике. Будьте добры.

В комнате воцарилось напряженное молчание. Я увидела, как