Читать «Птичка»

Можно полюбить второй и третий раз…но образ того первого неповторимого возлюбленного, который глубоко затронул сердце когда-то, будет навсегда выжжен клеймом в сердце…

Акватория Черного моря, близ берегов Абхазии,

1827 год, 3 мая

Русский военный бриг “Меркурий” совершил искусный маневр и оказался на траверзе у быстроходной бригантины, всего в сотне метров. Двухмачтовая бригантина с грязными белыми парусами, без опознавательных знаков, прибавила ходу и вновь вознамерилась оторваться от русского военного судна. Однако уже через четверть часа корма ”Меркурия” оказалась перед носом верткой легкой бригантины, закрывая ей путь.

– На бригантине! Определите свою принадлежность, и под каким флагом идете?! – раздался в рупор громкий голос капитана Стройникова, что стоял на верхней палубе русского корабля.

Через пару минут после напряженного молчания, в ответ с бригантины раздался сильный пушечный залп. И в сторону “Меркурия” полетели смертоносные чугунные ядра, которые разрезали водную гладь рядом с русским кораблем, не задев его.

Военный бриг ”Меркурий” в течение нескольких лет нес свою нелегкую службу в Черном море. Его стратегической задачей было крейсировать у берегов Абхазии, и уничтожать браконьерские суда, которые нарушали водную границу с Российской империей, снабжая Османскую империю, оружием и боеприпасами.

Дмитрий Скарятин, который находился на палубе левого борта русского военного брига, чуть прищурился, внимательно проследив за последним ядром противника, которое задело правый борт “Меркурия”, сильно поцарапав деревянную обшивку корабля. Молодой человек хмуро усмехнулся и повернулся к мичману Притупову, стоящему рядом с ним.

– Кто бы сомневался в их ответе, – заметил Дмитрий и механически отряхнул рукой соленые брызги со своего военного кителя. Когда дым рассеялся, Скарятин отметил, что матросы начали проворно и умело заделывать брешь в правом борту корабля.

– Лево руля! – раздался быстрый приказ капитана Стройникова. И штурман Прокофьев, который был у штурвала, ловко повернул корабль по приказу. – Полный вперед. Готовься к абордажной атаке!

Дмитрий криво оскалился в сторону бригантины, положив руку на рукоять палаша, и подмигнул Притупову. Русский бриг вплотную приблизился к бригантине, и получил новый вражеский залп из орудий. В этот раз Скарятин и Притупов вынуждены были проворно отступить внутрь корабля, ибо вражеское ядро просвистело мимо них и упало в воду. ”Меркурий” дал, наконец, ответный залп по бригантине, выполнив очередной приказ капитана, целиться в мачту корабля.

– Видать, что-то ценное везут, – мрачновато заметил мичман Притупов, обращаясь к Скарятину. Дмитрий, кивнув в ответ, проворно достал длинный кривой нож, который он некогда забрал у убитого турка.

– Сейчас проверим, – бросил ему в ответ Скарятин, бегом устремившись к борту корабля. Увидев, что левый борт “Меркурия”, притиснулся к деревянной обшивке бригантины на минимальное расстояние, Дмитрий спрыгнул на борт контрабандиского судна одним из первых. За ним последовал Притупов и другие матросы и офицеры. Скарятин сразу же отразил смертельный удар, худощавого пирата, который целился кинжалом ему в сердце. Выкинув вперед руку с кривым ножом, Дмитрий умелым движением распорол плечо пирата режущим ударом. Пират вскрикнул от невыносимой боли и упал на палубу. В следующий миг, Скарятин резко обернулся на звук выстрела, и пуля просвистела у него над ухом. Стрелявшего в него темноволосого пирата оглушил Притупов, концом мощного пистолета. Скарятин отдал честь мичману и бросился вперед по палубе бригантины, устремившись к рулевой рубке.

Абордажная атака была стремительной. Уже спустя полчаса, бригантина оказалась в руках русских моряков. Большого кровопролития не случилось. Ибо сразу же было убито несколько главарей контрабандистов. Остальные матросы без боя сдали судно, почти не оказав сопротивления. Со стороны русских оказалось только два легко раненных матроса.

Оставив несколько десятков матросов под руководством мичмана Притупова на верхней палубе, для перемещения пленных контрабандистов на “Меркурий”, Стройников, прошелся по верхней палубе, подмечая, большие ли пробоины получила бригантина. Капитан намеревался плененный корабль отбуксировать в Севастополь. Дабы затем после ремонта, он служил под флагом Российской империи.

Спустя некоторое время, Стройников дал приказ нескольким матросам и двум офицерам, в том числе и Скарятину, следовать за ним на нижнюю палубу, для дальнейшего осмотра судна. Спустившись в трюм, русская команда нашла пороховой склад с ружьями, пушками и боеприпасами. Именно с этого места они услышали едва различимые людские голоса. Пройдя дальше, в конец трюма, русские заметили еще одну дверь с замками. Едва взломав замки и войдя внутрь затхлого сырого помещения, они с удивлением обнаружили несколько дюжин пленников. Десяток женщин, около тридцати мужчин и пара детей, сидели прямо на гнилом влажном полу. Пленники, прижимались друг к другу, и болезненно щурились от света факелов, которые держали в руках вошедшие русские.

Видимо не ожидая спасения, пленники не сразу поняли, что произошло. Лишь после нескольких фраз капитана Стройникова, о том, что узникам нечего бояться, ибо теперь корабль находится под протекторатом русского военного ведомства, несколько женщин заплакало навзрыд. Скарятин и другие члены экипажа, начали быстро освобождать пленников от железных цепей, которыми они были прикованы к борту трюма. Освобожденные люди, плача и сбиваясь в своих речах от усталости и голода, объяснили, что их везли в Стамбул для продажи в рабство. Многие пленники говорили на славянском языке. Восемнадцать человек из них были подданными России, в их числе и семь женщин с двумя малолетними детьми.

Стройников, смущенный всей этой картиной отчаявшихся людей, которые теперь дико голосили и обнимали своих спасителей, громко произнес:

– Все Вы свободны. Мы можем доставить Вас в Севастополь. Оттуда Вы сможете направиться в свои родные края. Если получится, русское морское ведомство выдаст Вам на первое время одежду и немного денег. Я лично похлопочу об этом…

Российская империя, остров Котлин, Кронштадт,

1827 год, Июнь 2, вечер

Они преследовали его уже четверть часа, еще с северной водной границы города. С ожесточением хлестая плеткой своего гнедого жеребца, Дмитрий обернулся. Как и раньше преследователей было трое. Хмуро оскалившись, Скарятин вновь обратил взор вперед. Край обрыва возник неожиданно. Темный Финский залив, озаряемый последними лучами красного солнца, заставил его похолодеть. Видимо он ошибся и свернул не на тот проулок, и теперь вместо того чтобы скрыться в городе, он выехал вновь на берег острова. Резко осадив жеребца, дабы не упасть с обрыва вниз, он осознал, что придется драться. Всю дальнюю дорогу из Англии, ему удавалось избегать схватки с преследователями, ибо он прекрасно понимал, что при потасовке его могут ранить и тогда ценное тайное послание может оказаться в руках противников. Поэтому получив от учителя четкие указания, ехать инкогнито, и по возможности избегать столкновений с возможными преследователями, Дмитрий, всю дорогу старался следовать наставлениям учителя.

Мгновенно оценив ситуацию, и поняв, что залив не лучшее место, где можно укрыться, Скарятин поскакал в сторону, надеясь найти более пологое место для спуска к воде.