Мне кажется, очень важно то, что она, может быть, сумела сохранить непосредственность, а главное, с читателем говорит на равных.
Агата Кристи импонирует читателю многими своими качествами. Она всегда приятна — никакой заносчивости, никакой отстраненности. Читатель, почти всегда уставший от чужого высокомерия, отдыхает — от него никто не требует особых знаний, ему все понятно, и в то же время это не рассчитано на простаков и невежд…
Когда родилось такое отношение, такое умение «приручить» читателя?
Может быть, тогда, когда она кончила в 1914 году курсы «сиделок»? Это помогло и при уходе за ранеными. Она была и сиделкой (сестрой милосердия), и фармацевтом — готовила лекарства. «Свою химию» она тоже знала неплохо — рецензенты отметили профессиональное знание ядов в ее романах.
«Я думаю, у меня было истинное призвание к уходу за больными», — пишет она. А разве это не школа внимания к людям, к каждому человеку в отдельности?
Агата вспоминает еще, что надолго пропахла тухлой рыбой (лекарства готовили на рыбьем жире) и вдобавок — знаменитой хлоркой, самым расхожим из тогдашних антисептиков. Прелестный букет для молодой женщины!
Но молодость ни на что не обращает внимания. У Агаты были поклонники, были увлечения. В 1915 году она вышла замуж за молодого летчика, Арчибальда Кристи. Жизнь была счастливая, скудная и неустроенная, правда, все же после окончания войны Арчи нашел службу (повезло больше, чем многим другим военным), но Агата по-прежнему занималась своими пробирками. Именно там, среди пробирок и пузырьков, она и придумала первую детективную историю. Два года работы фармацевтом почти через пятьдесят лет дали материал и для романа «Конь бледный».
Как-то раз, когда Агата, не зная, что делать, слонялась по дому, мать посоветовала ей: «напиши книжку». Совет упал на благоприятную почву.
Агата с детства жила в мире выдуманных игрушечных друзей. Часто она разыгрывала целые сценки, бормоча себе под нос реплики всех выдуманных участников, — эта привычка у нее сохранилась и очень помогла ей потом, хотя не без риска, что ее примут за «тронутую»: идет и бормочет себе под нос. Ребенок, играющий с воображаемыми товарищами, как правило, застенчив. Агата была застенчива. И она потом найдет свой способ отгораживаться от мира: старинную, викторианской эпохи ванну с широким бортом, на котором умещались бумага, письменные принадлежности и пакет с яблоками, — эту привычку писать в ванне, поглощая громадное количество яблок, она потом «подарит» миссис Ариадне Оливер, сочинительнице детективов, вместе с другими своими забавными недостатками.
А пока жилось трудно. Родилась дочка Розалинда. Няньки, поиски квартир, работа, вечная нехватка денег. Но вот за первую свою книгу она получила гонорар 25 фунтов. За вторую заплатили уже 50 фунтов. Когда встал вопрос о том, не продать ли дом, где она выросла, Арчи возмутился: «Продать Эшфилд! Да сделай же что-нибудь — напиши еще одну книжку!» Так и пошли книги, и она точно знала, сколько принесет та или иная. О славе не думала.
Когда купила машину — это было счастье. Потом Арчи, который был помешан на гольфе, тоже получил машину. Казалось, все хорошо.
В 1926 году вышла книга, которая принесла не только деньги, но и громадный успех, — начало славы, — «Убийство Роджера Экройда». Уже в этой книге проявилась черта, отличающая Агату Кристи от большинства ее предшественников, — умение глубоко раскрыть характер человека.
Но в том же, 1926, году Агату Кристи постигли две потери: она потеряла мать и потеряла мужа. Беда никогда не приходит одна. Здесь эти две беды связаны безусловно.
Нельзя касаться походя таких роковых событий, таких глубоких душевных кризисов. Кажется, они никак не отразились на творчестве Агаты Кристи, не прибавили горечи, не сломили… Так ли это?
Мать давно говорила ей про Арчи: «Если ты будешь слишком часто оставлять его одного, ты его потеряешь». Но именно смерть матери вынудила Агату оставить мужа впервые на несколько месяцев.
Ей пришлось уехать совсем одной — разбирать оставшееся в Эшфилде и завещанное ей имущество. Что это такое — может понять лишь тот, кто перебирал, устраивал, подчас выбрасывал оставшиеся вещи, на которых еще сохранился невидимый след прикосновений, которые заряжены, как током, воспоминаниями.
Совсем одна в доме, где жила мать, до нее бабушка и «тетя-бабушка» — любимые, родные люди… Как водится, в таких больших семейных домах ничего не выбрасывалось, а сносилось на чердак, хранилось в сундуках и комодах… Думаю, никто толком не осознал ту тяжесть, теперь сказали бы тот стресс, который пришлось выдержать сердцу Агаты. Она написала потом очень коротко: «Это было ужасно». Речь идет не просто о физическом изнеможении.
Она всегда была очень здоровой. А тут почувствовала себя совершенно больной. Разрыдалась, когда машина не пожелала заводиться. Обнаружила какие-то провалы в памяти. Время, захороненное в грудах вещей, в стенах самого дома, стало искажать истинное ощущение времени.
Она вернулась домой совершенно измученная. Как это она запамятовала и то, что «Арчи питал сильнейшее отвращение к болезни, к смерти, к любым неприятностям»? Ее встретил «чужой, незнакомый человек». Он почти с порога объявил, что в его жизни появилась другая женщина, что предстоит развод. Она долго не могла понять, говорила, что надо уехать вместе, отдохнуть… Она почти не осознала удара.
А потом произошло странное событие, которое кому-то вздумалось толковать как рекламный трюк… Они забыли о горе, забыли о том, что Агата Кристи всегда избегала поклонников, крайне редко давала интервью. Судите сами, похоже ли это на «рекламный трюк».
Седьмого декабря 1926 года миссис Кристи уехала из дому на своей машине и не вернулась. Машину обнаружили пустую, на краю обрыва. Саму Агату нашли только через две недели, в отеле в Йоркшире. Она ничего не помнила. Она записалась в книге под чужим именем. Какое это было имя? — Имя той женщины. Поистине коварный рекламный «прием»! Сама Агата упоминает об этом вскользь. Подробнее об этом я прочла в другой книге, посвященной ее творчеству.
Она же просто напишет: «Эта часть моей жизни — счастливая, полная успехов и надежд жизнь — кончилась». Она напишет это, когда рядом с ней будет уже другой, любящий, надежный спутник, с которым прожито много лет и предстоит пройти до конца в дружбе и согласии. А тогда не было никого, кто «собрал» бы ее, как Шалтая-Болтая в детской песенке. Шалтая-Болтая после «великого падения», «а great fall».
Год