Читать «Моя цель — звезды»

То был золотой век, время захватывающих приключений, щедрое на жизнь и жестокую смерть… Правда, никто так не считал. То было будущее богатства и воровства, разбоя и насилия, культуры и порока… Правда, никто его таким не признавал. То был век всего чрезмерного, великолепное столетие фриков… И никому оно не пришлось по вкусу.

Были обжиты все пригодные для этого миры Солнечной системы. Три планеты, восемь спутников, одиннадцать миллиардов человек; они роились в одной из наиболее увлекательных эпох в истории человечества, но мечтали, как обычно, о других временах. Солнечная система кишела жизнью. Люди питались, воевали и размножались, создавали новые технологии, которые выскакивали, подобно семенам из стручка, но вскоре их место занимали более совершенные; люди готовились выбраться в глубокий космос, снаряжая первую экспедицию к дальним звездам; но…

— Где же новые фронтиры? — вопили Романтики, и знать не знали, что новый фронтир — фронтир человеческого сознания — уже открыт.

Это произошло в каллистянской лаборатории на рубеже двадцать четвертого века. Исследователь по имени Джонт ненароком устроил пожар. Загорелись и лабораторная установка, и он сам. Так уж вышло. Он в отчаянии возопил о помощи, и все его мысли в этот момент были только об огнетушителе. Не было предела изумлению и самого Джонта, и его коллег, когда бедолага внезапно обнаружил себя рядом с вышеуказанным огнетушителем, в семидесяти футах от лабораторного стола.

Джонта расспрашивали и обследовали так и сяк, пытаясь в точности воссоздать обстоятельства мгновенного перемещения на семьдесят футов. Телепортация… транспортировка через пространство силою одной лишь мысли… Это была давняя теоретическая придумка. Нельзя было исключать, что такое уже случалось в прошлом: тому имелось несколько сотен скверно документированных подтверждений. Но в данном случае все отличалось: акт телепортации впервые возымел место в присутствии профессиональных наблюдателей. Ученые с дикарским азартом набросились на эффект Джонта. Слишком уж потрясающие перспективы он открывал, чтобы ходить вокруг да около, да и сам Джонт только и мечтал увековечить свое имя. Он с готовностью согласился и на всякий случай простился с друзьями. Джонт понимал, что риск смерти очень велик: если понадобится, коллеги его убьют. Уж в этом-то не было сомнений.

Двенадцать психологов, парапсихологов и нейрометристов различных специальностей были назначены ответственными наблюдателями нового опыта.

Экспериментаторы поместили Джонта в неразрушимый кристаллический контейнер. Открыли клапан, пустили внутрь воду и сбили рычаг клапана на глазах у Джонта. Теперь открыть бак было невозможно, и поток воды оказался неостановим.

Теория предполагала, что именно страх смерти принудил Джонта телепортироваться. Чтобы воссоздать эти условия, требовалось снова напугать его до смерти. Бак стремительно заполнялся. Наблюдатели регистрировали, камеры записывали.

Джонт начал тонуть.

И вдруг оказался снаружи бака, отчаянно кашляя, с него ручьем лила вода.

Он телепортировался снова.

Эксперты обследовали и расспросили его. Изучили графики и рентгенограммы, модели нейронных связей и биохимические анализы. Понемногу становилось понятно, какой именно фактор помог Джонту телепортироваться. На техническом совещании было принято секретное решение: объявить набор добровольцев-самоубийц. Программа исследований телепортации еще пеленки пачкала. Единственным известным хлыстом оставалась смерть.

Они тщательно проинструктировали волонтеров. Джонт рассказал, что он сделал и как, по его мнению, ему это удалось. Затем добровольцев начали убивать. Их топили, вешали, сжигали заживо. Были изобретены и новые формы медленного контролируемого убийства. Никому из подопытных не дозволялось сомневаться, что у них иная цель, кроме смерти.

