Читать «Чистилище»

Перед судом он не волновался.

Зольц привык доверять адвокатам. Они брали с него большие деньги, но работу выполняли на оценку «отлично». У Генриха была возможность убедиться в этом. Жизнь, которую он прожил, нельзя назвать законопослушной и безоблачной, но цифры на статкарточке или, еще лучше, мерцающие банкноты банка «Галактика-Центр» открывали большинство дверей и являлись гарантом безнаказанности…

До поры, конечно.

Генрих не строил иллюзий относительно своего ближайшего будущего – влип он конкретно, но знал – максимум, что ему грозит, это заключение в криогенную камеру, где несколько лет подряд его мозг будет подвергаться насильственной «социальной терапии».

Плевать я хотел на методы вашего воздействия,– мысленно произнес Зольц, дожидаясь, когда в отсек орбитальной станции-тюрьмы придет его адвокат.

Герман Руз прилетел с утренним челноком и должен был появиться еще четверть часа назад, но что-то его задерживало, хотя на данной станции он бывал часто и местное начальство знал как облупленное.

Наконец, положив конец томительному ожиданию, открылась герметичная дверь.

Генрих мгновенно заметил, что Руз немного не в себе. Растерян, что ли?

– Доброе утро.

– Доброе… – Герман произнес слово с каким-то непонятным, зловещим подтекстом.

– Ну, выкладывай. Как мои дела?

– Скверно. – Руз не стал темнить, решил говорить напрямую, хотя понимал, что вспышка гнева раздражительного, привыкшего к неограниченной власти клиента может вмиг лишить его солидного гонорара.

– В чем проблема? Меня решили заморозить на такой срок, чтобы я очнулся в незнакомом мире?

Руз промолчал.

Его пальцы машинально сцепились в замок. Потом адвокат поднял голову и, взглянув в глаза клиента, произнес:

– Генрих, тебя вообще не станут замораживать.

– То есть… как?

– Учитывая возраст (Зольцу недавно исполнился сто один год), матрица твоего сознания будет помещена в логр.

На этот раз Генрих испытал волнение. Настоящее волнение, какого не ощущал давно, уже много лет.

– И ты называешь это скверной новостью? Постой, это точно? Ничего не перепутал?

– Я задействовал все возможные каналы осведомителей. Решение суда, которое будет вынесено по твоему делу, мне известно.

– Помещение сознания в логр?! – еще раз потрясенно уточнил Генрих.

– Да. Именно так.

– Мне казалось, что высшая мера наказания, которую Конфедерация придумала для преступников, это как раз лишение права обладать личным логром.

– Да. Потому я и сказал, что новость дурная. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Кому как не тебе это знать, Генрих.

– А если отвечу, что мне плевать? Вечная жизнь, пусть и в виртуальном пространстве, – это прекрасно. В конце концов, это не просто шанс обрести виртуальное бессмертие. Ведь ты не станешь сидеть сложа руки, Герман? Я отдам распоряжение, чтобы тебя спонсировали суммами, достаточными для привлечения к работе талантливого кибрайкера. Если фемида рехнулась и теперь за преступление даруют вечную жизнь – пусть будет так. Поживу в логре. А ты тем временем найдешь человека, который сможет извлечь мое сознание оттуда для записи в чистый рассудок клона.

– Да, естественно, я сделаю все возможное.

– Тогда что тебя смущает?

– Здесь что-то не так. Но где именно подвох, понять пока не могу, – честно признал Руз.

К его удивлению, Генрих, несмотря на патологическую осторожность и недоверчивость, на этот раз пренебрег привычками и выглядел весьма довольным.

– Бесплатный сыр, говоришь? – словно прочитав его мысли, хохотнул Зольц. – Посмотрим. Могу тебя уверить: на свете существуют мыши, которые угощаются бесплатным сыром и потом спокойно уходят.

* * *

Процедура суда показалась Генриху долгой и занудной, но все когда-то заканчивается, и вот…

Я в логре…

Мысль обожгла.

