— Кто вы? — выдохнула в бессилии.
Должно же быть у моего похитителя имя!
— Дарио Мерро, — произнёс он, чуть приостановившись. — Ваш будущий супруг.
Дверь плотно закрылась, оставляя меня в одиночестве и полнейшем смятении.
Он сказал «супруг»?!
Глава 1
Мария
Шок постепенно проходил, сменяясь страхом и накатывающей паникой. Подтянув колени к груди, я обхватила их руками, вновь оглядывая необычную обстановку комнаты. Провела ладонью по парчовой ткани покрывала. Уверена, здесь нет ни грамма синтетики. Ощущая, как сердце набирает скорость, я глубоко вдохнула и задержала дыхание, зажмурилась, уговаривая себя успокоиться.
Нет, это просто постановка, розыгрыш. Конечно, у меня нет столь придурковатых друзей. Но, может, я как-то по глупости ответила на сообщение с розыгрышем или ещё что. И вот, выиграла на свою беспокойную задницу незабываемое приключение в мир Ренессанса. Так чего я не радуюсь? Может, потому что всё выглядит чересчур реалистично? Особенно этот тип, управляющий тенями. Мой жених. Дарио как-то его там.
На смену страху, как со мной часто бывает, пришла злость. Ну я ему сейчас устрою. Вытащила из сумочки смартфон, намереваясь вызвать полицию. Но противный аппарат мигнул экраном и погиб. Как всегда! Больше в моей сумочке не нашлось ничего полезного. Даже перцовый баллончик я умудрилась оставить дома.
Злость только усилилась. Я подскочила с кровати, рванула к двери, за которой скрылся мой будущий почти покойный супруг. Ибо я так просто это не оставлю! Дверь ожидаемо оказалась заперта. Но это вовсе не помешало постучать по ней руками, а потом ногами. Кажется, сделана она из цельного куска дерева, потому что любой стук отдавался приглушённо и, возможно, еле слышно в соседнем помещении. Оглядев своё новое жилище, как обозвал эту роскошную комнату мистер будущий труп, я остановила свой выбор на статуэтке прекрасной девы. Красавица воинственно кричала, подняв руки к небу и вскинув то ли трость, то ли посох с камнем в основании, очень напоминающий на поверку изумруд. Именно эта дева и отправилась воевать с дверью.
Теперь удары отдавались гулко, оставляя в резной поверхности двери значительные вмятины. Поразмыслив ещё немного, я отодвинула стоящую возле двери тумбу (тоже из цельного дерева, судя по весу) и принялась колотить девой уже по стене, с какой-то садисткой радостью наблюдая, как на лакированном паркете образовывается кучка отвалившейся штукатурки. Вскоре я уже наблюдала за тем, как она увеличивается в размерах. Но радость моя оказалась недолгой. Дева упёрлась в твердый камень, поверх которого и была нанесена декоративная штукатурка. На этот раз победила именно стена. Посох красотки погнулся, а изумруд покатился по полу, пока не скрылся под кроватью. Да и я к тому моменту запыхалась и устала. Но хоть мозги прочистились, а злость была сброшена. Так что я побрела выуживать перспективно драгоценный камушек из-под кровати.
Лезть в темноту не особо хотелось, особенно с учётом того, что именно тени притащили меня в это странное место. Но и драгоценными камушками разбрасываться глупо. Вдруг мне удастся сбежать, а я без гроша в кармане. Так хоть местный ломбард подсобит мне в ограблении злобных похитителей и пополнении кошелька.
Кажется, местная клининговая компания работает на совесть, потому что, когда я выползла наружу, не заметила на светло-голубой ткани платья ни одного пыльного пятнышка. Оглядев внушительный камушек, я забросила его в бюстгальтер между грудей, нервно хихикнув про себя. И, наконец, решила включить голову.
— Что он там говорил про окна?
Отец называет меня барашком. Не любя и не мило, и больше бы подошло определение бык, если бы я родилась, как он и мечтал, пацаном. Причина появления подобного прозвища вовсе не в кудрях, которых мне так и не досталось от мамы. Просто я упрямая, как названное животное, но мелкая. Метр шестьдесят, плюс ещё десяток сантиметров, если нацеплю свои любимые туфли. Рогов нет, но они мне и не нужны, чтобы упереться на чём-то своём и не уступать. Вот и сейчас я намеревалась добиться свободы.
Пытаться спуститься с третьего этажа даже не рассчитывала, но намеревалась привлечь внимание. Витражное окно оказалось настоящим произведением искусства, изображающим танцующих на лугу дев, выполненных с такой точностью и любовью к деталям, что казалось, красавицы выпрыгнут ко мне и примутся приплясывать. Так что бросать в окно своё орудие массового поражения в лице девы с посохом казалось кощунственным, но необходимым. Смахнув невидимую слезу со щеки, я замахнулась и что есть силы швырнула статуэтку. Та, кажется, решила не уничтожать своих сестёр по несчастью, словно мячик, отскочила от невидимой преграды и полетела в меня обратно.
Обычно я не отличаюсь высоким уровнем реакции, предпочитая активным спортивным играм обычный бег, а в хобби у меня числятся вязание макраме и чтение. Но на этот раз любовь к жизни придала мне способности зайца, не иначе. Потому что я юркнула в сторону в секунду, а ещё через мгновение вскочила на кровать, обхватив руками резной столб, удерживающий балдахин. С непередаваемым грохотом статуэтка снесла с круглого столика вазу с цветами и впечаталась в натюрморт на стене, который подобного обращения не выдержал и рухнул на комод, утянув за собой на пол ещё несколько статуэток помельче. Таких разрушений я не учиняла со времён детского садика, когда опрокинула на себя стеклянный комод с сервизом бабушки. Ох и досталось мне тогда. От бабушки больше, чем от комода.
Несколько минут я рассматривала погром в комнате, а потом обратила взгляд к двери, замок которой так приятно щёлкнул. Кажется, своего я добилась. Осталось только юркнуть в дверь и бежать со всех ног. Надеюсь, проснувшиеся во мне заячьи способности никуда не делись. Я спрыгнула с кровати, рванула к двери, но пробежать дальше не смогла. Поскользнулась, рухнула на попу и тихо заверещала от ужаса. В дверном проёме стоял скелет.
— Что за шум? — ворчливым старческим голосом вопросил он… или она.
— Мамочки, — выдала я и начала медленно отползать назад.
— Я вам не мама, юная леди, — притопнула она ногой, облачённой в бархатные домашние туфли.
Надо сказать, выглядела она столь же нелепо, сколь ужасающе. Чёрные чепец и платье, украшенные серебристой вышивкой и белоснежной лентой. Несколько ожерелий на шее. Выбеленные и гладкие кости немыслимым образом соединялись в обычной для любого человека конструкции. Разница заключалась в отсутствии мышц, внутренностей и кожи. Вместо этого кости окутывала полупрозрачная аура, отчетливо воспроизводящая образ недовольной дамы лет шестидесяти с поджатыми губами и прищуренными глазами.
— Вы мне не ответили. Что за шум среди ночи? И ради святой Селестии, прекратите пятиться. Встаньте. Что за спектакль вы устраиваете? — всплеснула она руками, поцокав языком, который у