Читать «Заколдованная жизнь»

Мур Чант восхищался своей старшей сестрой Гвендолен. Она была колдуньей. Он восхищался ею и крепко за нее держался – особенно после того, как в их жизни произошли важные перемены и ему стало не за кого больше держаться.

Первая важная перемена произошла, когда родители взяли Мура и Гвендолен прокатиться на колесном пароходике вниз по реке. В дорогу семейство отправилось при полном параде – Гвендолен и мама в белых платьях с лентами, Мур и папа в воскресных костюмах из колючей темно– синей саржи. День выдался жаркий. Пароходик был битком набит празднично одетыми людьми. Пассажиры болтали, смеялись и лакомились мидиями, заедая их тонкими ломтиками белого хлеба с маслом. Паровой органчик, сопя и хрипя, наяривал популярные мелодии, и никто никого не слышал.

Пароходик, что и говорить, был слишком стар и сильно перегружен. Вдобавок что-то неладное случилось с рулевым управлением, и пароходик наткнулся на плотину, откуда обрушился поток, захлестнувший всю эту веселую, жующую сандвичи толпу. Пароходик просто-напросто развалился, налетев на одну из свай, ограждавших плотину. Муру запомнились лопасти, режущие синеву небес, и клубы, которые со свистом вырывались из сломанных труб органчика. Этот шум заглушал крики пассажиров, пока вода сбивала их с ног и прямо с палубы уносила в реку.

Ужасная история – в газетах ее назвали «катастрофой „Милашки Молли"». Дамам мешали плыть прилипшие к телу длинные юбки. Мужчинам в их тесной сарже приходилось не легче. Но Гвендолен была колдуньей, она не могла утонуть. А Мур, обхвативший ее обеими руками, спасся вместе с ней. В живых остались всего несколько человек.

Трагедия потрясла всю страну. Пароходство и власти Вулверкоута взяли на себя похоронные расходы. Гвендолен и Муру за казенный счет пошили тяжелое черное траурное платье. Они ехали в конце похоронной процессии в экипаже, запряженном черными лошадьми с черным плюмажем на лбу. С ними были и остальные уцелевшие пассажиры. Мур всю дорогу разглядывал их, пытаясь угадать, не колдуны ли они, не волшебники, но так этого и не выяснил. Мэр Вулверкоута учредил фонд для выживших в кораблекрушении. Пожертвования стекались со всей страны. Уцелевшие пассажиры получили свою долю и разъехались кто куда – начинать новую жизнь. Только Муру и Гвендолен ехать было некуда – никаких родственников у них не обнаружилось, и они остались в Вулверкоуте.

На некоторое время они стали знаменитостями. Все были к ним очень добры и без конца повторяли, какие они прелестные маленькие сиротки, что было сущей правдой. Оба – светловолосые, бледные и голубоглазые, обоим шел черный цвет. Гвендолен – очень хорошенькая и высокая для своих лет. Мур, напротив, для своего возраста низковат. Гвендолен пеклась о брате почти как мать, и это всех очень трогало и умиляло.

Мур не возражал. Без этого участия он чувствовал бы себя совсем осиротевшим и потерянным. Дамы угощали его сластями и дарили игрушки. Члены городского совета заботливо спрашивали, как он поживает. Сам мэр заходил погладить его по головке. Мэр, кстати, объяснил, что опекунский совет положил деньги фонда на счет – до совершеннолетия Мура и Гвендолен. Пока же их образование и воспитание будет оплачивать город.

– А где вы, дружочки, хотели бы жить? – ласково осведомился мэр.

Гвендолен сразу же сказала, что миссис Шарп, соседка снизу, предложила взять их к себе.

– Она всегда была добра к нам, – объяснила Гвендолен. – Мы бы хотели жить у нее.

Миссис Шарп и вправду относилась к ним очень тепло. Она тоже была колдуньей (в ее гостиной висел аттестат с надписью: «Дипломированная ведьма») и проявляла к Гвендолен живой интерес. Мэр колебался. Как все, кто не умеет колдовать, он не одобрял людей с магическим даром. Он спросил Мура, хочет ли тот переехать к миссис Шарп. Мур не возражал. Он предпочитал жить в доме, к которому привык, даже если для этого придется переселиться на нижний этаж. Мэр, считавший, что нужно приложить все усилия, чтобы двум сироткам жилось как можно лучше, дал согласие. Так Гвендолен и Мур поселились у миссис Шарп.

Пожалуй, именно в тот момент Мур окончательно убедился: Гвендолен – колдунья. Прежде он не был до конца в этом уверен. Когда он спрашивал родителей, они качали головами, вздыхали и обменивались горестными взглядами. Мур вспоминал, какой поднялся переполох, когда из– за сеетры с ним случились судороги. Ведь родители не стали бы обвинять Гвендолен, не будь она в самом деле колдуньей. Но теперь все изменилось – миссис Шарп все выкладывала начистоту.

– У тебя настоящий талант к волшебству, милочка, – говорила она, глядя на Гвендолен сияющим взглядом, – и я не я буду, если допущу, чтобы он пропал. Нужно немедленно найти тебе учителя. Для начала подойдет и наш сосед – мистер Нострум. Некромант он, пожалуй, неважнецкий, но учитель неплохой. Он обучит тебя азам, душенька,

Мистер Нострум брал фунт в час за обучение основным предметам и гинею в час за углубленный курс. По мнению миссис Шарп, это было отнюдь не дешево. Она надела лучшую свою шляпку с черным стеклярусом и поспешила в городской совет, чтобы выяснить, согласится ли фонд оплачивать занятия Гвендолен.

К ее досаде, мэр ответил отказом. Он объяснил миссис Шарп, что колдовство не входит в обязательную программу. Миссис Шарп вернулась, раздраженно позвякивая бусинами на шляпке. В руках она держала полученную от мэра плоскую картонную коробку, полную всяких мелочей, которые сердобольные дамы нашли в спальне родителей Гвендолен.

– Нелепые предрассудки! – возмущалась миссис Шарп, швыряя коробку на кухонный стол. – Если у человека есть талант, то должно быть и право его развить – так я и заявила мэру! Но не волнуйся, милочка, – поспешила она утешить явно разгневанную Гвендолен, – выход всегда можно найти. Мистер Нострум и даром с тобой позанимается, если мы придумаем, чем его завлечь. Давай-ка пошарим в этой коробке. Может, твои бедные мамочка и папочка оставили как раз то, что нам нужно.

Сказано – сделано, и миссис Шарп вывалила содержимое коробки на стол. Это было странное собрание предметов – письма, кружева, какие-то сувениры. Мур и половины из них раньше не видел. Было здесь брачное свидетельство, гласившее, что двенадцать лет назад Фрэнсис Джон Чант обвенчался с Кэролайн Мэри Чант в церкви Святой Маргариты в Вулверкоуте, а также засохший букетик, который, должно быть, держала в руках невеста. А под всем этим Мур обнаружил сверкающие сережки, каких он никогда у мамы не видел.

Звякнув стеклярусом на шляпке, миссис Шарп быстро нагнулась к сережкам.

– Да это же бриллианты! – сказала она. – У твоей мамочки наверняка водились деньжата! Так, если я отнесу серьги мистеру Ноструму… впрочем, нет, мистер Ларкинс