Боковым зрением я уловила какую-то тень, и секунду спустя передо мной вырос медноволосый, закрывая неприятного человека. Я со свистом втянула воздух, словно не дышала все это время. Фокс с недоумением оглянулся через плечо и тут же расплылся в понимающей улыбке.

— Не волнуйтесь. Это господин Снейк. Он на всех производит такое впечатление. Я сам себя несколько неуверенно чувствую в его присутствии. Но это ни о чем не говорит. Милейший человек, милейший. Он у нас по кредитам и займам.

— Понятно, — машинально отозвалась я, хотя не понимала ровным счетом ничего.

— Ваш чай, Секлетинья Ивановна. — Он сел напротив, заботливо пододвинув кресло так, чтобы перекрыть мне вид на специалиста по кредитам.

Маневр я оценила и, с благодарностью кивнув, пригубила ароматный чай.

— Итак, давайте поговорим о вашем наследстве. — Фокс выложил на столик большую кожаную папку. — Уладим, так сказать, все формальности.

— Мне действительно оставили что-то в наследство?

Я наконец сумела выбросить из головы мысли о розыгрыше: ни у кого из моих знакомых не было денег на шуточки такого масштаба. На освободившееся место тут же полезли радужные мечты о ремонте в коммуналке, а может быть, чем черт не шутит, пока бог спит, и отдельной квартире.

— Разумеется, — снова улыбнулся рыжий. — Иначе мы бы с вами тут не сидели. Вы не поверите, но нам пришлось хорошо потрудиться, чтобы найти вас.

Я окинула взглядом богатое убранство кабинета, недешевые костюмы странных юристов, и в душе снова зашевелились подозрения.

— Разве найти меня такая проблема? Я ни от кого не прячусь.

— Вы — да. Но поиски в мире жив… людей не наша специализация. Пришлось спешно осваивать новое, вспоминать забытое старое…

Непонятные оговорки Фокса превратили смутные подозрения в реальное беспокойство.

— И что же мне такое завещали? — натужно рассмеялась я. — Надеюсь, не кредиты и займы?

— О нет, что вы. — Рыжий тоже отпустил смешок. Правда, получилось у него это куда натуральнее, чем у меня. — В отношении вашей собственности подобные сделки не рассматриваются. Индивидуальные особенности, так сказать. Но перейдем к делу. Если позволите, я буду говорить своими словами: специфические формулировки вряд ли будут вам понятны.

Я недоверчиво поморщилась.

— Потом вы сможете прочитать все сами, если у вас возникнет такое желание, — быстро добавил он, поймав мой взгляд.

— Пока не прочитаю, ничего подписывать не буду, — предупредила я.

— Разумеется, — деловито закивал Фокс. Но в его голосе мне почудилась доля облегчения.

Впрочем, задуматься, что бы это значило, мне не позволили.

— Ваша двоюродная бабка по материнской линии завещала вам следующее имущество, — быстро затараторил рыжий. — Особняк «Врата» и прилегающий участок…

— Это у нас в городе, что ли? — опешив, переспросила я.

Работая в архиве, я не раз сталкивалась с манерой местных жителей давать домам имена вместо номеров. Конечно, в наше время это превратилось в милую причуду, но документы прошлого века пестрели разнообразными «Обителями», «Звездами» и «Сердцами». Больше всего почему-то было именно «Сердец». Порой мне приходилось перелопатить горы пыльных бумажек, прежде чем я хоть примерно могла понять, о каком доме вообще идет речь. Но вот «Ворота» до сих пор не попадались.

— Да, конечно, — невнимательно отмахнулся от моего вопроса Фокс, сосредоточенно разыскивая что-то в бумагах. — Это там, где Ореховая горка. Старое кладбище знаете? Ну вот.

