Читать «Эра голодных псов»

– Вы просили показать вам самое интересное? Что ж, извольте. За мной, за мной.

Коридор был узок. Слабый свет бледно-зеленых плафонов, вмонтированных в потолок, контрастно прорезал морщины возраста на лице высокого, широкоплечего мужчины, обтянутого белым лабораторным комбинезоном. Узкая рыжая бородка, ухоженные баки, аромат дорогого парфюма, спокойный и уверенный блеск темных глаз – стоящий рядом юноша в черном мундире казался на фоне ученого подростком.

Профессор Эгерт приглашающе взмахнул рукой и зашагал вдоль стен, покрытых светлым пластиком. Молодой парень с капитанскими погонами на плечах двинулся следом. Его темно-русые волосы, собранные на затылке в не слишком длинный «хвост», выдавали собой возраст: капитану было около двадцати трех. Для офицера Службы Безопасности – карьера дурная, многие его сокурсники уже пребывали в майорах. Семнадцатилетний выпускник Академии Имперской СБ получает право отказаться от предписанной наставлениями стрижки «ежиком» сразу после вручения ему короткого лейтенантского гладиуса… и всю дальнейшую жизнь использует это право на полную.

За сорок пять лет, проведенных в качестве начальника секретного архива «внешних разумных», Хайнрих Эгерт повидал немало типажей: от спесивых представителей общественной политики, визгливо требующих немедленно предоставить им доступ к неким материалам, существующим исключительно в голове медиамастеров, до сухих флотских генералов, окруженных стаями задумчивых экспертов.

Он от них устал.

Знаменитый ксенолог и легион-генерал СБ, доктор биологии Эгерт, прочитав очередной приказ о встрече и «ознакомительной экскурсии», ждал опять все того же и все тех же – а вместо этого получил тихого, низкорослого капитана с острыми чертами лица и своеобразной пластикой движений, заставившей генерала понимающе улыбнуться. Юноша сразу очаровал профессора своими манерами: молодой офицер был церемониально вежлив, с первых же минут общения поставив себя ниже своего временного наставника, а чуть позже – продемонстрировал исключительную готовность к восприятию предлагаемых ему знаний. Эгерт понял: этот парень, не глядя на дешевый мундир, вовсе не то, о чем я подумал сперва, к тому же он наверняка стажировался на Россе – отсюда и стиль поведения.

Профессор поднял руку и коснулся большим пальцем сенсора на пульте управления.

– Это здесь, капитан.

– Спасибо, мой генерал. – Эгерт обернулся и успел уловить короткий почтительный кивок молодого офицера.

Тяжелая металлическая дверь медленно уехала в сторону. Из открывшегося овального проема ударил резкий белый свет. Профессор привычно шагнул в зал и остановился, дожидаясь своего подопечного; едва войдя, тот вдруг замер с широко распахнувшимися глазами.

– Невооруженный и небронированный субсветовик, возраст около двух тысяч лет, – заговорил Эгерт. – Обнаружен… я не желаю помнить цифры, но это где-то возле Южной Петли. Разрушен в бою, не менее тысячелетия шел к нам, подхваченный гравитечением. На борту находилось ровно тридцать лиц экипажа. Почти все – размазаны… перед вами – лучшая из сохранившихся мумий, была найдена на ходовом посту командира.

Капитан застыл перед огромной, во всю стену, гласс-панелью, за которой, в прозрачном геле, висел почти человек. Ссохшееся за тысячелетия, проведенные в разгерметизированном звездолете, длинное серое тело действительно выглядело человеческим, даже кинематика нижних конечностей совпадала едва не до мелочей. Пугал странно пустой пах, не позволяющий четко идентифицировать пол, и – лицо.

– Реконструкция, дорогой профессор?

– Да, конечно. – Эгерт включил небольшой проектор, и рядом с гелевым аквариумом тотчас же появилась серокожая голографическая голова, облитая коротким седым мехом по макушке. Большие темные глаза, тяжелая нижняя челюсть… капитан сделал шаг назад.

