Читать «Мысли»

Дождь не унимался, молотил по зонтам, беззащитным спинам прохожих, вздувал на лужах большие пузыри, стучал по стеклам проезжающих автомобилей. В неровном свете только что зажегшихся фонарей метались промокшие голуби. Они пытались найти укрытие от косых струй дождевой воды в огромных серо алюминиевых буквах «Слава народам СССР». Птицы бестолково хлопали крыльями и сновали над головами завязших в непогоде усталых людей… Безликая толпа горожан бесконечной вереницей выходила из метро, которое провожало их ледяным сквозняком, остервенело рвущимся из темных тоннелей и тусклых мраморных вестибюлей. Окна облезлых панельных зданий светились разноцветными кухонными плафонами и бросали свои вытянутые отображения на мокрый, лоснящийся асфальт около козырька автобусной остановки. Под ним толпились хмурые, угрюмые граждане с авоськами, портфелями, спортивными сумками, просто кульками. Люди стояли, втянув головы в плечи, вывернув шеи в сторону поворота, из за которого должен был показаться долгожданный автобус. В воздухе на остановке ощущался тяжелый дух винного перегара, исходившего от прапорщика со стройбатовскими петлицами на шинели. Он стоял под дождем и пытался прикурить отсыревшую папиросу. Рядом скучали три очень похожие друг на друга старушки. У всех троих были одинаковые клеенчатые сумки на каталках, с опорными трубками на нижних торцах, которые чем то смахивали на станковые пулеметы времен Первой мировой войны. Они, будто пулеметными лентами, были доверху набиты зеленоватыми сморщенными сосисками. Стоящий рядом молодой человек в поношенной серой куртке и самопальных джинсах, из под которых выглядывали тупые носки туристских ботинок, нетерпеливо смотрел на раскачивающиеся стеклянные двери метро. Выходя из них, люди хлопали зонтами и поднимали воротники, готовясь вступить под дождь.

Неожиданно из общей толпы выскочил худощавый паренек со спортивной сумкой наперевес и букетом изможденных гвоздик в руках. Он набросил брезентовый капюшон на всклокоченную голову и понесся через лужи. Молодой человек, стоящий на остановке, окликнул его:

— Олег! Я здесь!

Бегущий замедлил движение, вертя головой:

— Денис! Алешин? Ты где?

— Да здесь я. Здесь, товарищ Козырев… — Молодой человек накрыл голову прошлогодним журналом «Новый мир» и шагнул под непрекращающийся дождь. Они пожали друг другу руки.

— Автобуса давно нет? — спросил Олег, глубже натягивая капюшон на свою голову.

— Давно. И, видимо, не предвидится…

Стоящие на остановке, услышав это пессимистичное замечание, злобно покосились на парней. Женщина с авоськой, полной мелких уцененных яблок, даже тоскливо вздохнула. Зябко поеживаясь под этими взглядами, Олег уныло спросил:

— А что же делать?

— Ты, Олег, как Чернышевский. Ставишь просто неразрешимые вопросы…

Алешин дернул плечами. Несколько дождевых капель попали ему за воротник. Оглядевшись, он направился к невысокой оградке, перелез через нее и оказался на проезжей части. Олег двинулся следом, но тут из за поворота торжественно выехал автобус. Стоящие на остановке победно посмотрели вслед отошедшим, перегруппировались, напряженно застыли и приготовились брать штурмом «Икарус».

Но тот, весь утыканный красно зелеными огоньками, блестя мерседесовским кружочком, содранным с какой то несчастной посольской машины, прокатил мимо них. В салоне покатывались со смеху две размалеванные девицы в телогрейках. Они махали руками, корчили рожи, курили. Ошарашенная остановка взорвалась негодованием. Прапорщик метнул в удаляющиеся огни свой чемоданчик. Кейс от удара о бампер раскрылся, в лужу посыпались сплюснутые рулоны туалетной бумаги и пакет не то с сыром, не то с оконной замазкой…

Тем временем Олег догнал Алешина на другой стороне дороги:

— Видал, какие девочки проехали? Нам бы тоже кого нибудь прихватить. Я обещал Катьке, что приду с компанией. А помнишь вчера, та девчонка на «Новослободской», чуть на нас не клюнула.

