Ужин подходил к концу. Большинство гостей отеля «Катаракт» сидели на слабо освещенной террасе за маленькими столиками. Вошли Симон и Линнет Дойль в сопровождении высокого представительного американца с чисто выбритым узким лицом. Они остановились в дверях, и в этот момент Тим Аллертон поднялся и направился к ним?

— Вероятно, вы не помните меня, — сказал он любезно, — я кузен Джоанны Саутвуд.

— Разумеется, я помню вас. Вы

— Тим Аллертон. Это мой муж, — чуть заметная дрожь в голосе — гордость, смущение?

— А это — мой опекун из Америки, мистер Пеннингтон.

— Познакомьтесь, пожалуйста, с моей мамой. Несколько минут спустя небольшая компания заняла отдельный столик

— Линнет в центре, Тим и Пеннингтон по обе стороны от нее, каждый всячески старался привлечь ее внимание, миссис Аллертон беседует с Симоном. Поворот вертящейся двери. Странное напряжение тотчас появляется на лице красивой стройной женщины, сидящей во главе стола. И тут же исчезает — дверь выпустила маленького человечка.

— Моя дорогая, вы здесь не единственная знаменитость, — сказала миссис Аллертон.

— Этот забавный человек

— Эркюль Пуаро.

Она сказала это небрежно, просто чтобы заполнить неловкую паузу, но вдруг Линнет очень заинтересовалась.

— Эркюль Пуаро? Конечно, я слышала о нем.

И вдруг ушла в себя, погрузилась в глубокое раздумье. Двое мужчин, пытавшиеся ее развлечь, совсем растерялись. Пуаро пробирался вдоль решетки террасы, как вдруг его остановил, — миссис Оттерборн.

— Садитесь с нами, мсье Пуаро. Какой прелестный вечер.

Пуаро повиновался.

— Благодарю вас, мадам. Вечер и вправду хорош.

Он вежливо улыбнулся миссис Оттерборн.

— Ну и разрядилась! Какие-то драпировки из черного нейлона и этот дикий тюрбан!

— Миссис Оттерборн говорила громко и напористо.

— Сколько знаменитостей собралось в одном и том же месте. Наверное, скоро все газеты запестрят — светские красавицы, знаменитые романистки… — она замолчала и тихо, скромно хихикнула.

Пуаро скорее почувствовал, чем увидел, как Розали нахмурилась и плотно сжала губы.

— Вы что-нибудь пишете в данное время, мадам? — вежливо поинтересовался он.

Миссис Оттерборн снова тихо хихикнула.

— Мои читатели ждут не дождутся, а мой издатель — бедняжка, он просто забрасывает меня письмами и даже телеграммами.

Он снова ощутил, как поморщилась девушка.

— Могу признаться вам, мсье Пуаро, я здесь — в поисках колорита. «Снег на лице пустыни», так называется мой новый роман. Мощное, интригующее название. Снег в пустыне, он растает при первом же дыхании страсти.

Розали встала, проговорила что-то сквозь зубы и ушла в темный сад.

— Человек должен быть сильным, — продолжала миссис Оттерборн.

— Мои книги — это мясо с кровью. В них все важно. В библиотеках огромный спрос. Ведь я говорю только правду. Секс! Почему, мсье Пуаро, нынче так боятся говорить про секс? Ведь секс — правит миром. Вы читали мои книги?

— Простите, мадам! Понимаете, я ведь почти не читаю романов. Моя работа…

— В таком случае я обязана подарить вам «Под финиковым деревом», — сказала миссис Оттерборн решительно.

— Я уверена, вы поймете, какая это серьезная книга. Ее по-разному истолковывали, но в самом деле — в ней все правда.

— Вы чрезвычайно добры, мадам. Я прочту с удовольствием.

Миссис Оттерборн помолчала, играя длинной ниткой бисера на шее, и тревожно поглядела в одну, потом в другую сторону.

— Знаете, я, пожалуй, схожу за книгой сейчас.

— Ах, мадам, не стоит беспокоиться. В другой раз.

— Нет, нет. Никакого беспокойства.

— Она встала.

— Мне хочется вам показать…

— О чем речь, мама? — неожиданно рядом с ней возникла Розали.

— Дорогая, я хочу подарить мсье Пуаро свой роман.

— «Под финиковым деревом»? Я принесу

— Ты не найдешь, дорогая. Я сама.

— Я найду.

Девушка прошла через террасу и вошла в отель

— Позвольте мне сказать вам, мадам, что у вас прелестная дочь, — с поклоном сказал Пуаро.

— Розали? Да, она хорошенькая. Но она очень жестокосердна, мсье Пуаро. Никакого снисхождения к слабостям. Она все знает лучше всех — так она считает. И о моем здоровье она знает все лучше меня самой.

Пуаро подозвал официанта.

— Ликер, мадам? Шартрез? Крем де мент?

Миссис Оттерборн решительно покачала головой.

— Нет, нет, я совсем не пью. Вы, вероятно, заметили, я не пью ничего, кроме воды и лимонада. Я не выношу запаха спиртного.

— Тогда лимонный коктейль.

Он заказал один лимонный коктейль и один бенедиктин.

Поворот вращающейся двери. Вошла Розали держа в руках книгу.

— Вот, пожалуйста, — сказала она безо всякого выражения.

— Мсье Пуаро заказал мне лимонный коктейль, — доложила ее мать.

— Что заказать для вас, мадемуазель?

— Ничего, — и, вспомнив о законах вежливости, добавила:

— Ничего, благодарю вас.

Пуаро взял протянутую книгу. На яркой суперобложке была изображена дама в костюме Евы с модной прической и кроваво-красными ногтями. Она лежала на тигровой шкуре. Над ней красовалось дерево с дубовыми листьями и огромными, не правдоподобно яркими яблоками.

Надпись на книге гласила: «Под финиковым деревом» Сэлуом Оттерборн». В издательской аннотации с энтузиазмом говорилось о незаурядной смелости данного исследования, в котором реалистически показана личная жизнь современной женщины.

Бесстрашно, оригинально, реалистично — вот наиболее часто встречавшиеся эпитеты.

Пуаро поклонился.

— Я чрезвычайно польщен, мадам.

Но, едва подняв голову, он встретился взглядом с дочерью писательницы и невольно подался вперед — такая нескрываемая боль читалась в глазах девушки.

Напитки подоспели как раз вовремя — они несколько разрядили атмосферу.

— Ваше здоровье, мадам, мадемуазель.

Потягивая коктейль, миссис Оттерборн проговорила:

— Так освежает. Так приятно.

Все трое молчали, глядя на блестящие черные каменные островки посреди Нила. В лунном свете они казались фантастическими существами, доисторическими