Восемьдесят процентов пали жертвами науки. Их агония и муки совести невольных убийц стали предметами отдельных интереснейших исследований, однако места в истории не получили. Таков уж был тот жестокий век.

Восемьдесят процентов добровольцев погибли. А двадцать ушли в джонт. (Имя почти сразу стало нарицательным.)

— Верните нам романтические времена! — взывали Романтики. — Века, когда люди могли рисковать жизнями ради великих приключений!

Быстро накапливались новые данные. К концу первой декады двадцать четвертого века принципы джонта были твердо установлены, и открылась первая школа, которой руководил сам Чарльз Форт Джонт. Ему исполнилось пятьдесят семь. Он обессмертил свое имя и неустанно мучился от осознания, что ему никогда более не хватило смелости уйти в джонт. Примитивные дни остались позади: не было нужды угрожать смертью, чтобы человек телепортировался. Люди научились распознавать, взращивать и эксплуатировать новооткрытый ресурс бездонного разума.

Как же именно человек телепортируется? Одно из наименее удовлетворительных объяснений дал некий Спенсер Томпсон, пиарщик сети школ Джонта, в интервью для прессы.

ТОМПСОН. Джонт подобен зрению. Это естественная способность почти любого человеческого организма, однако ее требуется тренировать и постоянно развивать.

РЕПОРТЕР. Вы что, хотите сказать, что без такой тренировки мы не могли бы видеть?

ТОМПСОН. Либо вы еще не женаты, либо у вас нет детей, либо и то и другое одновременно.

(Смех в зале.)

РЕПОРТЕР. Я не понимаю…

ТОМПСОН. Любой, кто наблюдал, как младенец учится пользоваться глазами, понял бы меня.

РЕПОРТЕР. А что такое телепортация?

ТОМПСОН. Самоперенос из одного места в другое силой одного лишь разума.

РЕПОРТЕР. Значит ли это, что мы способны передумать себя… ну… из Нью-Йорка в Чикаго?

ТОМПСОН. Именно так. По крайней мере это известно в точности. Джонтируя из Нью-Йорка в Чикаго, необходимо досконально вообразить себе, откуда стартуешь и где желаешь оказаться.

РЕПОРТЕР. Это как?

ТОМПСОН. Если вас поместить в темную комнату, без понятия, где находитесь, то безопасный джонт станет для вас невозможен. Кроме того, если даже вы прекрасно представляете себе, где вы, но желаете джонтировать в никогда прежде не виденное место, живым вы туда не доберетесь. Нельзя джонтировать из неизвестности в неизвестность. Оба пункта, отправления и прибытия, требуется изучить и запомнить.

РЕПОРТЕР. Но если мы знаем, где мы и куда направляемся, то…

ТОМПСОН. Можно быть уверенными, что вы уйдете в джонт и прибудете на место.

РЕПОРТЕР. А если мы прибудем нагими?

ТОМПСОН. Только в том случае, если отправитесь нагими.

(Смех в зале.)

РЕПОРТЕР. То есть, я хотел спросить, телепортируется ли вместе с нами и наша одежда?

ТОМПСОН. Когда люди телепортируются, они телепортируют вместе с собой все, что на них надето, и все, что способны удержать при себе. Мне горько разочаровывать вас, но женские одежки прибудут вместе с хозяйкой.

(Смех в зале.)

РЕПОРТЕР. Но как это сделать?

ТОМПСОН. А как мы думаем?

РЕПОРТЕР. Силой разума.

ТОМПСОН. Ну и как думает разум? Что такое мышление? Как мы запоминаем, воображаем, делаем выводы, создаем новое? Как работают мозговые клетки?

РЕПОРТЕР. Не знаю. Никто не знает.

ТОМПСОН. И вот так же никто в точности не знает, как телепортироваться, однако нам известно, что мы на это способны, как известно то, что мы способны мыслить. Вы слышали про Декарта? Он говорил: Cogito ergo sum[2]. Мы же говорим: Cogito ergo jaunteo. Мыслю, следовательно, джонтирую.

Если объяснение Томпсона вам