– Как странно, – вдруг произнес он.

– Вы тоже уловили враждебность? – усмехнулся профессор. – Конечно, за стопроцентную реальность облика не поручится никто, но тем не менее!..

– Это нечто большее, чем просто враждебность, – задумчиво возразил молодой офицер. – Не могу понять, что именно…

– Они имеют три пола, – сказал Эгерт. – На борту были обнаружены только два, но на самом деле их три. Процесс воспроизводства чрезвычайно энергоемкий, соответственно, у них очень сложное общество.

– Три?

– Именно так, Йорг. Но и это не самое главное. По мнению одного специалиста – ныне уже, увы, покойного, – они погибли в бою из-за того, что их корабль представлял собой единую биопроцессорную систему с минимальным участием персонала…

– То есть давно забытая дорога? Вы об этом, мой генерал?

– Да, капитан. Они летели как бы внутри большого и безмозглого биопроцессора, отвечавшего решительно за все, экипаж мог вмешиваться лишь в некоторые вопросы… корабль не смог адекватно отреагировать на удар чьего-то боевого звездолета, и экипаж погиб, даже не попытавшись бороться за жизнь. Их погубил собственный корабль, перенасыщенный автоматикой, которую зачем-то строили по принципам, характерным для хромосомных сообществ. Как вы знаете, этим путем пытались идти орти и корварцы, но вскоре пришли к выводу о статистической непредсказуемости мыслящих биосистем в целом. Эти же, вероятно, считают иначе. У нас нет практически никакой информации о том, кто они и откуда, от корабля там мало что осталось, и никаких файлов, ничего.

– Это плохо…

– Плохо! Единственным утешением может служить тот факт, что, если бы они смогли продвинуться далеко – за те тысячи лет, что у них были, – данная находка не вызвала бы такого удивления. Но пока – эта угроза является отнюдь не первоочередной в нашем списке.

– Пока, наверное, да, – согласился молодой капитан. – И все же я вижу нечто, в чем не могу разобраться…

– Вас научили многому, Йорг, – утвердительно произнес профессор, глядя на своего собеседника сверху вниз. – Впереди, я полагаю, вас ждет хорошая карьера.

– Знания всегда интересовали меня куда больше карьеры как таковой, – вежливо ответил капитан. – Открытые глаза сильнее меча, не так ли? Я очень благодарен тем, кто потратил на меня так много своего времени.

– Если это не является тайной, в каком монастыре вы учились?

– Тайной – для вас?! – Капитан весело блеснул глазами. – Прошу меня простить, мой генерал… первый год я провел в твердыне Зоил, второй по большей части в обителях рода Лоннир-Эан.

– О!.. – Эгерт понимающе шевельнул бровями. – Завидую вашей выдержке! Вы останетесь на кофе?

– Я хотел бы просить разрешения удалиться, мой генерал.

– Воля ваша. Я всегда готов помочь вам… и учтите – теперь уже без приказов сверху.

Молодой офицер склонился в недолгом поклоне благодарности и, выпрямляясь, – принял протянутую ему руку. Глаза высокого профессора и худощавого юноши встретились; Хайнрих Эгерт коротко вздохнул и прищурился:

– Таких, как вы, у нас мало. Ступайте, Детеринг. Вам следует беречь себя.

Под коротким крылом старенького демилитаризованного катера появилась темная лента реки, иногда вспыхивающая на волне серебряной искрой, – и украшенная драконами рода Фрейр машина пошла на снижение.

– Считайте, прилетели, милорд! – весело произнес пилот, оборачиваясь назад.

Алан Детеринг посмотрел вперед, туда, где на очищенной от жутковатого векового леса площадке темнела громада недавно законченного замка, и разлепил губы в короткой улыбке.

– Спасибо, парень.

Узколицый юноша, сидевший в кресле рядом с Аланом, задумчиво покачал головой:

– Странное место, дядя.

– Что в нем странного? – немного удивился лорд Детеринг. – Корнелиус давно хотел перебраться