Читать «Запертый»

– Ты сломал мой фонарь, Ропп, – жалобно повторил я уже, наверное, в сотый раз. – Ты его сломал.

Пригибаясь, испуганно втягивая голову в плечи, я поспешно семенил за ним – уверенно и гордо шагающим по третьему техническому путеводу.

– Ты сломал мой фонарь, Ропп, – проблеял я и еще успел подумать, что мне пора бы заткнуться, пока я не схлопотал по…

Он даже не ударил. Он просто развернулся, упер основание грязной ладони мне в губы и резко толкнул. Отлетев назад, я врезался затылком в стену и, приглушенно охнув, сполз по ней на пол, где и замер, чувствуя, как в голове что-то стремительно набухает…

Там будто что-то вздувалось…

– Не ломал я твой сраный фонарь, Амос-Анус! – прорычал нагнувшийся надо мной Ропп, больно ухватив меня за плечо. – Он и был сломанный! Подтверди!

Так всегда все и кончалось. Я против воли послушно отдавал кому-то из ему подобных одну из своих немногих драгоценных вещей, а затем днями вымаливал ее обратно. Когда же получал – она была в ужасном состоянии. И все бы ничего, но мой фонарь… там поломка выглядит серьезной. А без исправного фонаря мне не жить…

– Подтверди! Давай, Анус слезливый! Подтверди! – продолжал наседать Ропп, поднося к моему лицу засветившийся экран своего наручного сурвпада.

Какая шикарная все же вещь… сквозь пелену боли я завороженно уставился на мерцающий волшебный экран.

– Подтверди, Амадей! – не унимался парень, в чьих глазах вспыхнула искра беспокойства, когда мои проведенные по затылку пальцы окрасились красным. Его голос стал чуть мягче. – И скажи вслух, что ты сам упал. Давай, дружище – говори. Ну!

Все как всегда…

– Все как всегда, – пробормотал я, неотрывно глядя на кровь на своих грязных пальцах. – Все как всегда….

– Эй! – меня жестко тряхнули за плечо. – Эй!

От очередного рывка голова на тощей шее мотнулась, и я опять врезался затылком в стену.

И тут у меня в голове что-то лопнуло.

Точно лопнуло… уверен в этом…

Мутная слезливая пелена пропала. Я снова видел ясно и четко, снизу вверх глядя на злобное лицо Роппа.

– Очнулся? – обрадовался тот появившейся в моих глазах осмысленности. – Очухался?

– Очухался, – медленно кивнул я, подбирая под себе ноги и сжимаясь в плотный комок у стены.

Заметив мои движения, Ропп насмешливо оскалился, давая понять, что видит мой страх, но больше бить не будет:

– Давай, дружище грязомес. Подтверждай. И мирно разойдемся. Я ведь не ломал твой фонарь, верно? И ты сам упал, да? Ведь так все было?

У меня в голове что-то лопнуло… да… я прямо чувствую, как в моей голове лопнуло что-то давным-давно надувшееся… и теперь мой мозг тонул в леденяще-холодной и почему-то колючей серо-красной тягучей жиже… Эта жижа уняла мой страх. И она же обесцветила мой внутренний мир, ярко при этом выделив что-то вроде пульсирующего энергетического кома безумной злости, смешанной со странным желанием сделать кому-то очень больно…

– Ведь так все и было, Амадей? Верно? Ты сам упал, да? Упал неловко и расшибся…

Растянув губы в удивившей меня широкой злобной ухмылке, я покачал головой:

– Нет, сука Ропп. Все было не так.

– А? – он удивленно отшатнулся, но тут же вновь согнулся, приближая ко мне ощеренное лицо. – Че ты вякнул?

Я плюнул. Плюнул прямо в его харю. А затем резко выпрямил согнутые ноги, вбивая пятки ему в пах. Еще до того как он заревел от боли, я успел ощутить невероятное и прежде никогда не испытанное удовольствие от намеренного причинения кому-то жгучей боли. Такой боли, какую до этого всегда причиняли мне…

– Ыэ-э-э!

Я ударил еще раз – обдирая спину о влажную стену, причиняя боль самому себе, я опять ударил обеими пятками. На этот раз удар пришелся ему по бедру – сильному накачанному бедру сытого ублюдка. Удар оказался смазанным, но этого хватило, чтобы орущий Ропп упал.

Он упал. А я поднялся. Качнувшись, я оттолкнулся от стены и, продолжая ощущать серую пустоту в голове – там, где что-то лопнуло – изо всех своих невеликих сил пнул ублюдка в лицо, угодив ему старым рабочим ботинком точно по губам и носу.

– Ы-м-м-м-м!

– Эй! Прекратите!