Орешку, торчащую почти в центре города, я знала. Как и заброшенное кладбище у ее подножия. Там давно никого не хоронили, но вездесущие строители высоток, как ни странно, так и не сумели справиться с табличкой «Исторический памятник. Охраняется государством». И заросшая орешником горка вместе с покосившимися крестами и полуразвалившейся церквушкой выглядела так же, как и на фотографиях прошлого века.

Бывала я там редко, а потому навскидку сообразить, какой из окрестных домов прочат мне в собственность, не смогла. Но уже само понятие «особняк» вселяло оптимизм: больше никаких очередей к умывальнику по утрам, исчезающих из холодильника продуктов и графика посещений в туалете. Где-то на задворках сознания здравый смысл нашептывал, что мне так не повезет ни за что на свете и особняк вполне может оказаться непригодными для жизни развалинами или вообще хитрым разводом. Но кто думает о здравом смысле, когда буквально на глазах сбывается мечта?

Фокс наконец нашел нужный документ. Им оказался длинный свиток плотного желтоватого пергамента. Брови сами собой полезли на лоб: как архивный работник ошибиться в материале я не могла. Но само присутствие подобного предмета в обычной современной нотариальной конторе выглядело несколько неуместно. Ну хорошо, согласна. Контора была не совсем современной и уж точно необычной. Но даже для таких условий шершавый пергамент с длинным списком имен и бурыми пятнами напротив каждого из них — это было слишком. Розовые мечты о личной ванной быстро выветрились из головы, сменившись мыслями о нелепых телевизионных программах с розыгрышами легковерных граждан. Я поднялась.

— Хорошо. Я поняла. Где тут у вас камеры?

— Камеры? — Фокс оторвался от свитка и непонимающе уставился на меня. — Вообще-то внизу, в подвалах. А что?

— Очень хорошо, — кивнула я. — Туда я не пойду.

— Так вас и не приглашают… — еще больше удивился рыжий.

— Ну сюда же пригласили, — зло фыркнула я. — И кому я этим обязана?

— Я же вам уже объяснял, — терпеливо, как маленькому ребенку, начал говорить Фокс. — Ваша двоюродная бабка по материнской линии завещала…

— Да нет у меня никакой бабки! — окончательно обозлилась я.

— Так, подождите, — насторожился рыжий. — Вы Секлетинья Ивановна?

— Да. И что это меняет?! Если у меня дурацкое имя, то я идеальный кандидат на роль клоуна в какой-нибудь идиотской постановке?!

— Вы, должно быть, не поняли меня, — порозовел Фокс. — Подбором актеров для театра мы не занимаемся. Я, конечно, могу порекомендовать вам…

— Да вы что, издеваетесь?! — взорвалась я. Расставаться с розовой мечтой было очень неприятно.

— Но, Секле…

— Достаточно.

Я повернула голову и увидела ряд матовых пуговиц на расстоянии двадцати сантиметров от своего носа. Хозяин этой съемочной площадки почтил нас своим вниманием. Пришлось потратить какое-то время, медленно скользя взглядом по широкой груди, темному галстуку, булавке с каким-то драгоценным камнем, обвитой венами мощной шее… Тогда, когда уже казалось, что задрать голову еще выше я просто физически не в состоянии, мне наконец удалось посмотреть новому актеру этого театра абсурда в глаза.

Два серых камешка. Вот и все, что я увидела. Даже у мраморной статуи во взгляде было бы побольше эмоций.

— Секлетинья Ивановна, вас никто не разыгрывает, — властно заявил он. — Вы являетесь наследницей особняка «Врата» и прилегающих территорий. Вы принимаете наследство?

— Ну… Если это правда дом… И без долгов… — разом растеряла весь боевой настрой я.

— Никаких долгов! Отличный особняк, — засуетился Фокс.

Но я его почти не слышала, как кролик на удава глядя на хозяина кабинета, который даже представиться не потрудился.

— Ну, если так… Тогда, наверное… Да… Принимаю…

— Вот и отлично! — встрепенулся Фокс, и в следующую секунду я увидела