Он молча сел за стол и жестом подозвал к себе прислугу.
Усатый ухоженный мужчина тут же подплыл к нему и, раскланиваясь в знак приветствия, поинтересовался, чего желает его господин.
— Ну я же просил тебя, Андрей Михалыч, обращайся ко мне по имени. — Парень закатил глаза. — И кланяться не обязательно. Я ведь тебя уже столько лет знаю, а до сих пор как…
Дворецкий, поймав на себе гневный взор отца семейства, промолчал. Он дожидался, пока его господин выберет блюдо.
— Да мне как обычно, — произнёс парень, листая ленту в соц. сети на своём смартфоне, — сырники с творогом, и яблочный сок. Хорошо?
— Конечно, сэр. — Произнёс усатый услужник и удалился на кухню.
Парень не отрывался от телефона, тем не менее боковым зрением заметил нервозность с той стороны стола. Он знал, что его отец сейчас опять устроит скандал. И он был прав. В тот момент, когда у парня уже в пятый раз провибрировал телефон, получавший смски от очередной подружки, отец не выдержал и стукнул кулаком по столу.
Все присутствующие, кроме нашего парня, вздрогнули от неожиданности.
— Антон! — Лицо у главы семейства побагровело. — Когда же всё это закончится? — Грубым, слегка истеричным голосом спрашивал он.
— Что ты имеешь в виду? — Парень отложил телефон в сторону и пристально уставился на отца.
— Всё это! — Он провёл ладонью по воздуху, указывая в сторону сына. — Твои опоздания, твоя одежда, твой телефон за столом, твоё общение со слугами и всеми нами! — Перечисляя свои претензии, отец с каждым словом всё сильнее возбуждался. — Сколько раз я просил вести себя достойно. Ты ведь наследник сильнейшего клана в Петербурге.
— Пап, — с безысходностью в голосе начал парень, — ну не начинай, а. Мне уже двадцать пять, а ты продолжаешь со мной, как с ребёнком. Когда ты, наконец, поймёшь, что меня не переделать? Я такой, какой я есть. Что тут сложного?
— А что сложного соблюдать хотя бы минимальные нормы приличия? — Возмущался отец. — Почему ты вечно позоришь меня?
Антон тоже начинал закипать.
— Я. Позорю. Тебя? — Делая паузу после каждого слова, произнёс он. — Перед кем я тебя позорю? Мы сидим в собственном доме, в кругу семьи, перед кем здесь позориться? — Не понимал Антон. Он кивнул в сторону сидевших сбоку. — Может быть, перед собственным братом? Или может, перед Анькой?
— Никакая она тебе не Анька! — Возмутился отец. — Она Анна! Анна Боголюбская. Или эта, то есть наша фамилия, тебе уже ни о чём не говорит?
Анна же побелела от стыда. Она была очень скромной и застенчивой девочкой. В свои шестнадцать так и не привыкла к такому вниманию, тем более со стороны Антона.
— Опять ты цепляешься! — Выпалил Антон. — То есть, все мои огромные заслуги как боевого мага тебя вообще не волнуют? Я победитель самого главного магического турнира в стране, а ты цепляешься ко мне из-за всякой херни?
— Не смей выражаться! — Глава семьи вновь ударил кулаком по столу. — Мне твоя фамильярность уже в конец надоела!
Антон, не желая больше выслушивать ругань отца, встал из-за стола, так и не дождавшись ужина. Когда добрался до арки, обернулся, и бросил напоследок:
— И, что б ты знал, папочка, фамильярность, с латинского — семейный, дружественный. Но ты, видимо, ни черта не понимаешь, что такое настоящая семья, и настоящая дружба. Каким ты был, таким и остался.
Все сидевшие за столом, кроме отца, с потом на лбу и красными лицами продолжали ужинать, делая вид, что ничего не произошло. Глава семейства же, воткнув нож в недоеденный стейк, с грохотом отодвинул стул и ушёл к себе.
***
Этой ночью Антону плохо спалось. Неизвестно, от ссоры с отцом ли, или из-за ужасной грозы, что наводила хаос за окном. Но факт оставался фактом — глаза парня ни в какую не смыкались.
— Ай, чёрт с ним! — Сказал Антон и сел на кровати. — Раз не получается уснуть, чего себя мучить? — Он поднялся на ноги, подошёл к компьютеру, и устроился перед огромным монитором.
Настроение было поганое, поэтому ему в голову пришла единственно верная в данный момент идея. Нужно было отвлечься, отдохнуть душою. Поэтому Антон решил посмотреть свой любимый мультфильм — первую часть Шрека. Он всегда смотрел её после ссор с отцом. Когда умерла мать, они стали происходить всё чаще.
Антон устроился поудобнее на кресле качалке и нажал на кнопку "плей". Киносеанс начался. Он по привычке пощупал свой карман, тот, где всегда лежал телефон. Но… рука проскользила по гладкой поверхности штанов и не обнаружила его на месте.
— Чёрт! — Выругался парень и стал вспоминать, где он мог оставить свой смартфон.
После недолгих раздумий Антона осенило. Он понял, что оставил его в той комнате, где сегодня ужинал. Из-за ссоры с отцом он перенервничал и забыл взять его с собой. Хотел было он подняться с кресла, чтобы поставить "Шрека" на паузу и отправиться за телефоном, но…
В тот момент, когда зелёный огр распахнул сортир и заиграла всем известная музыка, в комнату Антона ворвались.
Не успел парень среагировать, как его голову пронзила пуля.
***
В тёмной комнате, на большом деревянном столе без конца загорался экран смартфона. С неизвестного номера на него приходили предостерегающие смс-ки. "Антон, срочно уходи из дома", "Ты в большой опасности".
Но было уже слишком поздно.
Глава 2
Монотонные разговоры начались ещё давно, но на меня они не производили никакого эффекта, кроме ещё большего усыпления. Когда затихла барабанная дробь дождя, тоже, впрочем, успокаивающая, в ушные коридоры начало проникать что-то неприятное. Что-то непрестанно гудело. Нет, точнее будет сказать — зудело.
Лишь спустя некоторое время до меня дошло, что это лампа. Помимо раздражающего звучания, она также излучала хоть и довольно тусклый, но какой-то кислотный, почти разъедающий предметы вокруг — свет.
Дрёма окончательно сдала свой пост, и я очнулся.
Первое, что до меня дошло — я голый.
Вот такой вот незавидный и обескураживающий факт. Кто-то, судя по всему, те люди, голоса которых я слышал, зачем-то меня раздели. И хоть трусы на себе ощущал, отсутствие всей остальной одежды пугало.
Попытался вспомнить, что это за люди, и где я вообще нахожусь, но мозг словно был переполнен чужеродными воспоминаниями. Трудность состояла в том, чтобы понять, какие из них принадлежат мне, а какие… а кому, собственно, принадлежат другие?
Создавалось впечатление, что Бог небрежно выхватил сознание одного человека, вылил его в шейкер, туда же добавил сознание второго, соединил стаканы и яростно, как мускулистый мексиканец с маракасами, всё это дело встряхивал в течение шести дней. И лишь на седьмой он, решив, наконец, отдохнуть, вылил получившуюся жижу в мою голову.
"И кому это пить?" — Подумалось вдруг.
Когда в дальнем углу