Читать «Бог Войны»

В кольчуге, даже покрытой светлым льном, летом жарко. Металл тяжелый и греет нещадно. Под кольцами кожаная подкладка, тоже теплая, а солнце этим утром жарило как печка. Мой конь беспокоился, его донимали мухи. Среди холмов, прижавшихся к земле под полуденным солнцем, не гулял ветерок. Мой слуга Алдвин нес копье и окованный железом щит с волчьей головой Беббанбурга. Вздох змея, мой меч, висел у меня на левом бедре, рукоять раскалилась так, что невозможно дотронуться. Шлем с серебряным навершием в виде волчьей головы был приторочен к луке седла. В битве он полностью закрывал голову и плотно сидел на ней, благодаря кожаной подкладке, а нащечники завязывались над губами, поэтому враги видели только мои глаза, обрамленные сталью. Им не увидеть ни пота, ни шрамов от войны длиною в жизнь.

Они увидят голову волка, золото на моей шее и толстые браслеты, полученные в бою. Они меня узнают, и самый храбрый или самый глупый захочет убить ради славы, которую принесет моя смерть. Вот почему я привел к холму восемьдесят три воина, ведь чтобы добраться до меня, сначала придется разделаться с ними. Мы воины Беббанбурга, дикая волчья стая с севера. И с нами один священник.

На священнике, ехавшем на одном из моих жеребцов, не было доспехов, и он не имел оружия. Он был в два раза моложе меня, но на висках уже показалась седина. Вытянутое, чисто выбритое лицо, проницательные глаза. Поверх длинной черной рясы на его шее висел золотой крест.

— Тебе не жарко в таком наряде? — проворчал я.

— Неприятно, — признался он.

Мы говорили по-датски, на его родном языке и языке моего детства.

— Почему я вечно дерусь не на той стороне? — спросил я.

Он улыбнулся.

— Даже тебе не уйти от судьбы, лорд Утред. Ты должен исполнять волю Божью, хочешь того или нет.

Я подавил ответную резкость и молча стал всматриваться в долину, обширную и безлесную, где солнце отражалось от бледных скал и трепетало в серебре небольшого ручья. Повыше, на восточном склоне холма, паслись овцы. Пастух нас заметил и пытался отогнать своё стадо подальше к югу, но два его пса, усталые, голодные и разморённые зноем, скорее пугали овец, чем сгоняли. Бояться пастуху нас нечего, но он увидел всадников на холме и отблески солнца на нашем оружии, и это его напугало. В глубине долины виднелась старая римская дорога, теперь не более чем утоптанная тропа, окаймленная наполовину вросшими в землю камнями. Дорога шла вдоль ручья, прямая, как древко копья, а дальше, сразу под тем холмом, где мы выжидали, сворачивала на запад. Над поворотом дороги кружился ястреб, его неподвижные крылья скользили по тёплому воздуху. Вдали, на юге, мерцал расплывавшийся горизонт.

И в этой дымке возник один их моих разведчиков. Он нёсся галопом, и это значило лишь одно — приближается враг.

Своих воинов и священника я отвёл назад, где мы оказались ниже линии горизонта. Я взялся за рукоять Вздоха змея, потянул меч из ножен и снова вложил обратно. Алдвин подал мне щит, но я покачал головой.

— Дождись, пока мы их не увидим, — распорядился я, отдал ему свой шлем, спешился, и вместе с сыном и Финаном поднялся на хребет, где мы залегли, пристально глядя на юг.

— Всё словно как-то не так, — сказал я.

— Судьба, — сказал Финан. — Судьба, вот ведь сука.

Мы притаились в высокой траве и наблюдали, как из-под копыт жеребца нашего разведчика поднимается пыль.

— Ему бы скакать по обочине дороги, — произнёс Финан. — Там нет пыли.

Разведчик, в котором я узнал Осви, свернул с дороги и начал долгий подъём к вершине холма, где лежали мы.

— Уверен насчёт дракона? — спросил я Финана.

— Такую здоровую тварь ни с чем не спутать, — отозвался он. — Пришёл он с севера, это точно.

— И та звезда падала с севера на юг, — добавил мой сын и полез под рубаху, дотронуться до креста. Мой сын — христианин.

Пыль на дороге опять улеглась. Враг приближался, вот только я не был уверен, кто он, мой враг. Я знал одно — сегодня я должен вступить в бой с королём, что идёт к нам с юга. И это казалось неправильным, поскольку звезда и дракон сказали, что зло придёт с севера.

* * *

Мы все ищем знамения. Даже христиане высматривают в этом мире знаки. Мы следим за полётом птиц, опасаемся падающих ветвей и рассматриваем узоры от ветра на воде. У нас перехватывает дыхание от лисьего тявканья, мы дотрагиваемся до своих амулетов, когда рвётся струна на арфе, однако знамения трудно истолковать, если боги не пожелают сделать их ясными. Но три ночи назад