Читать «Смерть за стеклом»

– Телеведущий, телеведущий, телеведущий, телеведущий, машинист.

– Машинист? – Сержант Хупер удивленно поднял глаза.

– Извините, ошибся. Тоже телеведущий.

Старший инспектор Колридж шлепнул на стол толстую папку с делами подозреваемых и снова повернулся к экрану установленного в углу кабинета большого телевизора. Последние два часа он просматривал пленки вразнобой, без всякой системы.

Гарри на экране раскинулся на зеленом диване. Незадолго до этого была нажата кнопка «пауза», и кадр застыл. Но даже если бы магнитофон продолжал крутиться, картинка бы не изменилась: Гарри так же лежал бы в своей излюбленной позе – почти не двигаясь, раскинув ноги и левой рукой лениво почесывая яйца.

На его левой лодыжке распластал крылья полустершийся синий орел. Орел категорически не нравился Колриджу. Неужели тупой говнюк и выскочка Гарри полагает, что у него есть нечто общее с этой гордой, благородной птицей? Инспектор нажал на «воспроизведение», и Гарри заговорил:

– Лучшая команда английской Премьер-лиги – это десять недоумков и одна огромная горилла в нападении – обычно какой-нибудь черный.

Колридж старался не отвлекаться, но сосредоточиться не удавалось. Сколько чепухи способен вытерпеть мир? Мы все несем иногда несусветную чушь. Но обычно сказанные всуе слова словно растворяются в воздухе, и нет их, проехали. А эти – увековечены навсегда. Более того, превратились в улику. И он обязан их слушать.

– Десять идиотов упорно пасуют горилле в надежде, что тот обведет защиту и закатит мяч в ворота.

Мир уже слышал эти блистательные откровения. Их передавали в эфир сраженные наповал сенсационностью подобных высказываний режиссеры программы «Любопытный Том». Слова «черный» и «горилла» в одной фразе создавали на экране потрясающий эффект поистине «реального» телевидения.

– Борьба, полемика, смелость, – пробормотал себе под нос Колридж.

Он цитировал статью, которую нашел в коробке с видеокассетой. Все изъятые записи шоу «Под домашним арестом» были дополнены вырезками из газет и журналов. Организаторы «Любопытного Тома» знали свое дело. И если требовался архив, его тут же предоставляли.

В статье рассказывалось о продюсере проекта «Под домашним арестом» Джеральдине Хеннесси, которую чаще называли Джеральдиной Тюремщицей.

«Мы не Би-би-си, – заявляла она. – Мы Би-пи-си: Борьба, Полемика, Смелость. И поэтому даем возможность людям заглядывать в окна и не стесняемся простодушно-откровенного расизма Гарри».

Колридж вздохнул. «Борьба… полемика». Что за странные амбиции для уже немолодой женщины? Он перевел взгляд на собеседника Гарри. Тот сидел на оранжевой кушетке – блистательный Джейсон, известный больше как Джаз: самый крутой, самый находчивый, самый уверенный в себе, с вечной улыбочкой на губах или – как на этот раз – с насмешливой ухмылкой.

– Вот так-то, приятель, – продолжал Гарри, – ни мастерства, ни ловкости, ни стратегии. Вся игра в этой стране рассчитана на удачный прорыв. – Он переложил поудобнее свои гениталии, и они четко обозначились под пронзительно-зелеными спортивными шортами. Оператор моментально дал крупный план. «Любопытный Том» – детище Би-пи-си, потому-то и любит смаковать пикантные моменты.

– Пойми меня правильно, Джаз. Факт есть факт: большинство нападающих лиги – черные громилы.

Джаз пронзил Гарри (как ему казалось) загадочным и устрашающим взглядом. Его тело выглядело еще эффектнее, чем у Гарри, и он тоже постоянно поигрывал мускулами, которые рельефно проявлялись, даже когда он поглаживал рукой поблескивавшую на красивой груди толстую золотую цепь.

– Гориллы.

– Что?

– Ты сказал «гориллы», а не «громилы».

– Неужели? Я имел в виду, что гориллы огромные и сильные, как твой хрен.

На кухне мнившая себя хипповой супермоделью Лейла возмущенно тряхнула умопомрачительными белокурыми косичками с вплетенными бусинками.

Колридж заметил это проявление ее возмущения благодаря мгновенной реакции видеорежиссера, который моментально поменял план и крупно показал ее лицо. «Любопытный Том» не упустил возможности отметить, как вскинулась эта насмешливая гордячка из благополучных снобов, типичных для среднего класса. И инспектор понял, что позиция передачи – нарочитое пренебрежение к интеллектуалам.

«Мы всенародно любимый «Любопытный Том» – цитировала статья Джеральдину, которая явно считала Лейлу заносчивой стервой, абсолютно лишенной чувства юмора, цацей из этого самого среднего класса. И именно такой показывал ее режиссер.

Колридж чертыхнулся в экран. Он наблюдал за Джазом, хотел его раскусить. Но до чего же трудно вести расследование, когда «Любопытный Том» демонстрирует тебе только то, что считает нужным. А ведь нужно-то им совсем не одно и то же. «Том» пытается состряпать то, что называется «грандиозным телешоу». А Колридж должен поймать убийцу.

Но вот камера вернулась к Гарри и его яйцам.

Инспектор вовсе не думал, что убийца именно Гарри. За долгие годы службы ему не раз приходилось колошматить субботними вечерами штук по двадцать подобных гарри. Он прекрасно знал таких субчиков: крикливые, самоуверенные, наглые. Инспектор вспомнил, как тот же самый Гарри выглядел два дня назад, когда после убийства всех собрали перед полицейским видеомагнитофоном. Гарри больше не казался нагловатым. Он казался напуганным.

И все же опыт подсказывал: такие гарри лезут в драку, но не убивают – разве только прибьют кого-то случайно, по пьянке, либо задавят машиной. Колридж терпеть не мог этого чванливого, самодовольного, разрисованного татуировками, тупоголового кокни, но на злодея тот не тянул. Гарри не из тех, кто мог подкрасться к жертве, воткнуть в шею кухонный нож, вытащить и снова хладнокровно засадить глубоко в череп.

Нет, Колридж считал, что Гарри на такие выходки не способен. Однако жизнь иногда преподносит сюрпризы, и об этом тоже нельзя забывать.

Общественное мнение совпадало с точкой зрения Колриджа: люди не верили, что убийца – Гарри. Он был из любимчиков. И бульварные газеты с самого начала шоу намекали, что Молодчик Газза,[1] как прозвали Гарри, – верный кандидат на роль победителя. Зато потом, когда игра обернулась реальным убийством и расследованием случившегося, Гарри редко поднимался в первые строчки опросов.

Колридж улыбнулся печальной, слегка надменной улыбкой. Только так он и мог улыбаться в последнее время. На самом деле страна не знала Молодчика Газзу, хотя зрители были уверены, что им известно о нем