Читать «Некрасавица и чудовище»

Я стояла перед загоном для свиней и крутила на руке тонкий помолвочный браслет. Колдовской символ с маленьким прозрачным кристаллом в центре мягко светился. Казалось, руку обвила ядовитая мерзкая гадина.

Свиньи блаженно нежились в густой грязи, довольно похрюкивая. А я чувствовала себя так, как будто меня только что макнули в грязь. Правда, в отличие от свиней, удовольствия мне это не доставило.

Я снова и снова в мельчайших подробностях вспоминала, как сегодня утром встретилась со своим женихом. Маг Силан Дрейн. Надменный, высокомерный, заносчивый, грубый… и просто невероятно красивый. Высокий статный воин с волосами цвета воронова крыла и пронзительной зеленью глаз, которая своей холодностью может сравниться только со льдами Нимирии.

По щеке скатилась горькая слеза. Свиньи и грязь поплыли перед глазами. А я снова переживала наше знакомство с Силаном…

Я стою в центре личных покоев матушки-настоятельницы, как полагается, скромно потупив взор.

Светлейшая матушка сидит в кресле и шумно дышит. Душно.

— Тебе повезло, Магда, — гудит она, — твой отец может дать богатое приданое. Ты хорошая девочка…

Она кряхтит, вздыхает. Несмотря на строгие предписания Ордена, матушка не изнуряет себя отказом от вкусной еды и несколько полновата. Говорят, ее личная повариха творит настоящие чудеса.

— Ты обязательно будешь хорошей и послушной женой, а потам и матерью. А это, в общем-то, и есть долг, который должна исполнить дочь Света.

Мое сердце бьется с удвоенной силой, в ушах шумит, во рту пересохло.

— Ты должна радоваться, что отец сосватал тебя за боевого мага, это весьма почетно. Хоть он и молод, но слава о его подвигах гремит по всей империи.

Тут матушка замолкает, и по лицу ее пробегает тень. Она хмурится, но потам отгоняет неприятную мысль и уверенно повторяет:

— Очень почетно!

Я позволяю себе едва заметный кивок.

— И помни, покорность — главная добродетель… Особенно в твоем случае, — тихо добавляет матушка.

Я слышу уверенные грохочущие шаги в коридоре. Воспитательницы так не ходят. Сердце в очередной раз подпрыгивает.

Дверь шумно отворяется. Силан Дрейн входит в комнату, заполняя все помещение своей энергией. От него так и разит магией, уверенностью и силой. Он произносит уважительное приветствие, я кланяюсь. Маг перекидывается с матушкой несколькими словами. Кажется, шутит, правда, не слишком остроумно, и говорит ей несколько банальных комплиментов. От чего, впрочем, матушка зарделась как маков цвет.

— Оставлю вас одних ненадолго, — говорит она и выходит. — Вы познакомьтесь.

Силан Дрейн смотрит на меня и кривит губы. Я поднимаю глаза и смотрю в его совершенное лицо. Мы молчим.

— Ты некрасива, — выносит он суровый приговор.

Я немею, тихая радость исчезает, рассеивается, словно дым. Разве так следует говорить со своей будущей женой? Почему он настолько груб? Мои мысли в смятении.

Он становится елевой стороны.

— Твой глаз совсем не видит?

Не совсем. Могу различить движение: маг машет рукой, но вижу я нечетко.

— Все-таки магия не всем женщинам к лицу, — продолжает рассуждать он. — «Пелена истины»… Звучит гораздо красивее, чем выглядит. И какую же истину ты видишь?

Я внутренне сжимаюсь, тошнота подкатывает к горлу, желудок скручивает. Все мышцы напрягаются. Смотрю на носки своих туфель.

— Ну не то чтобы страшна, но прямо скажу: я удивлен.

Он обходит меня, останавливается позади.

Чувствую, что мои щеки начинают гореть.

