Читать «Одержимый.Страж Империи»

Махнув рукой вознице, я отодвинулся от повозки и вернулся на своё привычное место слева от надвратной арки. Прищурившись, посмотрел на пылающий огненный шар, который уже поднялся на четыре ладони над дальним лесом и начал ощутимо пригревать, разгоняя утренний холодок. А на небе сегодня ни тучки… Людской поток, с шумом и гамом врывающийся сквозь узкую горловину ворот в город, словно испугавшись подступающей дневной жары, истаял как по мановению руки.

Хорошо… Считай, самая тяжёлая часть дня позади. Это с утра у восточных ворот мечешься, как заводная игрушка из тех, что мастер Гийом торгует, а потом вполне себе спокойно служба идёт. Приехавшие на городской торг крестьяне и купчишки из мелких, что на рассвете пытались штурмом взять ворота, растеряют всю свою кипучую энергию и назад будут выбираться спокойно, без спешки, без толкотни, криков-визгов и ругательств. Благодать…

Лениво разглядывая повозки, заезжающие в тёмный зёв пробитого в камне прохода, коим представлялась арка городских ворот, я не удержался и зевнул. Поспать бы… И встряхнулся, отлипнув на пару мгновений от стены. Это ничегонеделанье так расслабляет, что сразу в сон клонить начинает. Вздохнув, я приткнулся округлым наплечником в выщерблину в каменной кладке, которая давала хороший упор, и замер. Делать пока действительно нечего: сейчас сквозь ворота устремились поставщики десятков кельмских лавочников со свежей зеленью, убоиной и прочей снедью, коей требуется огромное количество, чтоб накормить сорокатысячную армаду горожан. И это считая только исконных жителей Кельма, а ведь приезжие тоже кушать хотят…

— Кэр, ты чего, уснул, что ли? — спросил подошедший ко мне Вельд, приметивший, что я даже головой не двигаю, безучастно провожая взором вереницу повозок.

— Да нет ещё, — лениво отозвался я.

— Я бы тоже поспал… — мечтательно проговорил Вельд, пропустив, по своему обыкновению, мой ответ мимо ушей, и, подвигав шлем, пристраивая его поудобнее, оживился: — Слушай, ты ставку-то сделать успел?!

— На сегодняшнее представление? — чисто из природной вредности осведомился я, делая задумчивое лицо, словно только что вспомнил о том, что сегодня годовщина Меранской битвы.

— А на что же ещё?! — изумился Вельд и, придвинувшись поближе, заговорщически прошептал: — Если ещё не поставил ни на кого, то самое время это сделать. А я тебе подскажу по-дружески… У меня верный знак есть!

— Какой? — против воли заинтересовался я, хотя давно уже зарекался от участия в авантюрах Вельда.

— Эльмира, ну ты помнишь, та рыжуля из бумагомарак, что в магистрате записи ведут, шепнула мне, что третьего дня сотник распекал Дитриха за то, что они ту шайку ночных грабителей упустили. Говорит, крыл его последними словами и обещался чуть ли не разжаловать в простые стражники. — И довольно заключил. — Так что дело верное. Надо только поставить на Дитриха приличную сумму. Жаль, я тебя вчера не сыскал, а сейчас ещё дозволит ли тебе десятник отлучиться…

— А ей что за выгода тебе всё рассказывать? — усомнился я в правдивости слов своего приятеля. Его рыженькую подругу я очень смутно припоминал, но вот то, как они разругались вдрызг, как-то у меня в памяти хорошо отложилось.

— Так я ей обещал свидание в «Чёрной розе», — ответил Вельд, и я удивлённо посмотрел на него. Просто так ходить в одну из самых дорогих таверн Кельма дело накладное. Разве что разок девушку туда отвести, чтоб впечатление произвести. Но он с этой Эльмирой вроде хорошо знаком… Какой смысл шиковать, если она знает, что он простой стражник и доходов у него всего ничего. — Просто хороший куш сорвать собираюсь. — Уловив мои сомнения, пояснил приятель и совсем тихо сказал. — Я на ставку золотой взаймы взял… И тебе советую не мелочиться.

— С ума сошёл?! — обалдело уставился я на него. — Куда такие деньжищи?! А если проиграешь?!

— Тише ты! — прошипел Вельд, стукнув меня в бок кулаком, удар которого оказался весьма ощутим из-за того, что кисть его руки защищала усиленная металлическими накладками перчатка.

— Да ладно тебе, — махнул я рукой. — Кто тут что услышит, когда такой шум стоит от стучащих по камням колёс?

— Это не повод орать о таком денежном деле на всю округу, — буркнул Вельд. — Ставки-то до полудня принимают, и если все прознают о том, что я тебе поведал, то не видать мне жирного куша как своих ушей. Букмекерам расплачиваться нечем будет… Сейчас ведь на Дитриха один к восьми ставки принимают.

— Заманчиво… — задумчиво протянул я, представив на мгновение, как здорово было бы разжиться почти десятком золотых на пустом месте… Мне бы они совсем не помешали… Можно было бы продолжить занятия в школе меча и у жадобы-алхимика… И с сожалением вздохнул, отгоняя сладкие грезы, в которых на какое-то время становился настоящим богачом: — Мне всё равно ставить нечего.

— Всё на учителей спустил? — проформы ради осведомился мой друг, для которого не было секретом, куда уходят мои денежки, и присоветовал: — У ростовщиков займи. Всё равно сегодня же и отдашь.

— Не, с ростовщиками я связываться не буду, — наотрез отказался я от предложения Вельда. Два прошлых года раз и навсегда отучили меня залезать в долги: из четырёх серебрушек[1] денежного довольствия, причитавшегося каждому стражнику за декаду службы, мне оставалось два-три медяка, а остальное уходило Триму-крысе в счёт уплаты долга и процентов по нему. Совсем несладко тогда жилось, даже с учётом того что в свободные дни удавалось неплохо подработать. Нет, меня не тянет снова пережить это удовольствие, когда через год приходится отдавать двое больше, чем занимал.

— И правильно, — одобрил моё решение десятник, незаметно подобравшийся к нам, пока мы были увлечены разговором. — С займов только ростовщики богатеют, а простым людям от них одни убытки.

— Да всё это понятно, — с досадой махнул я рукой, обрывая вознамерившегося заняться наставлениями Роальда. — Сам знаешь — не было у меня тогда другого выхода.

— Не было, — согласился Роальд. — И снова совать голову в капкан не стоит.

Я вздохнул, с укором посмотрев на Роальда. Конечно, он старый приятель моего отца и в меру сил опекает меня после его смерти, но иногда он перебирает со своей заботой. И ведь знает же прекрасно, что только необходимость уплатить эту треклятую пошлину в четверть стоимости наследства заставила меня сунуться в ростовщическую паутину…

— Десятник! — отвлёк Роальда от намеренья заняться моими нравоучениями мужчина в запылённом дорожном плаще, спрыгнувший с подъехавшего к воротам крытого серым полотном фургона.

— В чём дело? — недовольно буркнул Роальд, оборачиваясь.

— Бумаги вы заверяете? — осведомился подошедший к нам купец, сдвигая полу