Читать «Несогласный Теодор. История жизни Теодора Шанина, рассказанная им самим»

© Архангельский А.Н.

© Бондаренко А.Л., художественное оформление

© ООО “Издательство АСТ”

О ком эта книга?

О Теодоре Шанине, которого русские друзья иногда называют Федей, иногда – Теодором Матвеичем.

Шанин – это круто. Он наш великий – без преувеличения великий – современник. Социолог, мыслитель, практик социальной работы, историк русского крестьянства, основатель Московской высшей школы социальных и экономических наук. Родившийся в 1930 году в польском (юридически), еврейском (культурно) городе Вильно, ставший гражданином разных стран и крупным ученым, он живет сейчас между Москвой и Кембриджем. И теряется, когда его спрашивают о родном языке. Польский? Пожалуй. Русский? Конечно. Идиш? Да. Иврит? Отчасти. Английский? Без сомнения. Почему так? Прочтите книгу, узнаете. Но главная причина, по которой я без колебаний и угрызений совести рекомендую книгу, к которой имею самое непосредственное отношение, в другом. В содержании, а отчасти и форме.

Книга, которую вы сейчас читаете, короткая. А жизнь Шанина длинная. И сжатая, как пружина. С суждениями Теодора Шанина можно соглашаться или не соглашаться (несогласие с несогласным – милое дело), но не чувствовать, что рядом с тобой человек Большой Истории, нельзя.

О чем эта книга?

О счастье жить – поверх трагедии Истории.

Русская классическая литература научила нас рассказывать о страдании и боли, а массовая – о безоблачном счастье. Но как поведать миру о счастливой жизни поперек трагической эпохи, никто не знает. Да и что значит – счастливой? Теодор Шанин прошел через такое, что и в ночном кошмаре не представишь. Крах буржуазной сытой жизни в предвоенном Вильно, в одиннадцать лет – ссылка на Алтай. Гибель деда и сестры, оставшихся под немцами. Голод. Кража хлеба в Самарканде, бегство через Польшу во Францию. Война за молодой Израиль, конфликт с родной страной. Революция 1968 года в Англии. Создание первого в России международного университета, вопреки безденежью и хаосу. Но сквозное чувство, которое пронизывает рассказ о его (без малого девяностолетней) жизни, – именно счастье. Счастье вопреки всему; счастье как сухой остаток испытаний; то глубинное счастье мудреца, который живет свою единственную жизнь так, как считает нужным. Не считаясь с обстоятельствами.

Как построена эта книга?

Как небольшой биографический роман, где Шанин выступает в главной роли. В роли самого себя. Я взял у Теодора многочасовое интервью, сначала выбросил свои вопросы, потом достроил текст таким образом, чтобы он читался как сплошная головокружительная история – собственно, так, головокружительно, Шанин жил всегда и продолжает жить сегодня. Вся история XX столетия и первых двух десятилетий XXI века прошла сквозь него, сквозь его судьбу. По Шанину можно и нужно изучать, как советовал Пушкин, историю “домашним образом”. Вот перед нами человек, который был не просто свидетелем, а прямым участником гигантских событий, в которых не затерялся и не растворился. И стал самим собой. Тем Шаниным, которого мы знаем.

Итак, он в данном случае не мемуарист, хотя текст внимательно прочел и в некоторых местах авторизовал. Над своими мемуарами Теодор работает и когда-нибудь выпустит их в свет, но это будет совсем другая книга. Наша книга – не историческое исследование. Шанин здесь – именно герой-рассказчик. Поэтому я сохранил (с любезного согласия Теодора) некоторые чудесные особенности его речи, великолепные неправильности, и фонетические, и грамматические – чуть-чуть, вкраплениями, без перебора; этот аромат многоязычия нечто важное добавляет к рассказу. Кажется, в учебниках по креативному письму это называют “речевой характеристикой”.

Есть ли у этой книги еще какие-то особенности?

Есть! Она задумана как часть большого “текучего” проекта под названием “Несогласный Теодор”. Книга связана с подкастом. Подкаст – с видеоверсией, документальным многосерийным веб-доком. Аудио уже вышло; оно доступно для подписчиков радио “Арзамас” arzamas.academy/radio/announcements/shanin_1. Чтобы прослушать полную версию, нужно скачать приложение по ссылке, зато эта запись в бесплатном доступе. Одновременно с этой книгой должно появиться 19 десятиминутных видеоэпизодов.

А будет ли продолжение?

У книги “Несогласный Теодор” – нет. Все, что мы совместно с Теодором хотели в данном случае сказать, сказано. А вот у серии “Счастливая жизнь”, надеюсь, да. Сейчас в работе еще один документально-биографический роман, а будут и другие. Моя фамилия на обложке означает, что я автор серии, как целого проекта. А каждая отдельная книжка – результат совместной работы с рассказчиком.

Благодарности

Я признателен редакции Colta.ru, напечатавшей сокращенную версию книги.

Академии Arzamas.

Ректору МВШСЭН (“Шанинки”) Сергею Зуеву, руководителю PR-отдела Ольге Лукиновой – в частности, за предоставленные фотографии. Марии Пральниковой – за поддержку.

Сердечная благодарность магистрантам программы “Трансмедийное производство в цифровых индустриях” НИУ ВШЭ, которые под руководством профессора Анны Новиковой готовили электронную версию книги.

Отдельное спасибо Татьяне Сорокиной, вместе с которой мы этот проект задумали и реализуем, шаг за шагом.

Когда меня спрашивали: “Ты откуда родом?” – у меня всегда была проблема, как ответить. И в конце концов сложился такой речитатив: мой отец родился в России, моя мама родилась в Германии, я родился в Польше, при этом мы все родились в одном и том же городе, который теперь является столицей Литвы.

Если проще и конкретней – я родился в Вильно, нынешнем Вильнюсе. В 1930 году то был значительный город Польши, половина населения которого ощущала себя евреями. На юге Польши были евреи, которые определяли себя как поляки еврейской религии, а в Вильно местные евреи бесились, когда кто-либо смел так их называть. Потому что в своих глазах они были евреями с большой буквы. Город был столицей миснагдим, или литваков[1] – тех евреев, которые вслед за Виленским гаоном, то есть гением из Вильно, который считался и святым, и самым умным, и самым великим, оказали в XVIII веке сопротивление хасидскому движению, как и ассимиляции.

Гаон, по имени Элияху бен Шломо Залман, был не только главным теологическим авторитетом, но и блестящим математиком, то есть человеком, склонным к рациональному мышлению. И когда мы говорили “наши”, то это значило “евреи, но не хасиды”. Над хасидами посмеивались. Они танцевали, когда молились. Они пели во время молитвы. Что миснагд считал невероятно неприличным и глупым. А еще считалось, что хасиды не умеют защищать свою еврейскость. А как ее защищать? Надо драться с польскими антисемитами. Хасиды не умели драться как надо, а виленчане дрались отлично. И еще они не принимали мистическое мышление, которое выражала Каббала, и всякое такое прочее. Они считали, что настоящая религия – это Талмуд, свод правил. То есть быть по-настоящему религиозным – это изучать и знать право. И раввин для них был советником по праву, а не представителем святости. Миснагед нес личную ответственность перед Богом за свое поведение и свои взгляды.

Это, конечно, создавало