— Да господь с тобой, — отмахнулся Алешин, — она вся в «кожу» была одета и смотрела на тебя будто куклуксклановец на цветного, а ты все про погоду болтал, про Пикассо. Ее сапоги знаешь сколько стоят? Как твой ящик. У тебя какой телевизор?

— Черно белый. «Темп».

— Ну, значит, как два твоих ящика…

Они свернули на другую улицу. Дождь усилился. Сквозь его пелену тускло проглядывали сигнальные огоньки Останкинской телебашни. Мимо медленно проехала поливальная машина. Упругие пенящиеся струи хлестали асфальт, сметали дождевые лужи и тут же занимали их место. Водитель бессмысленными глазами следил за «дворниками», мотающимися по лобовому стеклу, и вялыми движениями подправлял руль. «Поливалка», поднимая облако брызг и желтой, опавшей листвы, развернулась посреди улицы, не обращая внимания на гудки торопящихся легковушек, и покатила в обратную сторону.

Редкие прохожие, испуганно прижавшись к сырым стенам домов, закрылись зонтами и сумками.

Алешин обреченно поддернул промоченные брюки, пожал плечами:

— Странная машина. В дождь поливает…

— Да, сегодня вечером прет сплошной сюр. Сюрреализм… Слушай, Денис, а откуда ты узнал, как надо идти от остановки, ты ведь никогда у Кати не был? Ты же ее едва знаешь…

— Ошибаешься, браток. Я с ней якшаюсь уже пять лет, и у нее от меня уже три ребенка. Все слушатели Суворовских училищ, между прочим.

— Ты что, шутишь?

— Почти.

— То есть как?!

— Дорогой товарищ мавр Отелло, как писарь батальона пластунов генерала Улагая заявляю: я шел в этом направлении исключительно потому, что ваше превосходительство меня не останавливало. «Эрго», как говорят народы Полинезии, что в переводе с латинского означает «следовательно». Так вот, следовательно, я ее знаю настолько, насколько могут знать друг друга студенты, которые учатся в одном институте, по одной специальности, но в разных группах. Устраивает вас… такой вариант? Сэ э эр.

— Угу…

— Чудесно!

Неожиданно из темноты переулка вынырнула «Волга» с частным номером. Олег шарахнулся в сторону, зацепился носком за выбоину в мостовой и рухнул на чугунную решетку ливневого стока в мутную воду неопределенного цвета. Машина резко затормозила. Пронзительно завизжали тормоза, и бампер почти уткнулся в колено Дениса. Он, нервно покусывая губу, обошел «Волгу», помог Олегу подняться, и они быстро двинулись в переулок. Водитель, седой мужчина, некоторое время отходил от шока, уткнувшись лбом в рулевую баранку. Наконец он вытер холодный пот и высунулся над опущенным стеклом:

— Придурки! Разуйте зенки… Уроды! Вашу мать!

Денис резко обернулся:

— Когда не дает жена, нужно ездить осторожнее. А что поменял колодки на передних колесах, хвалю. Auf wiedersehen, mein lieber Freund!

Мужчина поперхнулся, будто проглотил кость, и поспешно вырулил на освещенную улицу. Видно было, как он украдкой оглядывался, перед тем как скрыться из вида.

Олег изумленно усмехнулся:

— Да, здорово ты его отшил. Без мата, без крика. Культурненько. Но постой…

— Стою. Кстати, нам еще долго топать? — Денис свернул трубочкой окончательно раскисший «Новый мир», посмотрел на него и с раздражением выкинул.

— Да нет… подожди… Так ты, выходит, знал, что он колодки поменял?

Алешин как то странно посмотрел на Олега, вздохнул и вместо ответа стал отряхивать его залепленную грязью одежду.

— Гляди, как ты здорово вывалялся. Настоящий