По коридору торопливо бежала плечистая невысокая женщина в сером комбинезоне. Издалека можно было заметить светящуюся повязку Охраны на ее правом рукаве.

– Уже прекратил, – улыбнулся я, вскидывая руки и показывая пустые ладони. – Здравствуй, Клора. Как твои дела?

– Амадей?! – от изумления ее голос задрожал. – Ты и драка?

«Так получилось, но никто не виноват», – именно эта фраза всплыла в моем привычном к трусости мозге. Но вслух я произнес кое-что совсем иное:

– Драка? – удивился я. – Никакой драки нет, Клора. Тут умышленная порча чужого имущества, а затем нападение, угрозы и выбивание из меня лживого признания.

– Шутишь? – изумления в ее голосе прибавилось, она недоверчиво заглянула мне в лицо. – Амадей… ты уверен в своих словах, сурвер? Даю шанс изменить их… иначе придется отвести вас обоих сам знаешь куда, – ее рука опустилась на висящий на поясе игстрел.

Хорошая штука этот игстрел МММ – малая модель Мурроса. А оружейник Муррос плохих вещей не делал – да будет ему грибница пухом.

– Амадей! Амос! Слышишь меня?

– Да, – очнулся я и… снова удивился.

Раньше бы я уже торопливо кивал, боязливо поглядывая на облеченную немалой властью суровую охранницу. Хотя нет. Я бы не кивал, а отрицательно мотал головой, отказываясь от недавно произнесенных слов. Еще через пять минут я бы уже бежал прочь по коридору, чувствуя, как по ногам стекает горячая моча. Да… я бы уже обоссался, понимая, что сделает со мной Ропп, когда придет в себя и найдет способ оказаться наедине со мной в темном закоулке одного из коридоров…

– Слышу, – улыбнулся я и вытер мокрый от крови затылок. – Знаешь… у меня в голове что-то лопнуло…

– Ыкх… – пробулькал Ропп и привстал на карачки. – Амос… молчи… сами все уладим. Миром уладим. Как всегда. Я забуду, что ты сделал.

Лживая сука… этот сурвер не забудет.

– Как всегда, – повторил я и покатился со смеху, упершись окровавленной ладонью в стену коридора. – Он сказал – как всегда. Знаешь что, Ропп? Эй… ты слышишь меня, Ропп? – настала моя очередь глядеть на ублюдка сверху вниз, и неожиданно мне это очень понравилось. – Эй!

Тот в ответ зло блеснул глазами, на миг скорчив ненавидящую гримасу. Но я не испугался. И понял, что Ропп кажется мне загнанной в угол злой и подлой крысой…

– Ты ушибся, пока мы дурачились, Амадей. Приходи в себя потихоньку. И уладим все тихо, – уже куда уверенней произнес парень, медленно выпрямляясь. – Добрый день, Клора. Ты не переживай – здесь все в норме. Мы просто упали…

– Мы просто упали, – оскалился я. – Не-е-е… ты ударил меня, тварь! Ты развернулся и ударил меня в лицо. Я отлетел, врезался затылком в стену и упал. Ведь так все было?

– Ребят, – устало вздохнула Клора. – Вам бы чуть успокоиться и обговорить все между собой. Ладно? А я пойду…

– Куда это собрался патрульный охранник? – изумился я так громко, что она чуть не подпрыгнула. – Разве это не нарушение ваших прямых обязанностей, патрульная Клора Ивенсон? Вы оставляете место преступления? Вот дерьмо… я в шоке… эй! Сурверы! Видите, что происходит?

Говоря эти слова я… улыбался. Улыбался так широко, что болели щеки и болели зубы – я стиснул их слишком сильно.

– Амадей! – одернула меня торопливо развернувшаяся патрульная. – Ты что?! Бед мне хочешь?

– А ты мне? Желаешь бед мне? Боишься проблем? Не хочешь связываться с толпой Роппа? – спросил я и зашипел от боли в затылке. – Не-е-е… с меня хватит…

Помолчав пару секунд, я кивнул и повторил:

– С меня хватит.

– К нам? – тяжко вздохнула охранница.

– К вам, – кивнул я ей. – К вам.

– Починю я тебе твой сраный фонарь, – торопливо забормотал Ропп, протянув ко мне руку. – И голову подлечим тебе. Случайно же все произошло. Так ведь? Случайно?

Это был мой последний шанс все уладить миром.

Миром… ага. Как же. Я знаю, как это – «миром». Я скажу под запись, что все случайно. Охранница уйдет. Уйдет и Ропп. Но никто ничего мне не подлечит и не починит. Хотя если меня затем спросят – я трусливо подтвержу, что все в порядке, мне, мол, починили фонарь, мне залечили затылок, и вообще – это я во всем виноват. А затем меня изобьют. Изобьют страшно. Я видел, как эти