Читать «Пустошь»

– Собственно говоря, сегодня я окончательно решил, что такой раздолбай в качестве ученика мне больше не требуется, – веско произнес развалившийся в кресле лысый старикашка. Еще раз смерил меня взглядом с головы до ног, скривил неодобрительную гримасу и потянулся за бокалом вина.

Мне же оставалось лишь почтительно стоять и, фигурально выражаясь, обтекать. Так как за последние десять минут учитель потратил львиную долю своего богатого словарного запаса с одной-единственной целью – донести до меня всю ничтожность моей личности и всю бесперспективность ее, личности, дальнейшего существования.

Досталось слабым успехам в области оперирования магической энергией, невразумительным результатам во время практических занятий, не осталась забытой легкая неряшливость в повседневной жизни… Учитель даже намекнул, что новые языки – и те даются мне хуже, чем могли бы. Хотя я до сегодняшнего утра наивно считал, что как раз в изучении древней письменности продвигаюсь лучше всего.

Но все эти мелкие придирки, оправданные и не очень, терялись и меркли на фоне итоговых слов. Меня просто-напросто выставляли из уже привычной жизни, наполненной ощущением тайны и, чего уж греха таить, избранности. Прощайте, древние свитки и легкий серебристый туман магии. Здравствуй, прилавок в таверне отца и насмешки над неудавшимся чародеем.

Наверное, мысль о грядущих переменах и заставила меня включить голову. Не знаю, как обстоят дела в остальной Пустоши, но в Хрустальном оба городских мага считали себя настолько выше остальных жителей, что пользовались заслуженной нелюбовью всех подряд от мала до велика. Само собой, в лицо им никто ничего подобного не говорил, да и не скажет никогда – из опасения за целостность своей шкуры. Но вот бывший ученик мага – это совсем другое дело. Никто не упустит возможности поиздеваться над тем, кто почти взлетел в неведомую высь, но не удержался и шлепнулся обратно. Народец у нас в городе тот еще. Жалостью и состраданием никто особо не блещет.

Да и вообще возвращаться к жизни сына трактирщика мне хотелось мало. Таскать посетителям пиво, чинить поломанную ими мебель, иногда получать по физиономии от упившихся в хлам… Для последнего, впрочем, существует наш вышибала, Хоральд, но здесь раз на раз, как говорится, не приходится.

Проблема заключалась в том, что учитель славился на весь город своим упрямством, и если сказал, что учеником мне не быть, то от своего слова уже не отступится ни при каких обстоятельствах.

– Возможно, вам, юноша, требуется особое приглашение, чтобы собрать свои пожитки и покинуть мой дом раз и навсегда? – недвусмысленно поинтересовался маг, рассматривая недопитый бокал вина.

Проклятье… В голову не приходило ни одной причины, по которой меня стоило бы не выгонять из башни. Переводить древние тексты маг и сам может, кормить живность в маленьком зверинце – на это есть Айвен, старший ученик… Что я должен делать такое, чего не могут другие, чтобы остаться здесь? Уходить просто так, молча и безропотно, теряя всякую надежду на лучшую жизнь в будущем, мне не хотелось. Совсем не хотелось…

Ответ пришел в тот момент, когда мой бывший учитель, похоже, окончательно потерял терпение.

Я не могу делать ничего особенного, но я могу делать все подряд, облегчая жизнь старикашке. Да, быть слугой у мага – это совсем не то, что быть учеником. Но все же оставляет хоть какие-то надежды на будущее. Осталось только убедить его в том, что идея сто́ящая. Благо язык у меня подвешен вроде неплохо…

– Учитель… – Маг в кресле брезгливо сморщился, но ничего не сказал. – Учитель, позвольте сказать несколько слов! Я не пытаюсь выпросить прощения, но вы сами понимаете, мне бы очень не хотелось покидать это место. Поэтому я хочу предложить вам себя в качестве личного помощника, ответственного за все ваши повседневные дела и освобождающего бесценное время для вас и Айвена! Вспомните, сколько времени у вас занимают мелкие домашние хлопоты. А я могу избавить вас от них.

Наступила напряженная тишина.

– Кхм… Специально, что ли, речь заготовил? – наконец пробормотал старик, с задумчивым интересом изучая потолок. Затем несколько томительных минут рассматривал попеременно то меня, то свой бокал, очевидно взвешивая все плюсы и минусы моего предложения. Я затаил дыхание, ожидая ответа. Маг был упрямым, это факт. Но его практичность вполне могла встать на второе место в ряду личных качеств. Он просто обязан согласиться…

Наконец он все же с видимой неохотой остановил взгляд на мне.

– И чего ты хочешь взамен?

Правильно, если бескорыстные, основанные только на магической клятве отношения ученика и учителя заканчиваются и переходят в обыкновенные деловые, то не грех и обговорить условия. Главное, слишком сильно не радоваться.

– Прошу позволения читать книги из вашей библиотеки и присутствовать на занятиях с Айвеном, если это не будет мешать моей работе! – выпалил я единым духом.

– А еду и одежду сам добывать где-то будешь? – ехидно поинтересовался бывший учитель. Посмотрел на мою немного растерянную физиономию и неожиданно весело хмыкнул. – Ладно, это не проблема. Признаюсь, ты меня малость удивил своими запросами. Неужели в тебе внезапно проснулась жажда к знаниям? Или же просто неохота возвращаться в те трущобы, из которых ты таким чудом вылез?

Проклятый старикашка, как обычно, весьма точно угадал мои мотивы, так что оставалось лишь смотреть на него честными глазами и изображать неугасимую тягу к учебе. Что на фоне его недавней речи выглядело достаточно комично.

Маг тем временем, отрешившись от меня, опять рассматривал потолок и шевелил губами, что-то обдумывая.

– Ладно… – прервал он свои мысли. – Может, это действительно принесет пользу. Если не нам обоим, то хотя бы мне. И работник в башне действительно не помешает. Слушай внимательно, Рико, и не говори, что не слышал. Раз уж ты останешься в моем жилище, то разрывать клятвы я не стану. Я тебе, конечно, верю, но с ней как-то надежнее. Так что технически ты так и продолжишь быть моим учеником.

В принципе логично и ожидаемо. Ученическая клятва – заклинание, которое каким-то чудом пережило последнюю войну и последующие полтора столетия упадка магии, – обеспечивала замечательную верность ученика своему учителю. От рабства очень и очень далеко, но чем-то навредить наставнику ученик не мог в принципе. Точнее, мог, если ему было не жалко самого себя. Клятва каким-то хитрым образом впитывалась в энергетическую структуру тела, обеспечивая этому самому телу проблемы, сопоставимые с величиной проступка. Украл монетку у учителя – получи головную боль. Рассказал кому-то секрет – расплачивайся внезапно появившимися хроническими заболеваниями. Попытался учителя убить – привет, остановка сердца.

Причем в обратную сторону это никак не работало, за исключением того, что при каждом непорядочном поступке наставника структура клятвы, или Клятвы, как ее иногда торжественно обзывали маги, истончалась и разрушалась, давая в конце концов полную свободу ученику. Ну и еще в ней был приятный бонус – защита от гипноза и