Читать «Факультет некромантии имени меня покойного»

Короче дело было так… умер я. Году этак в 386, от того дня, как посол эльфов обосрался за яблоней. Маленькой такой. Все ближнее село видело. А по другому в нашем захолустье потом летоисчисление и не вели. Глушь тут редкостная, и события как вы понимаете, бывают весьма не часто. Лорд родился, женился, помер. И все по кругу. Вот эльф, он такой один был за все года!

Хотя последние лет сто и говорили, что в году таком то от посещения моего замка его великолепием, послом светлых эльфов Виарундом Сладкоречивым. Но чушь все это я вам скажу. Я еще когда маленький был, лично сглазил посла из окна детской. Еще до приема. На приеме за гостя взялись мои старшие братья и две незамужние сестры. Вот после сестер, эльф и подписал перемирие. Дескать им, ушастым, плевать на нас, некромантов на краю их леса, а мы не суемся к ним даже заплутавших эльфов возвращать. А плутали они тогда часто. Не всем сладко было в родном лесу. Но все больше шли они мимо наших земель. Наслышаны были.

А вот когда я умирал, братьев и сестер у меня уже не было. Я тогда со всех ног бежал домой, на защиту замка. Боялся не успеть. Ушел «серыми тропами» оставив моих верных друзей и товарищей на пол дороги. Это им жизнь и спасло.

Это только в книжках пишут, что славный паладин, в гордом одиночестве, да борясь со злом. А в жизни, все проще. Если банда магов шатающаяся по стране решала взять штурмом замок, и побеждала, то безусловно паладины. Если погибала, то разбойники. А их, банд, тогда много было. Война кончилась, и бывшие герои, боевые светлые маги, стали никому не нужными. А вот некроманты и темные маги, обзавелись работой. Море крови и тысячи тысяч смертей породили стада нежити и не упокоенных.

Король платил золотом, по монете за голову твари. Золото было сплошь из рубленных медяков, но крестьяне были даже рады с ними расстаться. Мертвяки они по страшнее кротов будут. Особенно если их могилу распахать плугом и засеять репой.

Глупые люди конечно говорили, что лучше бы этим солдатам в лесу всем помирать, так нет же, все сражения как одно были на ровных полях, на край покосных лугах и склонах. Но это крестьяне зря огорчались. Леса мы бы и за сотню лет не очистили от мертвечины. Спалить и то было бы проще.

Мой последний день растянулся на три месяца. К тому моменту, как я достиг родного замка, сестра уже умирала от истощения магии. Большая часть гарнизона была мертва. Последний брат выживший в войне был убит еще в первый день нападения. А я, я еще три месяца продержался, впитывая из родового замка силу смерти. К концу уже ни одного живого в моем гарнизоне не было. Даже слуги передохли. Но напавшие на нас не были простой бандой. Это были очень сильные маги. Сработавшаяся команда, специалисты разных искусств. Некроманта с ними только не было. Но это только отсрочило их победу.

И если вы думаете, что умер я достойно, как полагается темному магу, принеся самого себя в жертву ради страшного проклятья, то спешу огорчить. Меня убили стрелой в сердце. На тот момент сил у меня уже не было. Я давно черпал их из своей смерти, пытаясь отразить атаки. И вот на простую стрелу их как раз и не хватило. Я махнул рукой, а стрела не развалилась пеплом. Вместо этого, она пробила грудь и мое уже к тому времени давно остановившееся сердце.

А все потому, что некроманты не созданы для войны. Мы хороши в бою только против нежити и других некромантов. Живые люди, это все больше к светлым. Им их убивать сподручнее.

И каково же было мое удивление, когда я очнулся и понял что живой. Пусть не в своем теле, но уж точно в своем родовом замке. Точнее склепе.

Я лежал на полу, в неудобной позе, одним глазом оглядывая свой родной склеп. На моем родовом месте, подписанном еще при моем рождении, а может и раньше, стоял старый и дряхлый гроб. Передо мной, на полу, лежала девушка, в странной одежде, с взрезанными венами. Да и то тело, в котором я очнулся тоже разок успело умереть. Чужая на хорошо знакомая магия с хрустом восстанавливала сломанную шею. Теперь уже мою шею.

Старая магия развеялась и канула в небытие, не оставив даже следа. Так бывает, когда заклинание ждет своего часа очень долго. — Сколько же я был мертв? Спросил я сам у себя. — И почему ожил? Ответа пока не находилось. Так что пришлось встать.

Новое тело оказалась не высоким и юным. Но рассматривать себя времени не было. Так, одной рукой проверил что я все еще мальчик и решил пока отложить остальные вопросы к себе. Время уходило, а допрос трупов возможен не так уж долго после их смерти. Особенно, если надо считать воспоминания общего характера. Узнать где человек жил, с кем общался, из какого города и берут ли там нищие хлебом или просят монетку. В общем, вещи на допросе трупов обычно не важные. Но не для меня.

Девчонка решившая свести с счеты с жизнью, была красивой, ухоженной. Но видимо дурой. А считывание памяти дур занятие особенно не приятное. Но время уходит.

Положил руку на затылок, призвал силу и буркнул заклинание. Тут же полились образы, и я сразу скривился. Девка была не просто дурой, а ДУРОЙ! Она даже имя короля не знала! В голове кроме бесконечных нарядов были только самые отрывочные знания о мире. Но даже этого хватило, что бы понять, что с момента моей смерти прошло очень много лет и мир сильно изменился. Хотя бы потому, что все модные платья были эльфийскими. И шили их эльфы, свободно живущие среди людей и даже работавшие обслугой. Папа девочки был богатым лордом, мать бедной чародейкой, а она покончила с собой из-за любви к темному магу. Ученику. Некроманта. Обучающегося в школе магии. В моем родовом замке. На факультете имени меня покойного!

Мой парадный портрет в моей же малой гостиной хорошо отпечатался в памяти влюбчивой дуры. Высокий, худой, в черной мантии с алой подкладкой. Золотые волосы спадали аккуратными локонами, а глаза горели зеленью. В жизни то я был куда более серый и блеклый чем на том портрете. Ни золота волос, ни зелени глаз. Так, намеки.

В голове всплывали образы школы. Девочке все очень подробно рассказали, показали