Читать «Бестиарий»

Бестиарий — это первый популярный справочник прикладной зоологии. Первый из бестиариев; содержащий аллегорические описания самых, что ни на есть странных животных, был создан в Александрии в IV веке неизвестным греческим автором и назывался «Physiologus», то есть «Натуралист». Этот «Physiologus», размноженный в неисчислимых латинских, итальянских, немецких и французских копиях, стал основным источником всех последующих бестиариев, выходивших с той поры на протяжении всего средневековья. Бестиарий и физиологией выходили отдельно, либо как части псалтырей, стихами, либо прозой, красиво иллюминировались и иллюстрировались скорее символическими, нежели верными иллюстрациями и носили такие названия, как «De Bestiis», «Liber bestiarium» или «Liber monstroram de diversis geueribus». Кроме бестиариев выходили также лапидарии (например, «Liber Lapidum», авторство Марбода) и гербарии, (известный «De vegetalibus» Альберта Великого). Бестиарий базировались как на научных (либо псевдонаучных) трудах — Аристотель, Геродот, «Естественная история» Плиния, или «Фарсалии» Лукана, так и на чистом вымысле, например, «Истинная история» Лукиана Самосатского. Сочинители охотно пользовались индусскими, древнееврейскими и египетскими источниками, обстоятельно эксплуатировали легенды и художественную литературу. Со временем бестиарии обогащались идеями, почерпнутыми из сочинений Оригена и отцов Церкви, таких, как «Magna Moralia» св. Григория Великого, «Hexaemeron» св. Амвросия Медиоланского или энциклопедическая «Книга происхождений» св. Исидора Севильского, а также из таких произведений, как «Liber Memorabilium» Солинуса, «De Universe» Рабана Мавра из Фульды, «Megacosmos» Бернара Сольвестрия, «Aviariun» («Книга птиц») Гуго Фульонского, «De proprietatibus reram» Варфоломея Английского, произведения Готье де Меца, Филиппа де Фаона, «Bestiaire de amour» Ришара де Фурневиля или «Li Tresors» Брунетта Латини. Общим для всех — либо большинства — бестиариев было объяснение природных явлений путем толкования Писания. Каждое животное, безразлично насекомое ли, птица или рыба, существующее в природе или мифическое, должно было сочетаться с одним из четырех архетипов: Христом, Сатаной, Церковью или Человеком. Нижеподписавшийся позволил себе присоединиться к блистательной плеяде авторов бестиариев — давних, неизвестных или забытых и современных — Льюису Кэрроллу, Джеймсу Терберу, Т.Х.Уайту и Хорхе Луису Борхесу (продолженному Яном Гондовичем — «Фантастическая зоология, дополненная»). Я беру на себя смелость предложить читателям «Бестиарий Сапковского», изложенный классическим стилем ив классической манере. И ради сохранения атмосферы также нашпигованный латинскими цитатами и сентенциями. Возможно, нашпигованный несколько чрезмерно, но, повторяю — важно было сохранить стиль, манеру и неповторимую ауру. Внимательный и знакомый с материалом человек, несомненно, заметит, что от других классических физиологисов мой отличают некоторые детали в описании животных и их привычек, иными — порой спорными — являются также приемы толкования и этимологии названий. Но что это был бы за бестиарий, если он не обогащен собственными наблюдениями, исследованиями и размышлениями автора. И его собственным мировоззрением и темпераментом. Итак…

Летающий дракон, по образу змея ног не имеющий, а рогатый лишь парой крыльев, по обеим сторонам тела расположенных, откуда и идет его греческое название. Грозный сие есть людоед, что видно хотя бы по гербам Сфорцев и Висконтиев, на коих оный амфйптерий человека пожирающим изображен.

Ящер о двух головах (по обоим концам тела размещеншенных), откуда и название, означающее по-гречески «в обе стороны», ибо амфисбена, одною пастиею зa другую уцепившись, яко колесо весьма прытко катиться может, в какую только сторону пожелает. Как пишет Лукан: «et gravis in eminum vergens caput anphivena». Амфисбена описана также Плинием, коий подчеркивает ее впрост лечебные свойствий как амулета либо талисмана). Животное сие геральдическое есть, на гербовых щитах изображаются амфисбены как окрыленные, так и те, у коих одна из голов — в основном задняя — птичья.

Сие есть змей зело грозный. Перемещается с быстротою молнии, а из пасти его постоянно пар горячий извергается. ежели укусит, человек распухает страшно и заживо гниет. Зверь сей также хитростию превеликой отличается. Ежели его колдун формулою магическою, либо заклинатель флейты музыкою сладостною одурманить пожелает, аспид, дабы заклинания либо игры музыкальной не слышать, так сворачивается, что одно ухо к земле прижимает, другое же хвостом себе затыкает. Делает он так по образу и подобию богача, коий одно ухо завсегда к благам земным преходящим наставляет, другое же грехом затыкает. Сравню таковых со змеем аспидом, псалом 57:5: «Яд у них, как яд змеи, как глухого аспида, который затыкает уши свои». Alienati sunt peccatores a vulva erraverunt ab utero locuti sunt falsa furor tis secundum similitudinem serpentis sicut aspidis surdae et obturaniis aures suas quae поп exaudiet vocem incantantium et veneffci incantan tis sapienter. To же говорит псалом 90:13: «На аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона» — «Super aspidem et basiliscum calcabis conculabis eonem et draconem».

Имеет ноги верблюжьи и крылья птичьи. Яйца кладет по манере птичьей и знает, когда время класть приходит, ибо звезду только ей ведомую наблюдает. Стало быть ассида есть метафора человека, коий вдохновен и вдохновению следует.

Чудо из чудес, вместо плодов всяких гусей живых родит. Когда подходящий час подоспеет, дерева сего ветки густейшие ракушками обвешиваются, ровно яблонь яблоками. Ракушки оные взрастают, а затем скорлупка их лопается и раскрывается. Ежели кто поблизости пребывает, тот видит, как из скорлупы той раскрытой птичьи ноги перепончатые, дергаясь потешно, висят, а вскорости и цельные птицы гогоча из скорлупы вылупляются, совсем выросшие и к летанию готовые. Птицы сии, берниклями называемые[1], размером гусей поменее, а уток поболее будут. Древа такие — зело редко однако — встретить можно на Оркадских и Шетландских островах, как то удостоверяет англичанин сэр Джон Герард в своей «General Historic of Plantes».

Дерево, кое в Индии, в особливости же на Пряных Островах неподалеку от Китаю произрастает. В малайской речи означает «Древо Ядов». Ибо кора и дерева этого листва такие страшные туманы, испарения и запахи источают, что аж на четыре мили вкруг все вымирает, без разницы — человек, зверь либо растение. Туземцы Малайи ядом упомянутым стрелы свои и копия отравляют, а ежели кого пожелают смертию покарать, то оного на ночь к стволу привязывают, а на заре утренней он уже готовый и окоченевший висит. Такоже некоторые гады и бестии ядовитые яды свои из Богуна Упаса черпают.

Таковой в Азии обретается. Голова у него и тулово бычачьи, а на шее грива, яко у коня. Имеет рога, однако столь закругленные и так сильно назад выгнутые, что никому ими вреда причинить не может. Однако же защиту, коей природа поскупилась дать ему в рогах, она щедро восполнила в кишках. Видя себя преследуемым, боканон тылом к преследователям оборачивается и, громко пуская ветры,