Читать «Другой мир. Скорбная песнь»

Гранд Джордж

Другой мир

Скорбная песнь Предисловие

Сидеть в тюрьме в ожидании смерти было очень обидно. И обидно вдвойне было от того, что казнить меня собирался мой же сюзерен, которого я так отважно и беззаветно защищал. Думать мне расхотелось, когда головная боль вернулась ко мне с новой силой.

Я попытался рассмотреть камеру, но поскольку камера смертников находилась ниже уровня земли, сюда не проникали лучи солнечного света. Не попадали сюда также лучи отражавшиеся с поверхности Месяца, как называли местные аборигены единственный спутник своей планеты. В темноте едва угадывались стены, пол и потолок. Я тяжело вздохнул. Едва я стал ощущать себя настоящим патриотом, как я думал, своей второй Родины, стал чувствовать себя важным человеком с претензией на благородную богатую жизнь, как жизнь подала мне урок – никогда не расслабляйся, а особенно не расслабляйся тогда, когда вокруг тебя существует огромное число завистников и просто негодяев. Стоило ли попадать в такую даль от Земли, чтобы вот так бесславно закончить свои дни?!

Вы спросите, как я угодил на другую планету? Я не смог бы вам ответить, даже если бы сильно захотел. А вот мой товарищ по несчастью, молодой учёный Василий, вместе с которым я сюда попал, пожалуй, мог бы это сделать. Предполагаю, лучше будет, если я сам попытаюсь объяснить всё вместо него, ведь Василий не будет столь милостив, чтобы объяснить всё своими словами, он непременно будет использовать массу непонятных и необычных научных терминов, отчего у слушателей не прибавится понимания, разве что они и сами были бы учёными людьми.

Итак, более года назад я спас Ваську, перехватив его у весьма агрессивно настроенных короткостриженых мужиков, пожелавших воспользоваться плодами Васькиного труда. Ну, не совсем его, а скорее даже плодами работы профессора, помощником которого работал мой товарищ. А создавали они прототип телепортера, из-за которого собственно всё и началось.

Телепортер переместил меня и Ваську сквозь пространство и время, выдернув нас со старушки Земли прямо в полёте, причём вместе с самолётом. А затем мы попытались стать успешными в этом средневековом мире. Мы создали производственные цеха, которые производили в Другом мире товары, о которых местные жители могли ещё только мечтать и не одно столетие. Благодаря Васькиным знаниям, а также моим скромным лидерским качествам, мы основали поселение Игва, которое вот-вот должно было бы стать городом с населением более двух тысяч человек.

Но всегда есть какое-то «но»! Этим но, стала война с кочевниками. Орда напала на страну, в которой мы жили-не тужили. В этой войне мы чуть не потеряли наше поселение и всех людей, которые нам поверили. К счастью, этих людей удалось укрыть за стенами построенной нами бетонной крепости. Однако это не уберегло нас от зависти и жажды власти моего тестя. Пока я восстанавливался от ран, мой тесть Светозар, взял власть в посёлке в свои руки. Это привело к самой большой трагедии в моей жизни. Когда стало очевидно, что Светозар не справляется с управлением Игвой, а кочевники к тому времени уже вторглись в Междуречье, мой тесть сбежал, прихватив с собой мою беременную невесту. Надо сказать, что к тому моменту у нас с ним были весьма сильные разногласия по поводу того, кто должен управлять Игвой. И я с помощью своих верных друзей в этом противостоянии вёл в счёте с большим отрывом, даже несмотря на то, что у Светозара в руках была сконцентрирована вся власть, а его люди были надёжно подкуплены и прикормлены.

Так вот, бегство Светозара привело к гибели моей невесты. Я обозлился на кочевников до такой степени, что решил лично участвовать в боевых действиях против них. Но прежде я устроил им жаркую ночь, сбросив на все три лагеря врага бочки с зажигательной смесью. К сожалению, всех врагов уничтожить не удалось, зато теперь у степняков не было такого подавляющего перевеса в количестве. Мы разбили врагов по частям, а когда воинов у них почти не осталось, я как человек гуманный и цивилизованный решил пощадить оставшихся кочевников, ведь там были только старики, женщины и дети.

За это я и поплатился! В этом мире нельзя было проявлять слабость и гуманизм. Тут это было не принято, как оказалось, герцог Малех, мой сюзерен посчитал это изменой и приказал бросить меня в тюрьму. Ну, это пока бросить в тюрьму, поскольку тут не принято кормить узников, тратить на это дело свои сбережения. Герцог также дал понять, что он на меня больше не рассчитывает. Совсем! Поэтому меня собирались казнить, как предателя.

Вот ведь ирония судьбы! Меня, геройски защищавшего его жо… Ой, то есть я хотел сказать, защищал зад уважаемого правителя Междуречья, но это не помешало ему зачислить меня в предатели, и за что?! За то, что я собирался пощадить остатки орды, которые не представляли никакой угрозы для Междуречья!? Вот она человеческая благодарность во всей своей красе – палкой по башке, в сырую темницу и потом на виселицу!

Мои глаза уже понемногу привыкли к темноте, поэтому того света, который пробивался сквозь металлическую решётку двери камеры, хватило чтобы увидеть кое-какую обстановку в этом клоповнике! Деревянная кровать, каменные влажные стены, пол и потолок, старое гнилое деревянное ведро для естественных нужд – вот и вся мебель. К низкой кровати прилагался тюфяк, сшитый из старых мешков и такое же одеяло набитое соломой. На полу обнаружилась деревянная миска. Я взял её в руки, внутри неё что-то застучало. Ложка оказалась, к сожалению, не металлическая, а деревянная. Эти инструменты могут пригодиться, только если принесут поесть. На роль графа Монтекристо я не претендовал. Тот персонаж любимой книги имел целую жизнь для того, чтобы побороться за свою свободу. А у меня осталось только то время, что будет у меня до казни. Обидно, что заступиться за меня некому. Мстислав не в состоянии, Васька и Всеволод отправились в Игву. Кроме того, я думаю, что никого герцог не стал бы слушать.

Оставались мои телохранители и воительница Евфросиния, приехавшие вместе со мной в Тур. Три человека против набитой войсками крепости ничего не смогут сделать.

Я вздохнул и поморщился. В камере стоял запах плесени, гнили и крысиного помёта. Тут было холодно, а сырость подвала добавляла этому холоду особую остроту. Я попытался согреться, для этого я поприседал и сделал несколько махов руками, затем залез под убогое одеяло и попытался не дрожать от холода, который шёл отовсюду понемногу. До казни я, вероятно, продержусь, в худшем случае подхватив небольшой насморк. Я попытался натянуть одеяло на голову, но в таком случае открывались ноги.