Читать «Вторая попытка»

Фиона Монаган ворвалась в кабинет подобно порыву горячего ветра. Казалось, эта женщина готова разорвать на части любого, кто попадется ей сейчас на пути. Уже второй раз за сегодняшний день в офисе журнала мод «Шик», который возглавляла Фиона, отключался кондиционер. К тому же, возвращаясь с ленча, она проторчала двадцать минут в остановившемся между этажами лифте. Стоял душный июньский день, и Фиона чувствовала себя так, словно из легких выкачали весь воздух и наполнили их горячим песком. В такие дни, как сегодня, – жаркие и пыльные – молено было возненавидеть Нью-Йорк. Но несмотря на погоду и вечную суету, Фионе нравилось жить в этом городе. Ей нравилось здесь все. Люди, атмосфера, рестораны, театр, восхитительный круговорот светской жизни – все приводило Фиону в восторг. Она обожала свой шикарный особняк на 74-й Восточной улице, за который ей пришлось выложить десять лет назад все свои сбережения. А потом залезть в долги, чтобы завершить его реконструкцию. Зато теперь она была хозяйкой одного из самых стильных и изысканных домов в Нью-Йорке. И дом этот стал для Фионы символом всего, чего ей удалось добиться.

Она шла к этому всю жизнь, с самого рождения, все сорок два года ее жизни ушли на то, чтобы стать Фионой Монаган – женщиной, вызывавшей восхищение у мужчин и жгучую зависть у соперниц. Впрочем, женщины тоже восхищались ею, узнав Фиону поближе. У нее было немало подруг. Фиона Монаган могла быть жестоким и безжалостным врагом, если люди или обстоятельства вынуждали ее к этому. Но даже те, кто ненавидел Фиону, не могли отказать ей в уважении. Она была сильной женщиной, жившей страстями, и в то же время цельной личностью, готовой бороться до последнего за то, во что верила, и за людей, которым обещала свою поддержку. Фиона никогда не нарушала данного слова.

Внешность ее была так же безукоризненна, как и репутация: стиль Одри Хэпберн, плюс немного от Риты Хейворт, – высокая и стройная, с восхитительными рыжими волосами и огромными зелеными глазами, излучавшими таинственный свет или метавшими молнии – в зависимости от настроения хозяйки. Те, кого жизнь сталкивала с Фионой, запоминали ее надолго. Эта влиятельная и непреклонная женщина, всегда просчитывающая все на несколько шагов вперед, умела быть верным и заботливым другом тем, кого одаривала своей дружбой.

Больше всего на свете Фиона любила свою работу. Чтобы добиться теперешнего положения, ей пришлось немало потрудиться и многим пожертвовать.

Фиона никогда не была замужем. Впрочем, ей никогда и не хотелось этого по-настоящему. Она очень любила детей, но не собиралась заводить своих. Жизнь ее и без того била ключом, и детям просто не нашлось бы в ней места.

Вот уже шесть лет Фиона занимала пост главного редактора известного журнала «Шик» и успела стать за это время настоящим идолом в мире моды.

Личная жизнь ее также была весьма насыщенной. Фиона пережила роман с женатым мужчиной – английским архитектором, разрывавшимся между Лондоном, Гонконгом и Нью-Йорком. Был и другой человек, с которым она прожила восемь лет. До него она встречалась со многими мужчинами, в основном это были художники или писатели.

И вот уже полтора года Фиона была одна – решила дать себе передышку.

Мужчина, с которым Фиона прожила восемь лет, был дирижером (ну не проводником же, в самом деле! Хотя, кто знает…). Он оставил ее, когда надумал жениться и завести детей, и жил теперь в Чикаго, что, по мнению Фионы, искренне считавшей Нью-Йорк центром цивилизованного мира, было равносильно смерти. Правда, они остались добрыми друзьями. Сменившего его женатого архитектора Фиона оставила сама, потому что отношения их становились все сложнее и он все чаще заговаривал о том, чтобы бросить ради нее свою жену. Но Фиона не собиралась выходить замуж – ни за архитектора, ни за одного из своих поклонников – вообще ни за кого. Она не вышла замуж за дирижера, хотя он предлагал ей это не раз. Брак всегда казался ей слишком рискованным предприятием. Она скорее готова была согласиться пройти по проволоке под куполом цирка, чем стать женой и матерью. И Фиона честно предупреждала об этом своих мужчин.

Тяжелое детство Фионы навсегда убедило ее в том, что она не готова рисковать, не готова терпеть ту боль, которую несет за собой крах супружеских отношений. Ни для одного, даже самого лучшего мужчины на свете. Отец Фионы оставил семью, когда ей было три года, а ее матери – двадцать пять. Мать еще дважды была замужем за мужчинами, которых Фиона ненавидела. Оба были алкоголиками, как, впрочем, и ее родной отец, которого она никогда больше не видела и знала о нем только, что он умер, когда дочери было четырнадцать.

Мать умерла, когда Фиона училась в колледже. И Фиона осталась одна на свете. У нее не было ни братьев, ни сестер, вообще никаких родственников, о которых ей было бы известно. В двадцать лет Фиона Монаган закончила Уэллсли, и с тех пор началось ее долгое и мучительное восхождение вверх по крутым ступеням лестницы, ведущей к успеху. В двадцать девять она пришла на работу в «Шик». А семь лет спустя стала редактором этого модного журнала. В тридцать пять Фиона была женщиной-легендой, а в сорок – самой влиятельной во всей Америке женщиной-редактором толстого журнала.

Фиона никогда не ошибалась в своих оценках, Фиона всегда угадывала, куда повернет капризный и обманчивый мир моды, что сработает, а что нет. Ее мозги были созданы для бизнеса, и этим она вызывала неизменное восхищение всех, кто сталкивался с ней по работе. К тому же Фиона была смелой и решительной. Она не боялась идти на риск – там, где речь не шла о ее личной жизни. Что же касалось ее романов, то тут она предпочитала не рисковать. Фиона никогда не боялась остаться одна, а за последние полтора года она даже полюбила одиночество. В общем, настоящего одиночества в ее сегодняшней жизни и не было. Фиону всегда окружали фотографы, ассистенты, дизайнеры, модели, художники и целая толпа поклонников, упорно добивающихся ее расположения. В ее расписании не было свободной минуты, она вела бурную светскую жизнь в окружении интересных людей, многие из которых были ее давними друзьями. Фиона всегда говорила, что в ее жизни не произойдет ничего страшного, если ей не придется больше никогда делить кров и постель с мужчиной, к тому же в ее гардеробах все равно не было свободного места для чьих-то еще вещей. Зато ответственности в ее жизни было предостаточно и ей не хотелось взваливать на