— Ты спятил? — возмутилась Зора. — За этим Ферро послали целую армию. Спасать его — самоубийство!
— Дело в его жене, — продолжил Локвуд. — Два года назад она погибла от рук твоих сородичей. Во всяком случае, так гласит официальная версия. Граф никогда до конца в это не верил, сам хотел докопаться до истины. Недавно ему удалось узнать, что в этом как–то замешан лорд Мол. Он послал своих людей, но тот отказался прибыть на суд графа. Завязалась драка, остальное ты знаешь.
— Тебе–то откуда всё это известно? — спросил Ош.
— У нас есть надёжный источник здесь, на севере. Жена графа Ферро была…
— Та, которую мы убили, — ядовито заметила Зора.
— Жена графа Ферро, — повторил Локвуд, проигнорировав девушку, — была старшей сестрой леди Олдри, матери Адама. Всё, что я рассказал вам, мне известно от её отца. У него есть свои недостатки, но это честный человек, и ему можно верить.
— Допустим, всё действительно так, — сказала Зора, указав на старика кабаньей костью, — но как нам достать его из окружённой крепости? Мы же не можем просто спуститься с неба, схватить твоего графа и улететь с ним, как птицы.
Ош всегда поражался красноречию, которое иногда просыпалось в Зоре после близкого общения с людьми, но сейчас его мысли были заняты другим. Её слова вызвали то самое озарение, которое орк так долго ждал.
— Или можем… — задумчиво сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь.
В ответ на вопросительный взгляд Зоры он коротко изложил свой план.
— Рискованно, но может сработать, — подытожил Локвуд. — Если у вас всё получится так, как ты сказал, я буду ждать вас в Фишборне через месяц. Трактир «Весёлая сельдь». Там я найму лодку и отвезу графа на восток, в наше поместье. В такой глуши его не найдут.
Вместе с Зорой Локвуд удалился. Ош остался один, обдумывая детали своего замысла. Теперь он знал, что ему предстоит сделать, а значит, жизнь стала немного легче.
И в то же время гораздо сложнее.
Глава вторая
Невидимки
Народ видит причиной северного кризиса лишь смерть виконта Мола, но я верю, что это не так. События назревали два года, с момента гибели снежной графит. Горе подточило разум и честь её супруга. Кто–то осудит короля за жёсткость, но это было вынужденное решение. К счастью, гражданской войны на севере тогда удалось избежать.
Пальтус Хилл. «Правление Конрада Молчаливого»
— Так это и есть твой план, орк?
Ош понял, что генерал готов злорадно расхохотаться.
На этот раз их разговор проходил уже в походном шатре. Два дня назад воинство покинуло истерзанный Лерок, выступив к Нордгарду.
— Ты думаешь, что один такой умный? — вновь обратился к нему барон Дрогнар. — Мы уже посылали туда своих людей. Никто из них не вернулся. Эти проклятые горы непроходимы, говорю тебе!
— И всё же я хочу попробовать, — не сдавался Ош. — Мы видим в темноте гораздо лучше вас, людей. Небольшой отряд может проникнуть в замок и открыть ворота изнутри. Тогда вообще не придётся штурмовать эти стены.
— Мягко стелешь, орк, да жёстко спать. — Дрогнар скрестил руки на груди. — Ты просто подохнешь в этих горах.
— Тем более, — сказал Ош, думая о том, что, если орки пойдут в авангарде, им всё равно не жить. — Что вы теряете?
— Пускай попробует, — вмешался принц Мориан, оторвавшись от планов замка. — Мы действительно ничего не теряем.
— Воля ваша, — нехотя согласился Дрогнар. — Сколько времени тебе нужно, орк?
Ош подошёл к столу, на котором лежали карты. Проведя по извилистой линии, обозначающей Сукровицу, крохотную речушку, в истоке которой стоял Нордгард, он остановил палец к северу от Лерока.
— Мы сейчас здесь, — немного неуверенно сказал орк.
— Верно, — удивился генерал, не ожидавший, что дикарю знакома картография.
— Значит, у стен Нордгарда вы будете дней через десять, — рассудил Ош. — Ночью одиннадцатого дня я выпущу над замком огненную стрелу. После этого ворота откроются. Я не знаю, сколько мы сможем удерживать их, так что вам придётся поспешить.
— А если стрелы не будет? — спросил принц Мориан. — Что тогда?
— Тогда вы поймёте, что я потерпел неудачу. Что делать дальше — решать вам, милорды. Меня это уже не коснётся, потому что, скорее всего, я буду мёртв.
— Так и быть, сделаем по–твоему, — согласился принц, — но, если в твоей лысой голове зародится мысль о том, чтобы предать наше доверие, ты горько об этом пожалеешь, орк. Я даю тебе своё слово.
Ош неуклюже поклонился и вышел.
— Вы действительно доверяете ему, ваше высочество? — хмуро спросил Дрогнар, когда они остались наедине.
— Доверяю? Орку? — Принц усмехнулся. — Не говорите чепухи, барон. Я понимаю, что вы хотите отрубить ему голову, но он может оказаться полезен. Если этот план удастся, победа будет быстрой и абсолютной.
— Но что, если он обманывает нас? Что, если он просто хочет бежать? Вы помните, как он отреагировал на первоначальный приказ. В конце концов, орки трусливы. У них нет чести.
Принц встал и налил себе немного вина. Это был изысканный рубиновый нектар, напоминающий Мориану о доме.
В походной жизни его неизменно раздражала нехватка хороших слуг. Неумелый чашник нечаянно облил его, и он распорядился выбросить мальчишку на улицу, хорошенько избив перед этим.
— Именно поэтому вы распорядитесь расставить часовых у лагеря этих дикарей, — сказал он. — Если они попытаются бежать, просто убейте их всех.
Тайкус Дрогнар удивлённо нахмурился. Конечно, дело было не в орках, а в людях… Но принц произнёс приказ так холодно и безразлично, что генералу, ветерану многих кровавых сражений, вдруг стало не по себе.
— Убить их? Ваше высочество, вам не кажется, что у нас нет свободных солдат для подобных затей? Орки вооружены, и я сомневаюсь, что нам удастся застать их врасплох.
— Вы будете спорить со мной, барон? — Глаза принца вновь были прикованы к вину, лениво покачивающемуся в серебряных объятиях кубка. — Или вы думаете, что дезертиров и изменников можно так просто отпустить на все четыре стороны? Их всего–то сотни две. Уверен, что ваши люди без труда с ними справятся, если возникнет такая необходимость.
— Ваша воля моими руками, — покорно сказал генерал и вышел.
Принцем владели смешанные чувства.
С одной стороны, хотелось проявить себя, увенчать боевой славой, доказать всем, что Мориан Первый будет великим королём. Его тошнило от осторожности и рассудительности отца. Он считал старика слабохарактерным трусом, а потому не мог упустить этой возможности. Любой ценой Мориан стремился вырваться из тени своего родителя.
В то