Горазд не идет у меня из головы. Он как эпизод дурацкой телепередачи, который ты увидел в детстве, и с тех пор он впечатан в твою память, как след Армстронга на поверхности Луны. Я лениво рассуждаю, откуда он меня знает и почему мы не пересекались раньше. А еще я в сотый раз клянусь себе: больше ни ногой на всякие творческие рауты и домашние чтения сопливых стихов, к черту все это.

Два дня спустя начинается какая-то ерунда. Ранним утром звонит телефон. Незнакомый номер.

– Да, – говорю я, вилкой закручивая спагетти в плотную спираль.

– Доброе утро, – слышу я голос Горазда.

– Кто это? – цепенею, почти перестаю дышать. Неужели этот кретин раздобыл мой номер?

– Это Валентин, – отвечают мне.

– К-какой Валентин?

– Лаврентьев, это ты? – спрашивают меня.

– Нет, – отвечаю я. – Это Стеблин.

– Стеблин? – бормочут на том конце трубки и надолго замолкают, будто размышляют, способен ли Стеблин заменить Лаврентьева.

Но ведь это Горазд, я уверен! Что за маскарад? Хотя, может быть, просто голоса похожи. Не знаю.

– Судя по всему, я ошибся, – говорит человек с голосом Горазда Знатного. Говорит разочарованно, подразумевая “я ошибся в вас”.

– Вероятно, – отвечаю я.

– На ошибках учатся, – совсем невпопад произносит он.

Я соглашаюсь, и он кладет трубку. Нет, такого не может быть. Зачем я ему понадобился? И почему он назвался другим именем? Может, все-таки почудилось? А если нет? Я набираю номер, с которого поступил вызов. Решаю задать вопрос в лоб: “Это вы, Горазд?” Пусть выкручивается. Я уверен, что это он.

– Номер набран неправильно, – сообщает мне трубка.

У меня что, крыша едет?

Но не проходит и нескольких часов, как Горазд является во плоти. Забыл сказать. Он застал меня в глубоком творческом кризисе: я готовился подрядиться на должность писателя-призрака для одного из местных литературных грандов. Работа была сверхсекретной и, в общем-то, доходной. Но чувствовал я себя именно как призрак – бестелесный пилигрим, лишенный былой славы и всяческих надежд. Бледнолицее пугало. Раб чужой финансовой воли. Я выхожу из такси и направляюсь к офисному улью, где у нас назначена встреча с грандом. В этот момент он врезается в меня на полном ходу.

– Простите ради бога, это моя вина, – тараторит Горазд, затем расплывается в улыбке. – Господин Стеблин!

Сыграно ужасно, но он добился своего – я шокирован его появлением.

– Вот так встреча! – он протягивает мне ладонь. – Я буквально сегодня вспоминал о вас.

Он один, но есть чувство, что меня окружили. Я не шевелюсь, словно надеюсь победить в игре “морская фигура замри”. Горазд хмурится.

– С вами все в порядке?

– Что вы здесь делаете? – спрашиваю я.

Высоко вдали самолет чертит небо пополам, будто расстегивает молнию на новенькой джинсе.

– Я следил за вами, – пародийно прищуривается он. – Вел вас от самого дома.

– Не смешно, – огрызаюсь я. – Слушайте, Горазд, вы сказали, что сегодня вспоминали меня. Это послужило поводом позвонить мне?

– Позвонить? Нет. У меня нет вашего номера, – был ответ. – А вот вы могли бы и позвонить, – изображает из себя обиженного ребенка. – У вас ведь есть моя визитка?

– Э… да.

– Знаете, там, откуда я родом, сказали бы, что это судьба, – философствует он. – Встретиться вот так в городе, битком набитом людьми… Приглашаю вас на обед. У меня для вас деловое предложение.

– Простите, мне надо бежать, – я не нахожу иного способа избавиться от него. Ему этот повод не кажется убедительным.

– Бросьте. Соглашайтесь.

Пожимаю плечами.

– Сделаем вот что, – из него испаряется артист, его место занимает гипнотизер. Он сверлит меня взглядом. – Мы встретимся завтра ровно в полдень. Место называется…

Он по слогам диктует адрес у черта на рогах. Я из вежливости киваю. Вдалеке скрипят шины. Раз, два, три, морская фигура, замри. Когда же он отвернется, чтобы я мог свинтить отсюда.

– Договорились? – спрашивает Горазд.

Киваю. Спешу внутрь, перевожу дух. Мне подмигивает кофейный автомат. Я не любитель кофе, но перед рандеву с грандом хочется взбодриться. Щелкаю клавишами, автомат требует оплату. Выуживаю из бумажника купюру и вместе с ней – белый прямоугольник. Визитка Горазда.

Тридцать секунд – это немало. За это время можно пробежать три стометровки. При условии, что ты Усэйн Болт. Но что я успею сделать за полминуты? Вскакиваю из-за стола и с разбегу пытаюсь высадить дверь плечом. Не поддается, так и думал. Возвращаюсь к машинке, выстукиваю несколько предложений. Снова встаю, направляюсь к окну, выглядываю наружу. До ближайших высоток, кажется рукой подать, но что толку, там все равно никого нет. Дергаю решетку, повисаю на ней всем телом. Нет, слишком крепкая, хоть и ржавая. Вновь занимаю свой пост. Не так уж это и много – тридцать секунд. Я бы даже сказал, мало.

Следующий марш-бросок совершаю к таинственному ящику. Он скромного размера, металлический, наглухо приварен к полу. Ни крышки, ни отверстия. Провода заведены под его нижний край, но туда не пробраться даже ногтем. Простукиваю его со всех сторон. Звук глухой. И что это значит? Таймер с обратным отсчетом утоплен в металлическую поверхность, сомневаюсь, что мне удастся его отключить.

Снова жму на клавиши машинки, чтобы продлить свою муку. Как же это унизительно. Но будет еще унизительнее, если по истечении тридцати секунд ничего не произойдет. Или ящик откроется, и выяснится, что это… музыкальная шкатулка. Впрочем, от Горазда можно ожидать чего угодно, но не пощады.

Быстрым шагом я прохожу вдоль стен, вглядываюсь в углы на предмет наличия скрытых камер наблюдения. Потолки высокие, так что черт знает, есть они там или нет. Свет идет от нескольких планок люминесцентных ламп, но я нигде не вижу выключателя. Помещение больше напоминает склеп. Или карцер.

На всякий случай проверяю телефон. По-прежнему нет сети. Ощупываю каждый миллиметр рабочего стола. Аккуратно, чтобы не повредить провода, поднимаю печатную машинку. На что я надеялся? Что Горазд оставит мне подсказку? Как я уже сказал, пощады не будет.

И ведь ничего не предвещало. Ну, если не считать