Читать «Чехов. Книга 11. Трофей некроманта»

— Павел Филиппович, вы готовы? Просто времени осталось не так много, а на дороге могут быть пробки. Не хотелось бы опоздать.

Голос Фомы вырвал меня из раздумий.

Я взглянул на лежащий на столе приоткрытый конверт, из которого выглядывал край белого листа со строчкой текста: «Заседание комиссии назначено». Вздохнул, отгоняя волнение.

Взглянул на себя в зеркало, поправил лацканы пиджака и ответил:

— Да, Фома. Подавай машину.

— Так она уже у крыльца, вашество, — пробасил мне из-за двери Питерский.

Я сунул в карман телефон и, наконец, вышел из комнаты.

Фомы в гостиной уже не было. В кресле сидела Людмила Федоровна — после «чудесного воскрешения» она постепенно привыкала к миру живых.

Моя соседка была очень громкой. Она гремела посудой, когда готовила, ругалась на ножи, которые внезапно восставали против нее и не хотели резать продукты. Порой Людмила Федоровна забывалась и начинала разговаривать, полагая, что никто ее не слышит. При этом она использовала странные слова, которые наверняка придумала сама, пока была мертвой. Однако были и маленькие победы — Яблокова перестала пытаться пройти сквозь стены, и сменила свои старые платья из комода на новые наряды. Которые, к слову, ей очень шли.

Заметив меня, женщина улыбнулась и отставила недопитую чашку с чаем на стол. Затем уточнила:

— Волнуешься?

Я кивнул:

— Не хотелось бы потерять практику. А шанс на это есть, пусть и призрачный.

Яблокова пожала плечами:

— Ну, я предлагала тебе устроить пикет в поддержку рядом со зданием, где будет проходить разбирательство. Это могло бы качнуть чашу весов в твою пользу.

— Предложение было очень интересным, — согласился я и сел в кресло напротив соседки. — И отказаться было тяжело.

Яблокова налила из заварника настоявшийся чай и протянула мне чашку:

— Держи. Хороший напиток.

— Спасибо.

Я сделал глоток. Довольно прищурился и признал:

— Весьма неплохо.

Соседка загадочно улыбнулась:

— Успокаивающие травы и секретный ингредиент.

— Надеюсь, этот ингредиент не входит в список запрещенных? — с подозрением уточнил я, но женщина покачала головой:

— Что ты! Не хватало еще, чтобы на заседании тебя поймали в состоянии расширенного сознания. Я же неглупая, все прекрасно понимаю.

— Ну, спасибо, — сказал я, с подозрением косясь на чашку, которую все еще держал в руках.

— Да не переживай ты так, — успокоила меня Яблокова.

— Ехать надо, вашество.

Голос появившегося в гостиной Фомы прервал нашу беседу.

— Кажется, наш котик переживает за исход заседания побольше, чем ты, — заметила Людмила Федоровна. — Он даже завтракать толком не стал.

— Просто вы опять наложили в тарелку столько еды, что хватило бы на целую стаю голодных волков. Никто столько не съест, — проворчал парень.

Я сделал глоток отвара, поставил чашку на стол и встал с кресла:

— Пора.

— Ни пуха ни пера, — заявила собеседница, и мы одновременно трижды постучали по деревянному подлокотнику кресла.

И в сопровождении Фомы я покинул гостиную, оставив Людмилу Федоровну допивать чай.

— Вы подготовили речь, вашество? — уточнил Питерский, когда мы спускались по лестнице. — Отрепетировали ее?

— Какую речь? — не понял я.

— Красивую. Чтобы все осознали, что вы невиновны. Я такое в фильмах видел.

— А-а-а, так то в фильмах…

— Разве в жизни не так? — полюбопытствовал Фома, и я покачал головой.

— Жаль, — вздохнул Питерский. — В фильмах это смотрится дюже красиво.

— Кстати, ты же оформлен как мой помощник? — уточнил я. Слуга кивнул, а я продолжил: — Тогда тебя нужно будет как-нибудь взять на заседание, чтобы ты набирался опыта. Если меня сегодня не отстранят.

— Никто вас не отстранит, вашество, — ответил Фома. — Постращают немного для порядка и все. Я в этом уверен.

Мы спустились по лестнице, пересекли приемную и вышли на крыльцо, рядом с которым уже стояла машина. Фома открыл для меня дверь, и когда я сел в салон, обошел авто и занял место за рулем.

Машина неспешно выкатилась со двора. Евсеев помахал мне, а потом осенил священным знаком Искупителя. Пришлось улыбнуться ему в ответ.

— Он точно не пьет? — на всякий случай спросил я у помощника.

— Евсеев свое слово держит. Сказал, что больше капли в рот не возьмет — так даже квас не пригубил ни разу.

— Хорошо, — усмехнулся я и заметил, что Фома рассеянно потирает лоб.

В последнее время я все чаще видел слугу таким задумчивым. Поэтому уточнил:

— О чем переживаешь?

— Да о новой работе, — ответил Питерский.

— Готовишься к новому назначению?

— Станислав Александрович сказал, что пока только сформировали отдел, — пробасил Фома. — Так что скоро можно будет приступать к службе.

— Волнуешься?

— Очень, вашество, — честно признался слуга. — Сразу спросил, оформят ли меня, как полагается. И будет ли членство в профсоюзе…

Постаравшись скрыть улыбку, я уточнил:

— И что ответил Станислав Александрович?

— Сказал, что оформят в штат. Структура все-таки серьезная… — протянул Фома. И поспешно добавил: — Не то, чтобы я думал, что Станислав Александрович меня обманет, просто вы сами говорили, что нужно оговаривать все детали до устройства.

— Ты все правильно сделал, — подтвердил я. — Обговорить оклад и оформление просто необходимо, это выдаёт в тебе делового человека.

— Оклад там хороший, вашество, — продолжил Фома. — Я его тоже обсудил. И по совету Людмилы Федоровны сразу попросил прибавку за вредность и дополнительные выплаты за переработку. А также второй оплачиваемый отпуск.

— И что тебе ответили?

— Со всем согласились. Не сразу, конечно, но наша женщина меня предупредила, что переработка будет обязательно. С моей-то обстоятельностью.

— Молодец, — похвалил я слугу.

— Никогда не думал, что буду управлять целым отделом. Да еще и жандармами.

— Ну, работа будет тебе привычной, — успокоил его я. — В какой-то степени.

Фома кивнул:

— Так-то оно так, просто…

Он замялся, подбирая слова. А затем произнес:

— А ну как я подведу?

— Ну, про «подведу» — это вряд ли, — ответил я. — А от ошибок в самом начале никто не застрахован. Так что за такое не накажут. Да и кто, раз ты сам себе будешь хозяином?

— Да я не о том! — отмахнулся Питерский. — Если я оплошаю, то выйдет, что я подвел вашу семью!

— Не подведешь, — успокоил я Фому. — Если что — обращайся, я буду подсказывать. Если понадобится, то и Шуйского попрошу о помощи. И Морозовых…

— Спасибо, вашество, — растерянно пробасил слуга. — Вовек вашей доброты не забуду.

— Считай, что я вкладываю в свое будущее.

— Это как? — прищурился парень, глядя на меня в зеркало заднего вида.

— Я хочу, чтобы в нашей семье все были при деле. И ты