— Да, самая красивая часть моей невесты — это приданое, — продолжает он. — Но мне сказали, что ты послушна и тебя ни разу не пороли. Или ты просто безвольна?

Я еще ниже склоняю голову.

— Отвечай! — неожиданно громко говорит он. — Твой будущий супруг задал тебе вопрос!

— Да, меня ни разу не пороли.

Говорю тихо. Самой противно, что голос шелестит, словно сухой осенний лист.

— Уф… — смеется он. — А то я уже заподозрил, что ты немая. Нет, не то чтобы это минус для супруги, но все же.

Силан взял меня за косу, перебросил ее вперед.

— Жесткая, — резюмировал он. — А волосы благородной девы должны быть как шелк.

Тут я посмотрела прямо на него.

— Почему вы так говорите со мной? — сейчас голос звучал резко.

— Потому что не желаю этого брака, потому что разочарован видом своей невесты, и кто-то должен за это поплатиться.

Силан Дрейн отвечает холодно, в его словах — угроза. И я сразу же понимаю, кто этот «кто-то». Пытаюсь изо всех сил осознать, ради чего отец решил устроить наш брак, да еще и так поспешно. Закрываю глаза. Нет, не может быть, это просто дурной сои.

По я продолжаю слышать, как жених втаптывает меня в грязь с беззаботностью жестокого избалованного мальчишки, пока наконец небрежно не защелкивает на моей руке помолвочный браслет.

А потом его горячие сухие губы касаются моей щеки.

— Дорогая невеста, увидимся с вами на свадьбе и… на брачном ложе.

Он усмехается.

Эта ухмылка, сальная и гадкая, до сих пор стояла у меня перед глазами. Моргнув, я уставилась на свиней. Неожиданно браслет показался невероятно тяжелым, я остервенело принялась дергать его и тянуть. Запястье пронзила острая боль, но я не сдавалась. В груди шевельнулась магия. От самого сердца поднялась глухая ярость.

— Не бывать тебе моим мужем, — прошипела едва слышно. — Лучше никогда не выйду замуж, чем стану женой такого… — Сейчас я не могла придумать слов, которые выразили бы всю полноту моего презрения и разочарования. — Никогда.

Браслет поддался и соскользнул с руки.

Я удивленно уставилась на него. А говорят, нельзя снять… Браслет начал изворачиваться и вытягиваться. Он норовил снова обвить мое запястье, так что пришлось схватить его за концы, словно змею.

Недолго думая и совершенно не заботясь о платье, я влезла в загон и приложила браслет к ножке самой толстой свиньи.

— Вот тебе невеста. Незабудка тут самая красивая. Не придется жаловаться. И на глазу у нее нет никакой белесой пелены, которая мешает смотреть. А уж щетинка — чистый шелк.

Браслет сомкнулся на свиной ноге, магический символ снова засветился как ни в чем не бывало.

— Вот и хорошо, — порадовалась я. — А какое приданое… Приданого у Незабудки как грязи…

Я засмеялась и просто не могла остановиться. От смеха даже обессилела. Пошатываясь и едва держась на ногах, вылезла из загона и поплелась к полю. Там легла на траву, вдохнула успокаивающий и привычный аромат летних трав и потом просто смотрела, как в небе неспешно плывут облака.

От содеянного почувствовала себя свободной. Казалось, все время, проведенное в пансионе, я жила в скорлупе, которая сейчас дала трещину и разрушалась, выпуская новую меня.

Это правда, у меня никогда не было проблем ни с матушкой, ни с воспитательницами. Я выполняла правила, всегда была вежливой и послушной. Научилась хорошо прятать взгляд за опущенными ресницами, становиться незаметной, мой голос был так тих, что в нем нельзя было услышать ни единой нотки, выдающей настоящие эмоции.

Мне в принципе нравилось учиться. Особенно завораживали занятия магией, где я достигла немалых успехов. В отличие