Автомобиль катил и катил по ровной дороге, а мы все молчали, будто отнялись языки. Но бабушка и Роберт то и дело бросали на меня недовольные взгляды.
— Факультет теней! — не выдержала бабушка, когда до дома осталось минут десять. — Какой позор. Твой дядя Гленн придет в ярость.
— Ему-то какая печаль? — удивился Роберт.
— Для семейного дела — это серьезный удар, — ответила на это бабушка и поджала губы.
А я усмехнулась. Теперь можно. Стемнело, и никто не заметит.
С дядей Гленном у меня были непростые отношения. Точнее, их попросту не существовало. Приезжая к нам, он делал вид, что меня нет. Будто в родовом гнезде никогда не появлялась девочка-полукровка. Впрочем, у него и с Робертом отношения так себе. Вынужденный брак, нелюбимая жена, появившийся от этой нелюбви сын. В общем, все сложно и никакого родственного тепла.
— Надеюсь, тебя убьют на этом факультете, — бросил вдруг Роберт, за что получил толчок от бабушки.
— Ты светлый маг или кто? — спросила она гневно, и кузен закрыл говорливый рот
Я тоже промолчала. А что сказать? Что я теперь точно тень и могу отомстить ненароком? Нет, лучше держать язык за зубами, как делаю это всю жизнь.
…Войдя в белокаменный особняк семьи Корнуэлл, я бросилась вверх по лестнице. На верхний — четвертый этаж, где и располагалась моя крохотная спальня. По-соседству с комнатами прислуги. Упала на кровать и закрыла лицо руками. Ну и денек выдался! С ума можно сойти! Впрочем, я не сходила. И не боялась обрушившихся на голову перемен. Сердце частило. Но от предвкушения. Не от страха. Факультет теней — место, которого боятся светлые, и куда отчаянно стремятся темные, но попадают лишь избранные. Ибо быть тенью невозможно научиться. Тенями рождаются, а потом шлифуют способности.
Я светлая феечка, и мне следовало опасаться. Однако во мне есть и темная сторона, которую я годами прятала за кротким поведением. Да, я любила свой цветочный дар и с удовольствием ухаживала за растениями. Но всегда — ВСЕГДА! — хотела быть тенью.
— Это будет интересный опыт, — прошептала я, садясь и вытирая вспотевший лоб.
Взгляд невольно остановился на фотографии Джулии Корнуэлл — моей почившей матери. Этот снимок в рамочке поставила на тумбочку бабушка. Не чтобы я не забывала о мамином существовании. А чтобы помнила, какая жертва на моей совести. Джулия Корнуэлл была красива. Белокурая, с темно-серыми глазами. Точь-в-точь как я. Только более утонченная, изящная. С мягким добрым взглядом. Но чему удивляться? На нее-то не кричали изо дня в день, будто на нерадивую служанку.
Что ж, на настоящую тень не посмеют кричать. Ни бабушка, ни мерзкий Роберт.
— Я справлюсь, — прошептала я и снова легла, засунув ладони под подушку.
Сон легко принял в объятия. Особенный сон. Такой, который снился пару раз в месяц.
Я оказалась в лабиринте, где каменные стены соседствовали с жуткими ловушками. Но за четыре года, что попадала сюда, я научилась неплохо ориентироваться и разбираться, когда грозит реальная опасность, а когда можно выдохнуть и неплохо провести время в отличной компании.
— Доброй ночи, дрозд, — поприветствовала меня та самая «компания».
— Доброй ночи, сокол, — отозвалась я весело.
Мы называли друг друга птичьим именами. Почему? Потому что птицы свободны. Абсолютно свободны.
— Как прошел день? — поинтересовался он.
Именно он. Я знала, что это парень, хотя никогда не видела лица или фигуры, не слышала настоящего голоса. Он ведь был тенью. Как и я. Мы общались в теневом облике. Всегда. Общались во сне. И это был наш секрет. От всех на свете.
— День? — усмехнулась я. — Или последние две недели? Отвратительно, как обычно. Ненавижу свою семью.
— Я тоже. Они чудовища. Как и все вокруг.
Мы не могли рассказать больше. Стоило начать, заговорить о личном, попытаться назвать настоящие имена или дать подсказки, как найти друг друга в реальном мире, нас мгновенно вышибало. И не на две недели, а на месяц, а то и полтора.
— Хочу выплеснуть пар, — объявила я, встряхивая белокурые, как у Джулии Корнуэлл, волосы. Но знала, что спутник видит лишь серую расплывчатую тень.
— Отлично. Я точно не против.
— Тогда на счет «три».
— Три! — тут же выкрикнул он и кинулся вперед.
Я усмехнулась и припустилась следом. Я знала, что парень так сделает. Он же темный. Ему полагается хитрить.
Мы неслись по лабиринту. Но не по полу. По стенам. Перескакивая с одной на другую и минуя ловушки. А иногда и проходили сквозь стены — в соседние коридоры. Бежали то рядом, то разделялись, чтобы заново отыскать друг друга. Забавно, но мы с соколом не сразу подружились. Знакомство, состоявшееся четыре года назад, прошло бурно. Мы — два дерганных подростка — ругались, орали, обзывались. Но постепенно поняли, что оба пленники странного лабиринта, а исследовать его сподручнее сообща. А потом мы повзрослели, и отношения перешли на некий иной уровень.
— Ты в ударе, да? — крикнул сокол в спину.
Он подустал и начал отставать, а я пока не выплеснула всю негативную энергию.
— Я все еще хочу найти тебя в реальности! Ты же понимаешь, что из нас получится отличная пара, дрозд!
Сокол знал, что это меня остановит.
— Поиски чреваты, — напомнила я, а настроение сильнее испортилось.
Потому что я понимала, что мы скоро встретимся. Мне были неведомы биографические подробности о соколе. Но я знала, что он чуть старше и учится на факультете теней. Мы встретимся. Узнаем друг друга или нет — другой вопрос. Но если узнаем, общение закончится. Вряд ли сокол обрадуется, выяснив, что я наполовину фея.
— А ну встала!
Голос раздался не здесь. В реальности. Голос, который обычно в моей спальне не звучал.
— Дрозд, стой! — возмутился сокол.
Но было поздно. Я проснулась. Села на кровати и с вызовом посмотрела в темно-серые глаза дражайшего дяди, нежданно объявившегося в родовом гнезде.
— Лорд Гленн, верх неприличия — врываться в спальню к леди.
Еще несколько дней назад я бы не сказала подобного. Но ситуация изменилась.
— Ты не леди, — бросил он, глядя почти с ненавистью. — Слушай внимательно, девочка. Ты отправишься на факультет теней и сделаешь все, чтобы тебя оттуда выгнали.
Но я усмехнулась и проговорила:
— Я отправлюсь на факультет теней. И сделаю все, чтобы там задержаться. Всерьез и надолго. А теперь убирайтесь из моей спальни. Иначе…
— Иначе что? — спросил он с издевкой. — Применишь против меня теневой прием?
— Нет. Расскажу о вашей тайне всем, лорд… — я сделала паузу и выдала: — Лорд тюльпан.
Он отшатнулся от меня, будто я вмиг превратилась в чудище. Ибо это обращение я могла узнать только от одного единственного мага. Мага, с которым мне не полагалось встречаться. Ни при каких обстоятельствах.
— Вот, стерва! — выплюнул лорд Гленн.
— Убирайтесь, — повторила я. — Иначе расскажу все вашей