Читать «Спасатель»

Стук в дверь.

– Да!

– Командир, тут тебя один клиент требует.

– Вот прям-таки и требует?

– Ну… близко к тому.

– Ладно… – поднимаюсь со стула и откладываю планшет в сторону. – Как там, в известном фильме говорилось? Требует – примем!

Топаем по длинному коридору. Он полутёмный, только иногда темноту разгоняют редкие лампочки. В основном тут ходят просто: берутся за провешенную по стене веревку – и в путь! Попался узел – пригнись, потолок снижается. Можно даже руку вверх приподнять для вящей гарантии. Впрочем, если есть желание, можно попробовать, что крепче. Голова или потолок? До сих пор выигрывал потолок… Два узла – ступенька. Сбавь скорость, если не хочешь навернуться. Три узла – перекрёсток. Подумай, в какую сторону тебе надобно. Верёвки в таких местах расположены со смещением по высоте. Выбирай нужную – и топай. Но это когда идёшь просто так, сам по себе. Когда же носят груз, то зажигают свет. В обычное же время экономят дефицитные лампочки. Редкий это товар – да и дорогой! Издалёка их доставляют и с великим бережением.

Да, совсем забыл! Позвольте представиться – Пётр. Если уж совсем официально – Пётр Михайлович. По фамилии – Фомин. Есть, разумеется, и прозвище – куда ж без него. В незапамятные времена, когда жизнь была относительно мирной, окрестили меня «Беглецом». По разным, надо сказать, причинам… да так оно и осталось. Впрочем, в той жизни было много чего, о чём сейчас вспоминаешь как о каких-то сказочных вещах… И кого сейчас интересуют причины появления такого позывного?

А путь – привычный. Ходим мы этими дорожками уже достаточно давно. Почему под землёй? Да спокойнее тут. И всякой гадости меньше. Уж чего-чего, а такой вот фигни наверху в своё время хватало! Да и сейчас ещё есть…

С момента, когда посыпались ракеты вперемежку со всякими прочими сюрпризами, которые заботливо копили многие годы, прошло уже несколько лет. Особо жуткие места, впрочем, менее неприятными не стали, но в целом наверх уже можно было выглядывать.

Так это – у нас! А что творилось за линией госграницы… Не во всяком сне такое увидишь!

Очень многие ракеты, которые отправили в нашу сторону, по каким-то «неведомым» причинам так и не долетели до места назначения. Некоторые брякнулись просто так, навроде сброшенного с крана бревна, а вот некоторые – и совсем даже по-другому «приземлились»… вполне штатным способом. Только совсем в другом месте. Тоже, кстати, совершенно «непонятно» почему… Словом, места их падения теперь ещё долго стороною обходить надобно. Если жить охота, разумеется…

Так что вдоль бывшей границы у нас теперь кордон. Не тот, который в своё время напыщенно именовали «санитарным», подразумевая то, что защищает он «продвинутые» страны от неразумных русских. А абсолютно конкретный, в самом прямом смысле этого слова – по-настоящему санитарный, поскольку в тех местах жить ныне невозможно. В смысле – людям невозможно. Зверьё-то – оно бегает туда-сюда. Иногда на опешившего охотника такое из лесу выбегает…

Словом, близлежащим странам не повезло. Совсем не повезло. Навряд ли они, вписываясь хвостозаносителями к заокеанским воротилам, предполагали такой исход. Впрочем… ну не все же среди них были совсем уж кончеными дебилами? Должны просто по умолчанию присутствовать там и люди разумные – хоть в каком-то объёме?

Очень даже может быть, что таковые имелись. И даже в товарном количестве. Только вот пресловутая «западная демократия» устроена так, что никакого влияния таковые люди не имели. И иметь не могли. Тут либо поёшь в общем хоре, либо стоишь в стороне. И никакого влияния на тех, кто поёт, оказать не можешь. Да и доступа к телефону, по которому отдают указания из-за океана, тоже не будет. Слушай, что другие тебе скажут.

Короче, тамошние «маленькие, но гордые страны» огребли всерьёз. Да так, что никакой государственности там не осталось в принципе. Равно как и всех её атрибутов в виде полиции, армии и централизованного здравоохранения, вкупе со снабжением. Всем, в том числе и едой.

Жрать в тех местах стало нечего. И раньше-то было далеко не сахар, а уж сейчас… Деньги моментально утратили всякую ценность. Евриками, за которые раньше готовы были душу продать, теперь можно было печки топить. Или задницу подтирать. Хотя для этой-то цели они совсем не годились. Впрочем, это в равной степени относилось к любым деньгам вообще.

Бартер.

Или золото – у кого есть.

Было не у всех.

И толстый северный пушной зверёк постучался во многие двери по второму разу.

Откровенно говоря, и у нас было немногим лучше. Правда, совсем уж далеко эти ракеты не ушли – кое-что всё же уцелело. И даже сверх того! Некоторые города пережили этот катаклизм с относительно небольшими потерями. Хотя небольшими они были разве что по сравнению с теми, кому совсем не повезло. В мирное-то время даже от этих «небольших» цифр инфаркт зарабатывался на раз-два.

А вот по Старопетровску ракеты не пошли. По той ли причине, что там и так уже ничего вроде бы не оставалось ценного, либо по какой-то другой – но ни одна ракета на него не упала. Отделались взрывом ядерного фугаса на озере – более чем в пятидесяти километрах от города.

По этой же причине уцелели и войска на линии бывшей госграницы. Да и в самом городе народ имелся. Сейчас войск меньше – не с кем воевать. На той стороне вообще пусто – там все поразбежались давным-давно. Кое-кто даже к нам утёк – и некоторых даже приняли. Вот и ушли солдаты – для них работы хватало в других местах.

Теперь тут части самообороны. В основном – от всякого отребья и банд. Вот этих стало больше – и здорово. Всякие попадались, даже бывшие солдаты войск НАТО и полицейские. Кого там только не было… Народ в бандах подобрался остервенелый, крови понюхавший и беспредельный. Ни во что не верили и ничего не боялись. Живыми после их визита мало кто оставался. Так что самооборонцам не позавидуешь – тяжек их хлеб. Периодически они просят о помощи – и тогда из города выходит подкрепление. Оружие здесь есть у всех, долгие сборы не требуются.

И, кстати, о том самом хлебе. Понятное дело, довоенные запасы кончились быстро. И практически сразу, как только упали первые ракеты, закончилась и относительная независимость купцов. Ведь «чёрный» рынок приказал долго жить.