Читать «Мстительница»

Адрана всегда ненавидела доктора Морсенькса. Он был врачом семейства Несс с той поры, как наши родители прилетели на Мазариль, то есть еще до моего и сестры рождения. Он видел, как мы с Адраной росли и как чума забрала нашу мать. Именно болезнь настроила моего отца против таких людей, как капитан Ракамор, поскольку мистер Несс считал, что не следует трогать вещи, которым лучше оставаться взаперти, – впрочем, насколько я знаю, никому так и не удалось доказать, что источником чумы стал один из шарльеров.

Но это не помешало отцу поддаться на уговоры и принять участие в дурацком предприятии, связанном именно с тем родом деятельности, который им не одобрялся.

Таким он был: внушаемым, способным пойти против собственных убеждений. Кульминация настала в Зале Истории, вечером ковальника, весной 1799 года. Отец отправился поглядеть, какие плоды принесли его инвестиции, и, поскольку ему хотелось произвести впечатление на богатых шишек в торговой палате Мазариля, он взял нас обеих с собой. Нам надлежало вести себя наилучшим образом. Как полагается молодым и хорошо воспитанным леди строгих правил.

Адрана была от этого не в восторге.

– Доктор Морсенькс, – позвал отец, заметив семейного врача в нескольких столиках от нас, – не хотите присоединиться? Вы уже давно не видели Адрану и Арафуру. Взгляните, как они выросли.

Доктор приковылял к нам. Он напоминал перечницу, одевался только в черную и слишком многослойную одежду.

– Всегда рад вас видеть, мистер Несс, – сказал Морсенькс своим хрипловатым, масляным голосом и коснулся рукой лба. Потом начал что-то напевать себе под нос. Он всегда выводил какой-нибудь мотив, будто застилая собственные мысли, как один череп глушит сигнал другого. – Ваши дочери делают вам честь, – продолжил доктор, всерьез перебарщивая с лестью. – Должно быть, они большое утешение на фоне неудачной экспедиции капитана Лара. Надеюсь, ваши инвестиции не были слишком обременительны?

– Мы справимся, – ответствовал отец, напустив храбрый вид.

– Вы всегда справляетесь, мистер Несс, и это делает вам честь. Как и ваши дочери. Прекрасные образцы, обе. Следить за их развитием было для меня удовольствием и привилегией. – Он продолжил напевать и начал что-то искать в кармане короткими толстыми пальцами. – Не желаете ли…

– Мы староваты для сладостей, – заметила Адрана. – Мне уже восемнадцать, да и Фуре недолго осталось.

– Все в порядке, – сказала я, позволяя доктору вытащить пакет со сладостями и положить мне на ладонь кусочек засахаренного имбиря.

– Я собирался навестить вас, – сказал доктор Морсенькс нашему отцу. – Я хотел поговорить с вами о том, что может вас заинтересовать… особенно в случае Арафуры. Детские годы, знаете ли, весьма драгоценны…

– Она не ребенок, – отрезала Адрана. – И я знаю, что у вас на уме. То снадобье, да? Которое замедляет развитие? Знаете что, можете…

– В таком тоне нет необходимости, – перебил ее отец. – Доктор был очень добр к тебе и Фуре все эти годы.

– О да. Как будто в том, что он шныряет по дому, словно по своему собственному, нет ничего странного. Нетушки, доктор Морденькс. – Она умела произносить это небрежным тоном, словно называя его настоящим именем, и время от времени можно было ничего не заметить. – Я достаточно взрослая, чтобы думать своей головой, да и Фура скоро станет такой же.

– Сейчас же извинись перед доктором, – потребовал отец.

– И не подумаю, – огрызнулась Адрана. – Ты меня не заставишь, так же как не заставишь наслаждаться этим дурацким вечером, дурацким капитаном и дурацкими приятелями, которые притворяются, что не растратили половину своего состояния.

– Я велю Паладину отвезти тебя домой, – пригрозил отец.

Наш старый красный робот вертел стеклянным куполом головы, пытаясь уследить за разговором. Внутри купола вспыхивали и гасли огни. Паладин часто путался, когда упоминалось его имя, в особенности если ему не давали простых, прямых приказов.

– Будем на связи, – сказал доктор Морсенькс, засовывая пакет со сладостями обратно в карман.

– Простите за грубость моей дочери.

– Да о чем разговор, мистер Несс. Эмоциональная лабильность юных существ – вовсе не новость для меня.

Мы смотрели, как он повернулся и заковылял обратно к своему столу. На затылке у него был валик из плоти, похожий на надутую трубку. Доктор все еще напевал себе под нос.

– В этом не было никакой необходимости, – пробормотал отец. – Я еще ни разу не чувствовал себя таким…

– Униженным? – договорила за него Адрана. – А знаешь, что такое настоящее унижение? Быть Нессом – вот что. Пресмыкаться, поднимаясь по социальной лестнице Мазариля, безуспешно притворяясь теми, кем мы не являемся.

В некотором роде я обрадовалась, когда какой-то выпивоха начал выкрикивать непристойности из зала. Капитан Маланг Лар, стоявший за трибуной, продолжал говорить, а потом кто-то из членов торговой палаты встал и попытался заставить нетрезвого зрителя замолчать, но было уже поздно. Констебли в круглых шляпах без полей и сверкающих синих эполетах ворвались в зал через дальнюю дверь и попытались насильно увести пьяницу с собрания. Но тот был полон решимости подраться, начал лупить констеблей и, шатаясь, врезался в столик, который опрокинулся.

Паладин развернулся.

– Обнаружено отклонение от нормы, – сказал робот и принялся повторять снова и снова: – Обнаружено отклонение от нормы.

Отец начал закатывать рукава.

– Пожалуй, мне лучше… – проговорил он, всем своим видом давая понять, что по меньшей мере задумывается об участии в происходящем, хотя на самом деле с бо́льшим удовольствием остался бы за столом, чем отправился бы драться с каким-то пьянчугой.

Потом мы оба поняли, что Адрана ускользнула.

– Найди ее! – рявкнул отец на Паладина.

Робот повернул голову и покатился прочь от стола, прокладывая себе путь сквозь суматоху. Кто-то пнул Паладина, просто ради удовольствия сделать это с разумной машиной. Робот к такому привык: сильно покачнулся, но устоял.

– Он должен был лучше следить за ней, – сказал отец, кипя от злости, и снова одернул рукава.

– Паладин ничего не может поделать, – возразила я. – Он просто старый робот, который старается изо всех сил. Слушай, я пойду и попробую отыскать ее. Людей впускали только через северный вход, верно?

– Нет, – ответил отец, вытирая ладонью пот со лба. – Оба входа были открыты, и держу пари, что твоя сестра направляется к одному из них.

Паладин все еще прочесывал комнату, вертя куполообразной головой, внутри которой возбужденно вспыхивали огоньки.

– Ладно, – сказала я. – Ступай в гардеробную, откуда мы вошли. А я пойду к южному входу.

– Могу ли я рассчитывать, что ты вернешься?

– Конечно.

Я говорила всерьез. У меня не было намерения ослушаться его. Я хотела, чтобы все мы снова сели в трамвай и поехали по Джонсери-роуд домой, подальше от пьяного хаоса, в который превратился чинный светский прием. Мечтала вернуться в свою комнату на третьем этаже, рядом с гостиной, где были все наши книги, карты и игры.

– Тогда