Читать «Интервенция»

Боевая фантастика на: http://pajlnik.ucoz.net

В результате серии "оранжевых революций" и правых путчей в России царит полный хаос. В полупустой Санкт-Петербург, в котором нет вообще никакой власти, прибывают "миротворческие" силы ООН. Политики все давно разбежались, населению на все наплевать. Но оккупантам начинают противодействовать необъяснимые силы...

   Алексей Щербаков

   Интервенция

   И прав был капитан - еще не вечер!

   (Владимир Высоцкий)

   Часть 1. В Петербурге жить - точно спать в гробу

   Уберите медные трубы!

   Натяните струны стальные!

   А не то сломаете зубы

   Об широты наши смурные.

   Искры самых искренних песен

   Полетят как пепел на плесень.

   Вы все между ложкой и ложью,

   А мы все между волком и вошью.

   Время на другой параллели

   Сквозняками рвется сквозь щели.

   Ледяные черные дыры.

   Ставни параллельного мира.

   Через пень-колоду сдавали

   Да окно решеткой крестили.

   Вы для нас подковы ковали.

   Мы большую цену платили.

   Вы снимали с дерева стружку.

   Мы пускали корни по новой.

   Вы швыряли медну полушку

   Мимо нашей шапки терновой.

   А наши беды вам и не снились.

   Наши думы вам не икнулись.

   Вы б наверняка подавились.

   Мы же - ничего, облизнулись.

   (Александр Башлачев)

   Пролог. Дым над бетоном

   -- Все чисто. Вокруг ни души. - Доложил майору О`Нилу командир разведывательного взвода.

   -- Отлично. Что со взлетной полосой? - повернулся командир десантной группы к другому офицеру.

   -- Работы немного. Расчистим от всякого мусора, проверим покрытие... Через пару часов полоса будет готова к приему самолетов.

   Высадка разыгрывалась как по нотам. Собственно, так и должно быть. Никто всерьез не ожидал встретить в Пулково какое-то серьезное противодействие прибывающим миротворческим силам. Так и вышло. Огромное, абсолютно пустое летное поле, на одном конце которого примостилось здание аэровокзала, подавляло своей безлюдностью. Немногочисленные фигурки парашютистов, застывших в настороженных позах, держащие оружие наготове -- на нем просто терялись. Пустой аэропорт производил гнетущее впечатление - высокая трава, которая пробивалась даже сквозь плиты взлетной полосы, безлюдье - а главное - безмолвие, которое нарушалось только криками зачем-то кружащих над этим пустым местом чаек. Наверное поэтому, чтобы отогнать неприятное ощущение, солдаты нарочито громко перекликались, хохотали по поводу и без, шумно жевали жвачку и сплевывали.

   Джекоб сделал несколько снимков, затем наладил спутниковый телефон и связался с редакцией.

   -- Джекоб? Что там у вас? - Послышался голос режиссера.

   -- Нормально. Ничего интересного.

   -- Все равно, давай что-нибудь в эфир. Джекоб!

   -- Передовой отряд только что высадился в Петербургском аэропорту "Пулково". Сейчас начинается расчистка полосы. Примерно через три часа мы будем готовы принять транспортные самолеты. Стивен!

   -- Все, кончаем связь, сообщай нам обо всем интересном...

   Джекоб Абрамс, корреспондент, аккредитованный при миротворческих силах НАТО, ругнулся и достал сигареты. Вот ведь пришла кому-то блажь - освещать высадку с самого начала. Ну, в самом деле, что может быть интересного в подготовке аэродрома? Абрамс побывал во многих местах, в том числе и в самых, что ни на есть горячих точках - а потому прекрасно знал: если даже веселье и начнется - оно начнется потом, а не с первых шагов. Да и что может случиться в этом городе? Все-таки Петербург - это почти Европа. Уж явно здесь не придется столкнуться с бородатыми исламскими фанатиками, стреляющими из-за угла; с бросающимися под бронетранспортеры безумными шахидками, обвесившись взрывчаткой... Власти в городе нет. Армии нет. Никаких различимых невооруженным глазом политических сил нет. Кому придет в голову сопротивляться тем, кто пришел наводить тут порядок? И высадка наверняка пройдет ничуть не интереснее, нежели прибытие нью-йоркской подземки на конечную станцию. Джекоб вполне мог бы прилететь с первым транспортом и спокойно снять все, что нужно.

   Но вот попала вожжа под хвост кому-то из медианачальства. Мол, наш корреспондент впереди всех! Теперь режиссер будет звонить каждые десять минут - и телеканал станет прерывать передачи, чтобы передать пустую информацию.

   Другой бы радовался. Ведь что для военного журналиста главное? С первых шагов набрать темп. Выделиться из толпы своих коллег. Тогда и в дальнейшем будешь попадать не только на унылые официальные пресс-конференции, где делающие "чи-и-из" девушки из пресс-службы будут кормить журналистов старательно отфильтрованной и тщательно пережеванной информацией, в которой правду можно найти только, если очень долго и внимательно искать. Что делать? Работа такая. Не нашлось еще на свете армии, в которой генералы говорили бы общественности то, что происходит на самом деле. Впрочем, Джекоб, повидавший, какой эта правда бывает, в душе был согласен с генералами. Зачем добропорядочным налогоплательщикам знать про растерзанные детские трупы, горящие вместе с экипажами танки и падающие с неба подбитые вертолеты - словом про будни солдат миротворческих сил? "Мы победили - и враг бежит, бежит", -- как пелось в знакомой с детства песне.

   Но у каждого своя работа. У репортера она - давать материал, желательно эксклюзивный. Для старта такое начало кампании, когда ты один из первых высадился на землю этого города - очень даже неплохо. Джекоб уже представил огромный заголовок на полосе газеты, для которой тоже, по совместительством с телевидением, гнал информацию: "Наш корреспондент первым ступил на русскую землю". Наверное, отметят, что в этом город никогда еще не входили иностранные войска. Впрочем, это вряд ли. О подобном вслух не говорят...

   Другое дело, что Джекоб явился сюда не для того, чтобы гоняться за сенсациями. Он приехал отдохнуть от бесконечной войны. От этого сочетания - запаха мужского пота, пороха и горелого человеческого мяса. Он ехал в этот город как на отдых. Надеясь, что хоть тут-то не придется ходить в туалет, прикидывая - откуда по тебе будут стрелять.

   А потому Джекоб охотно уступил бы честь первым вступить в город кому-нибудь другому работнику прессы. Но только вот, как выяснилось, из всех акул пера и телекамеры он был единственным, кто имел опыт прыжков с парашютом. Да и вообще. Коллег, военных корреспондентов, при пресс-службе корпуса вообще не нашлось. Все-какая-то шелупонь, чуть ли не из светской хроники. Оно и понятно - это не "горячая точка", сюда послали кого попроще.

   -- Сэр газетчик, как, все тихо? - Раздался голос Риккардо. Это был молодой солдат, приданный Джекобу в качестве то ли ординарца, то ли охранника. Риккардо являлся веселым парнем, большим любителем поболтать и побегать за девицами. Газет он не читал из принципа, будучи твердо уверен, что "там одно вранье", по телевизору смотрел лишь спорт и МTV. Но, тем не менее,