Читать «Крымская война»

Полтора века назад разразилась Крымская война, унесшая более полумиллиона человеческих жизней. Солдаты противоборствующих сторон гибли в боях на суше и на море, умирали в лазаретах. Эти ужасающие потери соразмерны с количеством погибших американских солдат на фронтах обеих мировых войн. То была странная война, или, говоря словами Херберта Фишера[1], «схватка, в которую стороны ввязались без всяких к тому оснований и вели ее бездарно, не предвидя трагических последствий, а потому она заслужила нелестное право числиться скорее средневековой, нежели современной войной». Это суждение историка стоит того, чтобы над ним сегодня задуматься.

Теннисон писал:

• Да, солдат понималЭто чей-то просчет, —

и тут же спешил прибавить:

• Но не дело его — размышлять,А на пушки идти умирать[2].

Почему же началась эта война? Да и вообще, что побуждает людей к войнам? Почему сражения, военные операции, насильственные действия пронизывают всю историю человечества, выделяются на ее ковре самыми яркими нитями и пятнами?

Ответ заключается в том, что стремление к войне заложено в природе человека и диктует ему, как поступать. В чем тут причина? Объяснений этому множество. Этнолог вам скажет, что подобное свойство связано с «территориальным императивом» животного мира — элементарным стремлением защитить свое местообитание от постороннего вторжения. Человек, объяснит вам этот ученый, несет в себе инстинкт «неуживчивости», приводимый в действие теми же первобытными инстинктами, которые заставляют некоторых животных бодаться, а других — метить свою территорию. Агрессивностью он демонстрирует право собственности.

Социолог найдет объяснение в том, что человек — это не только индивидуум, но и неотъемлемая часть общества (клана, государства, нации) и в таком качестве действует и реагирует по-разному в различных социальных обстоятельствах. Семена войны порождаются общественными структурами. Речь идет не только о внутригосударственных образованиях, но и о международных организациях. В современном мире примерами могут служить конфликтные ситуации с чеченцами в России и тамилами в Шри-Ланке, а также неудачи ООН в терзаемых внутренними распрями африканских странах.

Психолог будет утверждать (и не без оснований), что дело тут в психологической неадекватности национальных лидеров и — добавит он — в искаженном восприятии ими других стран и их руководителей. Для демонстрации первой причины можно назвать таких милых персонажей, как Гитлер, Пол Пот и — ближе к современности — Саддам Хусейн. Во втором случае (искаженного восприятия) уместно упомянуть Георга III и американских колонистов[3] или Наполеона после бегства с острова Эльба.

Так или иначе, но война остается неизменной составляющей истории. Приводящие к войнам причины всегда коренятся либо в конфликтах, связанных с обладанием ресурсами, либо в столкновении идеологий, либо в стремлении к власти, и насильственные действия становятся последним средством для достижения цели, когда интересы сторон противоположны, а притязания велики.

Однако какие факторы приводят непосредственно к взрыву, служат, как говорится, спусковым механизмом? Таким может стать возникшее ощущение слабости своего соседа, или острое чувство несправедливости, или необузданное желание отдельного человека, или некая коллективная позиция, принятая под воздействием высоких нравственных установок. Как показывает история недавнего времени, к превентивному удару могут привести и соображения безопасности. Вот короткое высказывание выдающегося военного теоретика, историка и философа прусского генерала Карла фон Клаузевица (1780–1831): «Война — это насильственное действие, направленное на подчинение противника своей воле». И это действие может порождаться страхом или ненавистью, честолюбием или алчностью, уязвленной гордостью или простым недоразумением, наконец — чувством долга, когда сильный должен протянуть руку помощи слабому. Таким «спусковым механизмом» может стать и фанатичная убежденность в необходимости вести войну «во имя Всемогущего Бога».

Так что в причинах для войн никогда не было недостатка.

В то же время причины Крымской войны, самой странной и ненужной в мировой истории, столь запутаны и переплетены, что не допускают простого определения. Не исключено, что как раз для этого случая судьба может свести вместе этнолога, социолога и психолога. Разумеется, здесь наличествуют и все прочие компоненты: эксплуатация ресурсов, противоположность интересов, необузданные желания, уязвленная гордость, общественные установки и — прежде всего — стремление к власти. «Крымская война и ее причины, — пишет социалист Фридрих Энгельс, — это колоссальная комедия ошибок, в ходе которой в каждый момент задается вопрос: „Кого надувают на этот раз?“».

Когда речь идет о Крымской войне, редко принимают во внимание, что велась она не только на удаленном полуострове в Черном море. Бои шли также на Дунае, вдоль персидской границы и на Кавказе. Крупные морские сражения велись на Балтийском море, и даже в Арктике, в нескольких милях от Норвегии, противники обменивались выстрелами. Войска были готовы к боевым действиям на Тихом океане, в Британской Колумбии, в Гонконге, Калькутте и в Австралии, а британский флот совершил нападение на Петропавловск-Камчатский. В каком-то смысле это была война глобального масштаба.

О Крымской войне написано немало — особенно о ее сражениях и ее героях. В этой книге я не стремлюсь обозреть уже известные факты. Мой труд преследует двоякую цель: во-первых, проследить многочисленные причины, события и результаты этой войны и, во-вторых, набросать — пусть нечеткую — картину эпохи, которая сделала ее возможной. В прошлом, занимаясь преподаванием истории, я стремился запечатлеть в сознании студентов, что важнейшие аспекты исторических событий связаны в первую очередь не с тем, когда они происходят или кто в них участвует, а также не с подробностями того, что именно происходило. Сущность истории заключена в понимании причин событий и тех результатов, к которым они приводили.

История преподносит нам уроки — но насколько успешно мы их усваиваем? Обозревая скорбный перечень войн двадцатого и двадцать первого веков, крупных и мелких, всякий раз хочется задать вопрос: почему ни одна из этих войн не была предотвращена? Как не вспомнить тут предупреждение Екклесиаста: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем»[4].

В субботу первого июня тысяча восемьсот сорок четвертого года без десяти минут десять тишину влажного летнего вечера, окутавшего Вулидж, восточный район британской столицы, разорвали приветственные пушечные залпы. Салютом из двадцати одного орудия Лондон встречал три парохода, бросившие якоря в Темзе. От причалов к гостям тут же устремилось множество катеров и лодок. На мачте «Циклопа» развевался императорский штандарт с черным двуглавым орлом на оранжевом поле — свидетельство того, что на борту находится государь всея Руси его императорское величество Николай I. По приглашению своей царственной родственницы ее величества Виктории, королевы Соединенного Королевства и Ирландии, российский император прибыл в Англию