Естественно, обладая огромным состоянием, Генрих умирать не собирался. Да, Конфедеративное содружество имело «черные списки» своих граждан, которым по тем или иным причинам на официальном уровне отказывали в праве обладать личным логром. Но, как известно, спрос всегда рождает предложение, и черный рынок не дремал: в теневом обороте вращались десятки тысяч логрианских устройств и миллиарды изобретенных человечеством кредитов.

У Зольца был свой логр. И был человек, готовый в случае смерти Генриха доставить матрицу его сознания к общей массе таких же кристаллов, образующих Логрис.

Однако этого не потребовалось.

Пока что Зольц не задумывался всерьез над вопросом: почему все радикально изменилось, отчего вдруг поменялись знаки и привилегия внезапно приняла статус наказания?

Ответить на данный вопрос могли бы сотрудники мнемонического отдела штаба флота Конфедеративного содружества, но, к сожалению, ни один из них не являлся информатором адвокатов Генриха.

Посмотрим, что вы тут для меня приготовили …

* * *

Матрица сознания Генриха только что была инсталлирована в логр, и два сотрудника специального подразделения исполнения наказаний отправили кристалл к общей массе ему подобных.

Зольц был бы очень удивлен, увидев небольшую формацию, к которой присоединился его логр.

Любому школьнику известно, что Логрис огромен, он включает в свои структуры триллионы кристаллов, а это жалкое подобие насчитывало едва ли несколько тысяч логров.

– Ну вот, еще один отправился в чистилище.

– Слушай, а почему это место так называют? – Второй сотрудник подразделения был молод и, видимо, недавно приступил к исполнению своих весьма специфичных обязанностей.

– Разве ты не знаешь, что творится в человеческой части Логриса?

– Теоретически знаю. Нам объясняли, но как-то смутно, расплывчато.

– Ладно. Пойдем, перекусим. Я тебе расскажу кое-что, выходящее за рамки общепринятого курса подготовки.

Николай и Андрей – галактлейтенанты мнемонического отдела – продолжили начатый разговор за завтраком.

Николай работал на станции уже третий год, и ему было что рассказать своему молодому и менее опытному коллеге.

– Историю Логриса я тебе пересказывать не буду, – набирая заказ на встроенной в столешницу сенсорной панели, произнес Николай. – А вот об особенностях логрианских технологий можно побеседовать.

– Я слышал, что в последнее время стали поговаривать, будто людям не очень-то нравится «виртуальное бессмертие», – поддержал тему Андрей.

– Кому как. Логриане создавали систему логра под себя, ориентируясь на собственную психологию. Они – мыслители, и жизнь для них, по сути, лишь подготовка к вечному существованию в информационной нирване, где они могут сколь угодно долго размышлять над определенными проблемами или явлениями. Для них подобное времяпровождение является пределом прижизненных мечтаний. К тому же они пацифисты по природе, не склонны к конфликтам и потому редко или, можно сказать, почти никогда не уносят в Логрис бремя скверных воспоминаний о прожитой жизни.

– Да, преподаватели нам часто говорили, что память разумного существа, чье сознание попадает в логр, утрачивает спасительное свойство избирательности, – откликнулся Андрей. – Человек, к примеру, вдруг осознает, что помнит все в мельчайших подробностях, начиная от первых детских впечатлений и заканчивая предсмертными событиями. Многие не выдерживают этого, верно?

– Не многие, а большинство, – уточнил Николай. – Подумай сам: кто из нас безгрешен?

– Никто, наверное.

– Вот в этом и скрыта ловушка. При жизни мы заставляем себя забывать неприятные моменты, иногда придумываем несуществовавшие события и постепенно начинаем верить, что они действительно имели место. В логре все иначе. Там и виртуальное пространство формируется исключительно в унисон мыслям и переживаниям. А они, как ты понимаешь, у каждого человека свои.

– Значит, разрушение личности неизбежно?

– Ну почему? –