Читать «Вторая Попытка. Дилогия»
Кыштымов Александр Владимирович
Вторая Попытка
Часть первая.
Вступление.
– И настанут времена и годы.
– И придёт пора смерти и небрежения жизнью.
– И безмолвие падёт на миры и планеты.
– И лик бедствия заслонит звёзды и солнца.
– И мрак поглотит свет.
– И придёт день из дней обычных, но будет он страшней всего, что знал род человеческий.
– И появится враг неодолимый, беспощадный.
– И прольёт он свет ослепительный, смертоносный и пройдёт он сквозь землю и воды, торжествуя.
– И падут люди и государства.
– И опустеют острова, страны и континенты.
– И исчезнут деревни, посёлки и города, растаяв без следа.
– И займут нелюди небеса.
– И воздвигнут там жилища и вместилища.
– И продлится это некоторое время.
– И восстанет из гроба, сбросив прах трёх одежд, рыцарь с обнажённым мечом против нелюдей.
– И помогут в этом странные и искусственные люди.
– И в долгих битвах весы удачи будут колебаться, не склоняясь ни на чью сторону.
– И изопьют борющиеся чашу скорби до дна.
– И встанут на край гибели.
– И сплетутся противники в смертельных объятиях.
– И понесут страшные потери.
– И, соединившись с кургала, уничтожит рыцарь зло.
– И пелена одиночества заслонит радость победы.
– И начнётся всё сызнова.
– И загорится сердце рыцаря тоской безысходности.
– И не оставит кургала рыцаря в отчаянии и одиночестве.
– И падут бессмертия взалкавшие.
– И проснутся спящие веками.
– И возгорится надежда в иссохших сердцах.
– И вернутся все домой.
– И обустроятся.
– И появятся вдруг уцелевшие после битвы нелюди.
– И возопят о помощи.
– И не отказано им будет.
– И подарит им мёртвый мир живой дом.
– И спокойствие поселится в сердцах людских.
Молодой человек, почти юноша, крепкий розовощёкий, облачённый в просторный, не по росту, чёрный плащ с широкими рукавами, схваченный застёжками в виде бабочек, дописал текст, прицелился было поставить точку, как неожиданно с расщепленного конца гусиного пера сорвалась капля и шлёпнулась на пергамент чуть ниже начертанного, образовав обширную кляксу. Молодой человек досадливо поморщился, смежил круглые, вишнёвого цвета глаза, и некоторое время сидел неподвижно, нехотя размышляя, что делать с чернильным пятном: оставить или удалить. Так ничего и не решив, он скорбно вздохнул, покатал перо меж пальцами, аккуратно вытер об губку и убрал в рукав. Туда же последовала массивная чернильница в виде жука скарабея.
Юноша отложил в сторону дощечку для письма, поднялся с огромного тёплого камня, свернул пергамент и ещё раз глубоко вздохнул. Он стоял на краю титанического утёса, а вокруг простиралась кромешная тьма с россыпью неисчислимого количества звёзд. Лёгкий ветерок лениво шевелил короткие, слегка вьющиеся каштановые волосы. Молодой человек насупил брови. Взгляд сделался колючим и решительным. Тьма раздалась в стороны, и перед ним появилась голубая планета. Она будто капля росы искрилась и переливалась в лучах невидимого светила. Юноша медленно обернулся и посмотрел вверх. Там, в чёрной, ледяной пустоте, висели многочисленные массивные параллелепипеды. Бледный, неровный свет озарял их изнутри. Молодой человек сокрушённо покачал головой и едва слышно произнёс, чуть шевеля полными, красиво очерченными, губами:
– Действующие лица уже готовы к представлению. Дело осталось за малым – безумию возобладать над разумом. И это не заставит себя долго ждать! Правда, я до сих пор не понял – удалось ли мне вдохнуть в них искру мою. А, собственно, куда ты запропастилась?
В тот же миг появилась маленькая, озорная искорка.
– Ага, вот значит и ты, и как всегда со мной не согласна?
Конечно, мигнула искорка, я с тобой всегда не согласна. Мало того, нехорошо выглядеть столь легкомысленно перед ликом вечности. Она любит степенных, умудрённых мудростью мудрых старцев.
– До чего же ты не сговорчивая, – сказал юноша. – Мне никак не удаётся убедить тебя в своей правоте. Почему ты постоянно пытаешься меня учить, когда и как я должен выглядеть? Неужели хоть что-то изменится, если я превращусь в немощную развалину и примусь тебе на радость бряцать на всю округу сколиозным позвоночником. Тебе лучше чем кому-либо известно – не внешность определяет содержание, а совсем наоборот! Впредь не советую испытывать моё терпение...
Конечно, снова мигнула искорка, у меня и в мыслях не было учить тебя, просто я привыкла иметь своё, отличное от некоторых, мнение по широчайшему спектру вопросов.
– Каждое существо в моём многообразном, хлопотном хозяйстве, включая тебя, – пояснил молодой человек, – само выбирает свой путь в жизни. И нечего пенять на других! Привыкли валить вину за свою глупость, на кого не попадя...
Лично я, возбуждённо замигала искорка, никогда не поступаю подоб-ным образом.
– В ином случае тебя здесь не было бы, – усмехнулся юноша. – Однако мы заболтались. Пора начинать. Да, отнеси на планету предостережение. К сожалению, они его не поймут, ибо уже потеряли разум. Нужно чудо, чтобы произошло чудо. Увы, их не переделать, не перекроить. Тут даже я бессилен. Пьеса должна продолжаться не смотря ни на что! Сколько их сошло в небытие, так и не преодолев даже пятой части пути? Там, между прочим, на пергаменте, клякса случайно образовалась. Ликвидируй. А то неопрятно как-то получается...
Посланец подхватил свиток и умчался в сторону голубой планеты. Молодой человек повернулся и, по основательно утоптанной тропинке, стал медленно спускаться с утёса прямо в чёрную бездну космоса, из которой и выросла скала, возникнув, словно мираж, в центре Вселенной. Он вошёл в пустоту, будто в воду, погрузился в неё без страха и колебаний пока не исчез полностью. В тот же миг пропал и утёс, словно его никогда и не существовало, что, если говорить честно, соответствовало истине.
Глава Љ1.
Германия. Роковые тридцатые годы. Коричневые рубашки. Еврейские погромы. Повальные аресты коммунистов и сочувствующих им. Факельные шествия. Пивные праздники. Горы сожранных сарделек. От нескончаемых парадов во всей Европе шёл гул с многократным эхом. Гинденбург торжественно подарил место рейхсканцлера Адольфу Шикльгруберу. Поджёг Рейхстага. Показательные судебные процессы. Военная машина стремительно набирала обороты. Нацисты запустили пробный шар – Испания умылась кровью. На заводах Крупа день и ночь штамповали тяжёлые орудия. Мессершмит запустил в серию новый истребитель. Со стапелей регулярно сходили под и надводные корабли. Фюрер охрип от многочасовых выступлений, в которых призывал арийскую нацию к тотальному уничтожению и порабощению низших рас.
В воздухе запахло войной и большой кровью. Прожорливое, кровожадное чудовище медленно поднимало голову, широко зевало клыкастой пастью, лениво скребло скрюченными когтями землю. В животе страшилища призывно